Прилетев в космопорт, я продолжал замечать взгляды и странное, как мне казалось, поведение людей, окружающих меня. Стараясь не проявлять особую озадаченность и волнение, я каким-то чудом все же долетел до родной планеты и даже не попытался никого убить или покалечить, хотя моя нервозность этого вполне могла допустить.

Вернувшись домой, я сразу заметил как что-то промелькнуло неподалеку от соседского дома. Я бы не придал этому большого значения, если бы не приметил того, что блеск, увиденный мною, был чем-то похож на тот, что я видел сегодня утром. Нет, днем, ибо проснулся я далеко не утром.

Район, в котором я жил, был усеян множеством аккуратных домиков и коттеджей, я жил здесь уже много лет и ни разу не замечал ничего подобного. Сразу скажу, что местом жительства я больше обязан маме, чем отцу и место было действительно неплохим.

Я был почти уверен в том, что источником моего внимания был робот моих недавних гостей и что тот следит за мной. Не став заострять на этом взгляд, я вошел в дом. Мне было приятно оказаться вновь в родном и комфортном месте. Веронику я не застал, но заметил, что многие из ее вещей пропали. Неудивительно, особенно после ее утреннего визита. Впрочем, и беспорядок, который я хотел убрать, частично был убран, но далеко не весь…

– Хоть чего-то она полезного сделала.

Решив не терять времени, я позвонил своим друзьям, чтобы договорится о встрече в космопорту на следующее утро. На втором звонке случилось то, что к несчастью я ожидал. Но как бы сильно я не хотел бы спать, мне пришлось направиться в ночной клуб. В этот момент я пожалел о том, что не решился вздремнуть в звездолете.

Никогда не понимал, зачем нужно рано вставать и никогда не любил просыпаться с восходом солнца. Но, что было в разы хуже, сегодня ночью мне вообще не удалось поспать, и никакого восхода солнца я не видел. Я был удивлен своей энергичностью. Правда, учитывая и то, что я вообще не спал последние сутки, это можно было считать нормальной реакцией организма. О возможных последствиях этого я старался не думать, но и о лишнем весе никто не станет думать, пока он не появится. Ну да ладно, ушли от темы, продолжим.

В моей голове творился полный бардак. Мысли летели одна за другой, а связь между ними была такая же, как между жабой и балериной. Чувство, что за мной следят не оставляло меня ни на секунду. Пожалуй, таким нервозным я не был со времен школы, а конкретно экзаменов, когда списывать было просто невозможно. Я все же умудрялся. Проблема заключалась в том, что у меня были и другие поводы для беспокойства.

Пока я ехал в космопорт, я вспоминал школу, это меня слегка успокаивало. Что сказать…, прошло уже не мало лет, а я все еще помнил наши лабораторные работы. Двадцать два года мне должно было исполниться уже через пять месяцев, а, учитывая то, что школу я, как и все, я закончил в 16 лет, я поражался чувствам, вызываемым ностальгией, по прошедшим временам. Раньше со мной такого не было, но, скорее всего это было вызвано тем, что после школы со мной редко случались какие-либо вещи столь сильно влияющие мне на нервы. Кроме того, вчерашние знакомства были далеко не так уж плохи, учитывая то, как я провел ночь, пытаясь забрать Дарвина из ночного клуба. Я все же добился успеха и забрал его, как раз после восхода солнца. Теперь этот негодяй со мной и мы уже почти добрались до следующего.

Пожалуй, мне все же стоит рассказать немного о Дарвине, моем друге еще со школы. Выглядит как ходячий пончик, в одежде, которая будто сделана из радуги, это Дарвин. Он хороший малый, хорошо разбирается в астрономии и всем что с ней связанно, а уж по части звездных карт, я ему равных не знаю. По части гулять, пить, не спать всю ночь в клубе, это Дарвин. Вот уж не знаю, как его пускают в такие места. А еще больше меня интересует, откуда он берет энергию.

Порой показывают по телевидению каких-то зазнаек, рассказывающих о новых звездных системах, но все, абсолютно все, что они говорят, Дарвин мне рассказывал еще год назад. Он был помешан на новых мирах и постоянно следил за звездами, за тем как они плывут в космическом пространстве. Его рассказы о расширении вселенной, о ее содержимом сводили меня с ума, просто выносили мой мозг, но что я понял еще при первой с ним встрече, это то, что для него Вселенная, это что-то с родни религии. Религии, которую он распространяет в массы, пользуется ей сам и делится не малой частью информации. В основном из-за его основной проблемы, его фиг заткнешь. Я серьезно, если он начнет говорить, его не остановить.

Наконец, мы добрались до места. Космопорт выглядел как обычно. Корабли прибывали постоянно, не важно было ли это утро, вечер, день или ночь, для галактики в целом неважно кто и когда просыпается.

Как я уже говорил, нам нужно было найти еще одного лоботряса. Я иногда имел привычку так называть своих друзей, большую их часть… Не поймите меня не правильно, но как я еще могу назвать людей, которые способны перевернуть вверх дном все мое жилище или чье либо другое. На ум приходит это и еще несколько слов, которые я не стану произносить даже в том случае, если цензура полностью исчезнет.

Я оглядывался по сторонам, старясь не потерять из виду Дарвина, поскольку тот имел еще одну привычку в миг исчезать, а появлялся так же неожиданно, но уже только по своему собственному желанию.

– Постой, разве это не он? – спросил меня Дарвин, указывая на стоящего прямо под табло человека.

– Да, это Чарли. Ты не ошибся.

Мы направились к нему. Зная Чарли, я мог бы точно сказать, что он нас уже давно заметил, но вот только по его виду, сказать этого было сложно. Да и вообще, по его виду сложно сказать что-либо. Он, наверное, самый непредсказуемый и непонятный человек из всех кого я знал. Но это далеко не все. Его вообще сложно понять даже мне, хотя я его знаю очень давно.

– Привет! – закричал Дарвин и начал усердно махать руками.

Чарли, всегда был менее веселым и редко улыбающимся. Он был полной противоположностью Дарвину. Если Дарвин был очень общительным, что хрен заткнешь, вечно улыбающийся и дружелюбный, то Чарли был совсем другим человеком. Ну и внешне они были совершенно разные. Словно иголка и клубок ниток, наверное, такое сравнение будет наиболее понятным.

Чарли был хорошим парнем, но очень замкнутым. Он был профессиональным программистом и в частности умел находить любые сведения за считанные минуты. Еще бы, он почти все время проводил у себя дома, за кучей компьютерных панелей. По его внешнему и строгому виду, сразу можно было понять, что он не любит когда его окружают толпы людей. Пожалуй, единственное, что было у нас всех общее, это то, как мы любили отдыхать. Да и то, Чарли, общался с нами, скорее всего лишь потому, что больше было не с кем. А даже когда мы и встречались всей оравой, то он был единственным в меру адекватным человеком.

Когда мы подошли ближе, я сразу заметил, что он взял с собой несколько карманных компьютеров, которые, то появлялись у него в руках, то исчезали в карманах штанов, коих там было не мало. Он никогда не расставался со своими игрушками, в особенности, если был чем-то занят. Ему ничто не мешало работать даже во время вечеринок и выездов на природу.