— Если они воруют, то почему же никто их не поймает? — удивлённо спросил Хамид.

Мохасин, сжалившись над его наивностью, ответил:

— Эх ты, глупец! Кто же их будет ловить? Эти люди сами ловят. Но аллах их тоже здорово наказывает. Нажитое нечестно впрок не идёт… Несколько дней назад в доме дяди случился пожар. Всё имущество сгорело. Даже горшка не осталось. Несколько дней спали под деревом. Клянусь аллахом — под деревом! Потом неизвестно откуда дядя занял сто рупий и снова обзавёлся хозяйством.

— Сто больше пятидесяти? — спросил Хамид.

— Сравнил тоже — пятьдесят с сотней! Пятьдесят уместится в одном кошельке, а сто рупий даже в два кошелька не войдут…

Теперь дома пошли чаще. Стали попадаться группы людей, направляющихся на ярмарку. На каждом была нарядная одежда. Некоторые ехали в колясках, другие в автомобилях — важные, надушённые.

Маленькая группа деревенских жителей, захваченная общей радостью, продвигалась вперёд, не обращая внимания на опасность, которая грозила им со всех сторон. Всё в городе было необычным для детей. На что ни посмотрят, так и станут, раскрыв от удивления рот. Даже то и дело раздающиеся позади гудки машин не могли вывести их из этого состояния. А Хамид чуть-чуть не попал под автомобиль.

Неожиданно взору ребят открылся Идгах. Сверху падала тень от густых деревьев тамаринда. Внизу — мощёный пол, на котором расстелен огромный ковёр. А ряды пришедших на праздник, стоящих один за другим, тянулись очень далеко, и не видно было им конца. Люди стояли и там, где никакого ковра не было. Вновь прибывающие становились в задний ряд. Впереди уже не было места- И наши путешественники стали в последний ряд. Началось праздничное богослужение…

После общей молитвы люди обнимают друг друга и поздравляют с праздником. Затем все спешат к лавочкам и ларькам со сладостями и игрушками.

Группа деревенских жителей восторгается не меньше, чем дети.

Посмотрите сюда: качели. Заплатите одну пайсу и садитесь на них. Вам будет казаться, что вы то птицей взлетаете в небо, то камнем падаете на землю.

А это карусель. К шестам подвешены деревянные слоны, лошади, верблюды. Давайте одну пайсу, усаживайтесь на любое место.

Товарищи Хамида — Махмуд, Мохасин, Нуре и Самый — усаживаются на этих лошадей и верблюдов. Хамид стоит в сторонке. У него всего три пайсы. Он не может пожертвовать одну треть своего богатства ради удовольствия покружиться на карусели.

Но вот все оставляют карусели и направляются покупать игрушки. Здесь протянулся ряд лавок и ларьков, в которых имеются всевозможные игрушки: фигурки солдат и молочниц, раджей и адвокатов, водоносов, прачек и факиров. Ах, какие красивые игрушки! Так и хочется рассказать о них!

Махмуд берёт фигурку солдатика — мундир цвета хаки и красная чалма; на плече держит ружьё; кажется, что он сейчас совершает упражнения.

Мохасину понравился водонос. Водонос согнулся под тяжестью кувшина с водой, который он придерживает одной рукой за горлышко. Какой довольный! Наверно, напевает какую-нибудь песенку. Кажется, он намеревается вылить воду из кувшина.

Нуре приглянулся адвокат. Какая учёность написана на его лице! Чёрная мантия, под ней белоснежный полукафтан — ачкан, в переднем кармане ачкана — часы, золотая цепочка. В одной руке адвокат держит свод законов. Кажется, что он идёт из суда, где провёл допрос или принял участие в споре.

Все эти игрушки стоили по две пайсы за штуку.

У Хамида же всего три пайсы. Как ему купить такие дорогие игрушки? К тому же игрушки такая недолговечная веш;ь. Нечаянно уронишь её — разлетится вдребезги. Попадёт на неё капля воды — сойдёт вся краска. Что он будет делать с такими игрушками, на что они годны?

— Мой водонос будет носить воду каждый день — утром и вечером, — хвастается Мохасин.

— А мой солдат будет сторожить дом. Придёт какой-нибудь вор, он его раз — и застрелит из ружья.

— А мой судья будет здорово вести дела в суде…

— А моя прачка каждый день будет стирать бельё, — не отстаёт от товарищей Самми.

Хамид ругает игрушки: они же глиняные, упадут — разобьются вдребезги! А сам смотрит на них жадными глазами: если бы хоть потрогать их! Руки мальчика так и тянутся к ним. Но дети не знают чувства самопожертвования, особенно если дело идёт о новой игрушке. Желание Хамида так и остаётся неудовлетворённым.

Игрушки сменяют сладости. Один купил леденцов, другой — изюму, третий — конфет. Ребята с удовольствием поглощают их.

Хамид снова отделяется от приятелей. У бедняги всего три пайсы. Почему бы не взять немного сладостей? Он, жадно глотая слюни, смотрит на всех.

— Хамид! — кричит ему Мохасин. — На леденец! Такой ароматный!

Хамид колеблется. Он подозревает, что это всего лишь злая шутка — не так великодушен Мохасин, чтобы угостить его, — но, даже зная это, Хамид подходит к приятелю. Тот вынимает леденец и протягивает его Ха МИДу. Рука мальчика тянется к леденцу, но Мохасин быстро кладёт его в свой рот. Махмуд, Нуре и Самми весело хохочут. Хамид смущён.

— Ладно, на этот раз обязательно дам, Хамид, клянусь аллахом! Бери, — снова обращается к нему Мохасин.

— Ешь сам! Что, у меня денег, что ли, нет? — отвечает Хамид.

— Всего-то три пайсы, — смеётся Самми. — Что ты купишь на три пайсы?

— Возьми у меня изюму, Хамид, — предлагает Махмуд. — Мохасин — негодяй.

— Подумаешь, большая радость — сладости! — пытается возражать Хамид. — Сколько плохого написано о них в книгах.

— А про себя, наверно, думаешь: «Хорошо бы попробовать!» Почему не тратишь свои деньги? — поддразнивает его Мохасин.

— Знаем его хитрость: когда мы истратим все свои деньги, тогда он будет есть сладости и дразнить нас, — говорит Махмуд.

После лавок кондитеров идут лавки со скобяными товарами. В них — позолоченные, дешёвые украшения. Для ребят здесь не было ничего привлекательного. Они пошли дальше. Лишь Хамид остановился перед лавкой скобяных изделий. Там лежало несколько щипцов.

«У бабушки нет щипцов, — подумал мальчик. — Она всегда обжигает руки, когда снимает с жаровни лепёшки».

Как обрадовалась бы бабушка, если бы Хамид при нёс ей щипцы! Она бы никогда не обжигала себе пальцы. В доме появилась бы полезная вещь. Что толку от игрушек? Только пустая трата денег. Ну, сначала поиграешь немного, а потом и не смотришь на них. Да, может быть, и до дому не донесёшь — разобьёшь по дороге. Какая полезная вещь — щипцы! Хочешь — снимай лепёшки с жаровни, хочешь — помешай угли. Пришёл кто-нибудь попросить огня — сразу взял и вытащил уголёк: бери, пожалуйста. Когда-то ещё бедной бабушке будет время сходить на базар, да и откуда она возьмёт столько денег? Каждый день она обжигает себе руки.

Приятели Хамида ушли вперёд. Они остановились у палатки и пьют прохладный шербет из фруктового сока с сахаром.

«Какие они все жадные! — думает Хамид. — Купили столько сладостей, и никто не дал мне ни кусочка! И после этого говорят: играй со мной, сделай то, сделай это. Если теперь кто-нибудь скажет «сделай это», я ему так отвечу! Да что в них хорошего, в сладостях-то? Покушаешь сладостей, во рту пересохнет, язык привыкнет к сладкому. Будешь воровать из дома деньги и проедать на сладости. Вряд ли будут в книгах писать неправильно. Разве я хочу сделать плохо? Бабушка увидит щипцы и скажет: «Мой внучек позаботился обо мне!» Тысячи раз будет благословлять меня. Потом покажет щипцы всем соседкам. Вся деревня узнает — Хамид принёс щипцы. Какой хороший мальчик! Разве кто-нибудь будет благодарить этих ребят за их игрушки? А благодарность взрослых сразу доходит до аллаха и тотчас выслушивается. У меня нет денег, потому-то Махмуд и Мохасин зазнаются. Но я им не поддамся. Играйте своими игрушками, ешьте сладости. Пусть я бедный, но я ни у кого ничего не прошу. А потом, рано или поздно, приедет мой отец. И мама тоже приедет. Тогда у меня будет сколько угодно игрушек. Каждому дам по корзине игрушек и покажу им, как нужно обращаться с друзьями. А то купили сладостей на одну пайсу, едят и дразнятся… Все будут смеяться, что Хамид купил щипцы… Пускай смеются! Что мне до этого!»