Пока я смотрел на своих сородичей и гордился ими, глупый Закия разразился неистовым лаем: не в его характере было гордиться кем-либо.

Собравшиеся около автомобиля крестьяне принялись кричать на Закию и бросать в него камнями, но он не унимался. И чего Закия лаял? Он, видимо, никак не мог понять, что охотничьи собаки приехали не для того, чтобы причинить вред нашей деревне. Да, поистине глуп этот Закия. И вообще взаимная вражда является самым большим недостатком нашего собачьего рода. Только увидят собаки друг друга — и сразу готовы вступить в драку. При виде таких схваток меня всегда разбирала злость на моих глупых собратьев, но я сдерживал себя. Мне приходилось видеть немало птиц. Они живут дружно и даже спят друг с другом рядом. Просто непонятно, откуда взялась эта злость у собак.

Возможно, что её нам привили сами люди. У них тоже бывает, что брат враждует с братом, отец — с сыном и брат — с сестрой. Мы, собаки, служим людям и живём вместе с ними. Чего же удивляться, если их враждебность перешла и к нам?

Почему же не лают собаки охотника? Почему они так спокойны? Ведь что ни говори, а они тоже собаки.

Но вот охотник вместе со своими собаками подошёл к тому месту, где были следы кабанов. Он свистнул, и собаки сразу забеспокоились. Глаза у них засверкали, шерсть на спине поднялась дыбом. Собаки принюхались и по знаку своего хозяина бросились по следу. Остановить их теперь было невозможно. Дикие кабаны, должно быть, почувствовали опасность и попрятались. Когда же крестьяне с шумом и криками начали тщательно прочёсывать поля сахарного тростника, из кустов выбежала дикая свинья. Увидев толпу людей, свинья перепугалась, не зная, в какую сторону ей бежать. Тут-то на неё налетели собаки охотника, и в одну минуту с ней было покончено.

— Вах! Вах! Вот это собаки так собаки! Какие они сильные и смелые! — кричали восхищённые люди.

Общая радость захватила и меня. Мне тоже захотелось чем-нибудь отличиться. Если я и погибну у всех на глазах, то обо мне долго будут помнить. А охотничьи собаки будут знать, что и в нашей деревне есть герои!

В этот момент появился второй кабан. Собаки охотника бросились к нему, а вместе с ними побежал и я. Каждый из нас старался первым добежать до кабана» Мы неслись изо всех сил. И случилось так, что я оказался первым, а все остальные собаки бежали позади меня. Если бы кабан остался стоять на месте и защищался, мне, наверно, пришлось бы плохо. Но кабан испугался нас и пустился наутёк.

Что было дальше? А дальше мы все стали кусать кабана за бока и спину, и скоро он уже лежал на земле без движения.

После этого все люди убедились в моей храбрости. А охотник был так доволен мной, что подозвал меня и погладил по голове. Мой хозяин стоял рядом с охотником, и по всему было видно, что он тоже очень доволен мной.

— Так, так. Чей же это пёс? — спросил охотник, поглаживая меня.

— О ваше превосходительство, это моя собачка и живёт у меня, — ответил хозяин.

— Ваша собака очень смелая, — похвалил охотник.

— Как будет угодно господину, — промолвил мой хозяин.

Только было охотник собрался достать лепёшку и угостить меня, как появился третий кабан. Он выскочил из зарослей и бросился на охотника. А охотник так растерялся, что даже забыл про своё ружьё. Положение было очень опасным. Кроме меня, около охотника собак не было. Еще одно мгновение — и кабан пустит в ход свои страшные клыки. Надо защитить охотника! Я бросился к кабану и ухватил его за ногу. Кабан повернулся в мою сторону, но в этот момент охотник овладел собой и выстрелил. Кабан замертво упал на землю, но и я был тяжело ранен и на протяжении многих часов не приходил в сознание.

Когда я пришёл в себя, то увидел, что лежу на мягкой подстилке и какие-то люди чем-то смазывают мои раны.

Так я оказался в доме охотника. Здесь меня кормили такими вещами, о которых раньше я и не слыхивал. Прежде для меня было большим счастьем найти хоть какую-нибудь кость. Теперь же меня всё время кормили свежим мясом, а иногда давали и молоко. Слуга охотника каждый день мыл меня с мылом. Раньше я мыла никогда не видел, потому что даже хозяин не пользовался им. В этом же доме слуга ставил меня в ванну и начинал всего намыливать. Всё моё тело покрывалось пеной. Она была белой, как молоко, и от неё шёл приятный запах.

По вечерам мой господин сажал меня в автомобиль и выезжал на прогулку. С нами ездила и его жена. Я не понимал языка, на котором они говорили во время прогулки, но, судя по тому, что до моих ушей часто доносилось слово «Каллу», они говорили и обо мне.

Госпожа иногда брала меня на колени и целовала в самый нос. Не могу и передать, как я был счастлив в это время. В благодарность я махал хвостом и лизал её шею. Если бы она знала наш язык, то поняла бы, что на любовь мы так же, как и люди, можем отвечать любовью.

В первые дни я часто вспоминал о брахмане, но понемногу забыл обо всём, что было со мной раньше.

Однажды вечером мы собрались выехать в автомобиле на прогулку. Вдруг я увидел, что во двор кто-то входит. Я сразу узнал пришедшего. Это был мой бедный брахман. Я выскочил из автомобиля, прижался головой к его ногам и стал махать хвостом.

Брахман положил мне руку на голову, и тут я заметил, что его глаза полны слёз. Лицо его было покрыто слоем пыли, а губы пересохли. Одежда его была такой грязной, что её не надел бы и дворник моего нового хозяина.

Мне стало очень жаль брахмана.

— Как дела? — спросил мой господин.

— Живём вашей милостью, — ответил брахман.

— Зачем пожаловал? — снова спросил господин.

— О ваше превосходительство, — отвечал мой хозяин, — я пришёл посмотреть на своего Каллу. Что скрывать, господин, как только вы взяли Каллу, для меня настали чёрные дни. Я не могу забыть о нём ни на одно мгновенье. Как только увижу его место пустым, так начинаю плакать. Он был верным стражем моего дома. Простите меня, господин.

— Так чего же ты хочешь?

— Да пошлёт вам бог счастья, господин. Я хочу, чтобы вы вернули мне Каллу. Я не могу без него жить.

— Ну и хитёр же ты! Я не могу отдать тебе Каллу. Возьми вместо него любую из моих охотничьих собак, какую хочешь.

Я не знал, что мне делать. Увидев, как брахман меня любит, мне хотелось пойти вместе с ним, но воспоминания о голодных днях сдерживали меня.

Когда господин не согласился отдать меня, брахман залился слезами и проговорил:

— Эх, господин, если в доме не будет Каллу, то зачем мне ваши охотничьи собаки!

Мне ещё больше стало жаль брахмана, и я решил, что, живя у господина, буду по ночам бегать к брахману и сторожить его дом. А здесь, у охотника, в собаках нет недостатка.

— Я знаю, — сказал господин, — что ты очень любишь эту собаку. Я отдал бы её тебе, но сейчас я должен срочно уехать в далёкое путешествие. Эту собаку я возьму с собой. А ты можешь потребовать за неё всё, что пожелаешь.

Ничего не ответил на это брахман. Он простился с господином и пошёл своей дорогой. Но затем, что-то надумав, вернулся и спросил:

— А вы когда вернётесь из-за границы, господин?

— Точно я этого не могу сказать, но обещаю по возвращении сообщить тебе о нашем приезде, — ответил тот.

Если бы господин не сказал о том, что возьмёт меня с собой, я обязательно ушёл бы с брахманом. Уж очень мне было жаль его. Он ещё раз посмотрел на меня взглядом, в котором светилась любовь, и ушёл. На сей раз он шёл один, без меня.

В то время как один голос нашёптывал мне о ласках госпожи, о путешествии, о вкусной пище, другой голос говорил совсем иное. «Какой ты неблагодарный! — слышалось мне. — Только из-за хорошей еды и развлечений ты бросаешь человека, вырастившего тебя!»

И этот второй голос наконец взял верх. Я побежал за брахманом. Но не успел я сделать и двадцати шагов, как слуга поймал меня и привязал к моей шее цепь. Я пришёл в такую ярость, что пытался укусить слугу. Но что можно сделать с цепью на шее! я посмотрел на брахмана. Он шёл и всё время оглядывался назад до тех пор, пока не скрылся из виду. В тот день я не взял в рот ни крошки и всё время думал о брахмане.