Четвертый день Метагитниона. Выбрал на складах ствол дерева для изготовления киля. Навсифор утверждает, что это дуб из священной рощи. Я готов ему верить. Он говорит, что дуб свалила молния Зевса и жрецы разрешили отправить его в Арсенал. Навсифор убежден, что сами боги подсказали мне остановить выбор на этом стволе. А я думаю, меня соблазнили его прямизна, твердость и длина. Я выбрал также два ствола для кильсонов и древесину для сборки кормы и носа. Слова старого рабочего звучат у меня в голове: «Когда ты изготовил прямой и прочный киль…» Еще мне нужен дуб для шпангоутов, расклинивания и усиления мачты и для бимсов.

Все маркируется начальной буквой моего имени. За мной следует раб с железным клеймом — он раскаляет его докрасна и прикладывает к дереву. Ароматный дым вырывается из-под клейма с шипением, и моему уху приятен этот звук. Дерево словно постанывает и плачет: «Пи-и-и!..»

Я выбрал кедровые стволы для досок, из которых будут набираться борта. Они доставлены с Кипра и из Тира. Давным-давно влажное дыхание Нота пригнало к нашим берегам караван пунийских судов, и Парменон, тогда молодой наварх, захватил их. Груз был конфискован, а ныне сухое ароматное дерево пойдет на строительство моего корабля.

Раскаленное железо, прикасаясь к дереву, распространяет вокруг запах благовоний. Для палубы и кают нужны хвойные гиганты, что растут к северу от Алалии. Ведь лиственница не гниет и отличается отменной прочностью. Ну а скалмы будут, конечно, обшиты дубом.

Древесина выбрана. Пусть теперь идея корабля оплодотворит помыслы людей и мертвый материал.

Пятый день Метагитниона. Навсифор согласился с предложенной мною конструкцией. Теперь быстрее за работу. Из Греции дошли волнующие слухи. Александр достиг реки Инда, а его флотоводец Неарх во главе великолепной эскадры готовится к возвращению в Элладу вдоль берегов Эритреи [17]. Массалия не должна отставать от других эллинских городов.

Одни с триумфом шествуют по Востоку, другим же надлежит подарить Миру еще более таинственный Запад и гиперборейские земли. В этом мое предназначение. Новости вызвали поток посетителей. Парменон пришел прямо на верфь. Он выглядит помолодевшим и готов отправиться вместе со мной.

Я рад, что добился согласия архонтов до прихода этих вестей, — я предчувствовал их появление.

Шестой день Метагитниона. Парменон снова пришел меня повидать. Его сопровождает Эвтимен, страстно желающий отправиться со мной. Все рвутся в путь, а ведь еще не заложен и киль корабля!

Эвтимен горит энтузиазмом юности. Он прекрасен, и мне нравится, как он воспламеняется от моих замыслов.

— Ты станешь вторым Ганноном, — сказал он мне.

А я думаю, хотя пока молчу, что вторым Ганноном быть ему.

Сегодня вечером я мечтал о совместном начале наших путешествий. Эвтимен будет сопровождать меня до Геракловых Столпов. Мы поможем друг другу пройти это опасное место, обманув бдительность пунов с помощью придуманной мною хитрости. Затем он отправится по следам Ганнона к Керне и в Страну горилл, а я возьму курс на Трон Солнца.

Седьмой день Метагитниона. Ко мне явился Эвтимен. Он просит взять его с собой. Я разъяснил ему, чего жду от него. Я бы с радостью приветствовал его пребывание на борту моего корабля, и он, несомненно, оказал бы мне большую помощь, но куда полезнее для Города его путешествие в океаническую Африку.

Вначале он расстроился, и его юное лицо опечалилось. Потом улыбка вернулась на его уста, и он спросил:

— Пифей, ты считаешь, я тоже могу стать великим навархом? Я был лишь помощником наварха на триерах Массалии и ни разу не ходил дальше Кирна или Гемероскония.

— Не так плохо, Увтимен, — ответил я. — Уверен, что по моей просьбе Город даст тебе монеру, мы вместе доберемся до Столпов, а затем наши дороги разойдутся. А пока перечитай записи Ганнона. Тимухи в свое время велели перевести с пунийского его рассказ о путешествии. То был славный поход. Но помни, что он возглавлял армаду из шестидесяти кораблей, которые держали курс в неведомые страны. Надо уметь восхищаться своим соперником и признавать достоинства врагов.

Эвтимеи покинул меня в сомнении. Ему очень хочется отправиться вместе со мной в качестве помощника. Но соблазняла и возможность возглавить экспедицию самому. Он моложе меня, его воображение поможет ему сделать верный выбор. А мужества ему не занимать.

Мы вдвоем побывали в Арсенале. Рабочие крепили первые шпангоуты к килю и кильсонам. Если глядеть сверху, корабль кажется гигантским скелетом рыбы. Правильно сделанную вещь есть с чем сравнить. И идея соответствует своему назначению.

Первый день второй декады Метагитниона.

Так много работы, что я давно не садился за этот свиток. Вечерами часто возвращаюсь домой, когда солнце уже зашло за Кекилистрий. Нередко приходилось обсуждать чертежи корабля со строителями Арсенала, пересчитывать доски бортового набора, испытывать гвозди, выбирать крепкие фалы и брасы. День пролетал быстро, затем наступала ночь, и мы безуспешно пытались разогнать тьму светом ламп или факелов. Навсифор посоветовал сделать переднюю часть корабля от его середины до носа более широкой.

— Ты видел тунцов? Они плавают очень быстро, и тело у них утолщено к голове, а не к хвосту.

Он прав — так созданы все рыбы. Поэтому я заменил меньшие шпангоуты на большие, ранее установленные у мачты, — таким образом, очертания судна стали соответствовать идее Навсифора.

Жарко. Через открытую дверь я вижу девушек, которые прохаживаются по террасе храма Артемиды, наслаждаясь последними лучами долгого летнего заката. Затыкаю уши, чтобы не слышать их песен, и запрещаю себе думать о колдовских чарах цветущей юности. Смеживаю веки, ибо мечтаю лишь о долгом пути в Гиперборею, который приведет меня в страну вечного дня, янтаря и олова и где, быть может, меня поджидает смерть. Но смерть будет сладостной, если я успею познать истину моих чисел и их освященную богами красу.

Второй день второй декады Метагитниона.

Кого выбрать в покровители корабля? Дочерей моря, воспетых Гомером? Мне недавно довелось рассматривать великолепный свиток с записью его поэм, сделанный по заказу архонтов. Только Навсикая и Калипсо жили в Океане на таинственных островах, похожих на те страны, куда собираюсь я. Но Навсикая всего-навсего дочь царя, и ей не под силу склонить богов и умилостивить их, если мне понадобится помощь. Калипсо, дочь Атланта, держит героев в своих сетях но семь лет, а для путешествия это многовато! И но спасает только потерпевших кораблекрушение, а я не хочу попадать в их число. Я склоняюсь к выбору Артемиды в качестве богини-хранительницы моего корабля. Я поставлю на его заостренный нос фигуру из неразрушимой бронзы — Артемиду, вынимающую стрелу из висящего за спиной колчана. Стрела будет символом знания, покидающего мой мозг и устремляющегося к людям. Итак, решено, я назову корабль «Артемида Лучница», мне очень нравится это имя. Стрела быстра в полете и точно разит цель.

Третий день второй декады Метагитниона.

Со мной отправится Венитаф. Эвтимен несколько дней демонстративно ревновал его ко мне, но постепенно проникся мыслью о собственной экспедиции и понял, что говорящий на языке кельтов Венитаф будет мне полезнее. Он уразумел, что ему следует поискать счастья в южном направлении и что проверка расчетов по линии, проходящей через середину Ойкумены, столь же необходима, как и та, которая будет предпринята мною.

«Артемида Лучница» будет иметь столь же благородные очертания, как и тело самой богини. Я без устали любуюсь рабочими Арсенала, с завидной быстротой собирающими судно. Навсифор подсчитал, что «Артемида» обойдется Городу почти в ту же сумму, что и большая триера, поскольку у моего судна иная форма. Я возразил, что расходы по ее обслуживанию не превысят четырех талантов в месяц, а славы и почета она принесет Городу больше, чем любая триера.

— Стоимость строительства равна примерно таланту в месяц, а я надеюсь вернуться с полными трюмами янтаря или олова, чтобы покрыть расходы. Уверен, мы еще останемся с прибылью. Посчитай, сколько сейчас посредников между Страной янтаря и Массалией. И каждый получает доход!