Неизвестно, сколько бы Лианна так просидела, если бы не стук в дверь. Девушка была настолько отделена в этот момент от всего остального мира, что даже не услышала, как кто-то безуспешно попытался проникнуть в её комнату. После очередного стука Лианна услышала озлобленный голос матери:

— Юная леди! Откройте дверь немедленно.

Девушка немедленно повиновалась. Когда леди Старк увидела девушку абсолютно голую, она смутилась и, влетев фурией в комнату, захлопнула за собой дверь:

— Что это ты ещё выдумала, Лианна? Мало тебе вчерашнего? —она перевела взгляд на мятое платье, которому, видимо, дорога была только в мусор, лужу воды, грязную воду в тазу и запачканные простыни, вздохнула и покачала головой: — Это было твое лучшее платье, Лиа, — голос матери дрогнул, когда она подбирала ткань с пола. — Да объясни ты мне, наконец, что на тебя нашло? — она обернулась к дочери с мольбой в глазах.

— Мне было скучно, — бесцветным голосом отозвалась Лианна, продолжая стоять на одном месте, в голове упорно билась мысль: — «Расскажи ей, она поймет», — но вместо этого девушка негромко добавила: — Я просто хочу домой.

На удивление, леди Старк не ответила ничего, она вглядывалась в лицо дочери:

— Что с тобой происходит? — от злости в голосе матери не осталось ни следа, только неподдельная тревога.

— Хочешь знать, как я ещё опозорила нашу семью, мама? — сухим голосом еле слышно проговорила Лианна. — Вчера, когда я ушла с ристалища, я ушла, потому что у меня сильно кружилась голова, — она замолчала и отвернулась к сундуку, извлекая из него новое лёгкое платье, девушка продолжила таким же бесцветным голосом: — В какой-то момент голова закружилась так сильно, что я потеряла сознание на миг. Когда я очнулась, группа каких-то мальчиков смеялась надо мной. Я лежала на земле, а платье задралось так сильно... — чем больше лжи Лианна придумывала, тем легче было говорить дальше. — Я просто хотела исчезнуть. Я ушла из-за замка, а когда вернулась... — она запнулась и уже не смогла продолжить, потому что горло свело спазмом.

— Ох, дитя, — леди Лианна бросила платье и, подойдя к дочери, крепко её обняла. — Ты же не знала, что так может получиться, это вовсе не твоя вина, Лианна. Боги, как я была строга с тобой. Прости меня, — казалось, она вот-вот заплачет. — Сможешь ли ты простить меня за вчерашнее?

Ощутив тепло матери, прижимавшей её к себе, Лианна почувствовала, как боль снова поднялась из глубин души, куда не так давно ненадолго скрылась. Девушке захотелось поведать ей всю правду и услышать в ответ такое нужное: «Ничего, Лианна, ничего страшного, ты же не знала. Это не твоя вина». От полной безысходности Лиа снова зарыдала. Одним богам известно, откуда в ней снова взялись эти слёзы, но она рыдала — в голос, не прячась и не боясь привлечь внимание. Вцепившись своими тонкими пальцами в мягкую спину леди Старк, девушка плакала, оплакивая себя и свою душу.

— Лианна, не стоит так убиваться, — мать гладила её по волосам, целовала в макушку и старалась утешить. — Ничего страшного не произошло. Это забудется. Ну, не нужно так рыдать, Лианна.

Леди Старк, конечно же, даже в голову не пришло, что случилось что-то гораздо страшнее, нежели мальчишки, увидавшие её дочь оголённой.

Лианна никогда не лгала так откровенно и так сильно до этого. И от этого девушке становилось ещё больнее. И она рыдала, найдя, наконец, человека, который может её поддержать и разделить с ней её полное одиночество. Но даже ощущение нужной ей сейчас поддержки не могло перебить чувство собственной никчёмности: Лианна в объятиях матери чувствовала себя грязнее всех грязных, грязнее, чем оборванцы, живущие в Блошином конце в самой Королевской Гавани. Чувство стыда не покидало её ни на минуту, девушка чувствовала себя испорченной, сломанной и теперь уж точно никому не нужной, словно она теперь была порченым товаром — именно так она себя чувствовала. Но мать обнимала её нежно. Ничего не изменилось. И Лианна не могла не подумать: а изменилось бы что-то, если бы мать знала правду? От этих мыслей ей становилось ещё больнее — она была уверена, что мать бы от неё отказалась, высказала бы ей с новой силой претензии и своё разочаровани. Лианна никогда не сомневалась в том, что мать любит её, но эта ситуация переступала все дозволенные границы, заставляя девушку растеряться. «Это её вина», — всё ещё пульсировал у неё в голове голос отца.

— Лианна, — леди Старк нежно погладила дочь по спине, — мир не рухнул. Всё хорошо. Они не придадут этому такого большого значения, как ты сейчас, — она отстранилась от Лианны и заглянула в её заплаканное лицо. — Ты должна быть выше этого. Надень красивейшее платье и выйди сегодня к ристалищу. Словно ничего не было. Ты ведь самая настоящая леди, а леди никогда не показывают никому своих поражений.

Лианна с трудом заставила себя посмотреть в глаза матери. Девушка была уверена, что от неё не укроется тот страх, что стоял в её собственных глазах, и она оказалась права. Но мать снова заговорила за неё, Лианне не нужно было больше врать — леди Старк делала это сама.

— Лианна, — как можно мягче произнесла женщина, — я понимаю твой страх. Это ужасно — после таких инцидентов выходить в люди. Что греха таить, со мной подобного не случалось, так что, наверное, мне сложно судить, но я могу с уверенностью сказать, что ты с этим справишься, ведь ты от крови Старков. Ты сильная девочка. И сейчас ты должна быть сильной. Поверь мне, очень скоро ты поймёшь, что это было ещё не самое страшное, что может с тобой приключиться, дитя моё. Хотя я искренне хотела бы, что бы это была самая большая беда в твоей жизни.

Отцу было решено не говорить. По крайней мере, с участием Лианны. Братьям тоже.

Остался последний день. Мать пообещала, что сразу после пира они уедут, хотя до этого и был план задержаться ещё на несколько дней после окончания турнира. Лианне оставалось вытерпеть всего-то пол дня.

Часом позже того разговора девушка послушно сидела перед зеркалом. Как и в первый день, платье затягивала Мирида, а мать расчёсывала волосы. У окна стоял Брандон, сохраняя гробовое молчание — приставленный отцом страж. Над лицом Лии обеим женщинам пришлось изрядно поколдовать, чтобы оно выглядело не таким раскрасневшимся и опухшим — какие-то освежающие припарки и умывание мятной водой, а потом слой лёгкой пудры цвета кожи. Лианна редко ею пользовалась, но не так давно леди Старк решила, что дочь взрослеет и ей пора обзавестись хитростями, которые живут в комоде каждой высокородной дамы в Вестеросе.

Девушка смотрела на себя в зеркало и видела, что всё не так уж и плохо: её лишь немного выдавали покрасневшие глаза, но при таком солнце, как сегодня, это было уже не важно.

Добившись желаемого и сделав из Лианны снова писаную красавицу, леди Лиарра и служанка оставили её с братом наедине. Какое-то время в комнате стояла тишина, девушка заговорила первой:

— Брандон, — она всё так же сидела у комода, не шелохнувшись.

— Да, Лиа? — мрачно отозвался тот.

— Можно тебя попросить не оставлять меня сегодня одну? — тихо спросила девушка. — Ни на секунду. Даже с Робертом или с Недом и Беном.

Брандон отошёл от окна и встал на одно колено перед сестрой, положив руки ей на колени:

— Лианна, что произошло? Думаешь, я не вижу?

Та отвела взгляд в сторону, но не заплакала, хотя так хотелось:

— Всё хорошо, Бран.

— Ты врёшь. Нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить этого.

— Скоро мы вернёмся домой, и всё станет на свои места, — заверила его Лианна, поднимаясь на ноги, он встал вместе с ней.

— Это не ответ, Лиа.

— Ответ будет очень прост, — она, накоенц, подняла на него глаза, — ничего действительно важного не случилось. Просто я опозорилась накануне вечером по своим дамским вопросам, которые я не могу обсудить с тобой, потому что мне и без этого стыдно и неловко.

Брандон вроде как даже удовлетворился этим ответом. В любом случае, вопросов он больше не задавал.

— Обещаю. Ни на секунду. Я тебя не оставлю, — заверил брат.