Карло покачался на спине, пока ему не надоело, и направился к берегу. На полпути он присел на корточки и дальше шел к берегу на корточках по уши в воде, будто крокодил. Для своих размеров он был очень шустрым. Выходя из воды, он снова взревел, и Калле ответил ему сочувствующим воем.

– Дисциплина дала сбой. Экипаж бунтует. Не думайте, что я этого не вижу, – проговорил Карло голосом удава Каа. – Но мы не сдадимся! Тут вопрос принципиальный, вопрос веры, – пропел Карло, вытряхивая воду из уха. От воды волосы прилипли к черепу, вода стекала со всех косичек, и с такой прической Карло выглядел еще чуднее, чем обычно. – Это не просто костюм. Это – облачение атамана. За ним стоит побегать. Разыскивал же тот парень свою чашку Граля черт-те сколько лет.

– Кто? – переспросила я и вывела в записной книжке: «Чаша Грааля».

– Ну как его, – Карло покрутил головой, похоже, в ухе все еще булькало. – Известный такой разбойник.

– Артур? – осторожно уточнила я.

– Он самый, Артурушка, – просиял Карло. – Знавал я его.

– Небофь тове пвибудет на пвавдник лета, – сверкнул золотыми зубами Золотко. – Одного поля ягоды.

Наконец спустя две недели события начали разворачиваться.

– Синий универсал, ПоБу, выглядит перспективным, скорость восемьдесят, – сообщила Хели в рацию.

Мы сидели в развилке березы, причем Хели держалась за ствол только ногами – в одной руке у нее был бинокль, в другой рация. Рация что-то протрещала.

– Один. Размер подходящий.

Снова треск.

– Береза, конец связи, – ответила Хели. – Вас понял, – она повесила бинокль на шею, сунула рацию в карман и легко соскочила на тарзанке вниз. – Наконец-то и мы на что-то сгодились. Похоже, этот зануда нашел, что ему понравилось.

Хели нетерпеливо ждала меня внизу, времени на то, чтобы добраться до нужной позиции, у нас было в обрез. Она посмотрела на мои страдания, достала рацию и проговорила:

– В березе затор, турист еще там, один момент.

– Что такое ПоБу? – я вцепилась в березу так, что костяшки побелели. Лезть наверх было гораздо проще. Наконец я зажмурилась и открыла глаза только внизу. – Марка машины?

– Полубуржуй, – ответила Хели уже на бегу. – Считают себя обычными людьми, но много вкладывают в комфорт, любят хорошие машины, одежду и еду. Нам это на руку. Идельные жертвы.

– А мы тоже были ПоБу? – пропыхтела я.

– Ну не совсем, – Хели, кажется, даже не запыхалась. – Твой отец – НаБу ТС в худшем его варианте. Вообще странно, что мы на вас напали. Видимо, на безрыбье.

Хели шла легким широким шагом, я изо всех сил старалась не отстать. Хотелось спросить еще кое-что, но дыхания не хватало.

– Интересуешься, что такое НаБу? – смилостивилась Хели. – Настоящий Буржуй, тяжелый случай. Их вообще бессмысленно грабить. Ничего полезного с собой не везут.

– А сами-то вы кто? – возмутилась я, остановившись посреди дороги. Машина должна была вот-вот проскочить мимо нас. – Думаете, вы лучше всех?

Пожалуй, называть папу тяжелым случаем – это уж чересчур. Хотя он, конечно, зануда. И любит пускать пыль в глаза. И по уши влюблен в свою дурацкую машину.

– Мы-то? – рассмеялась Хели. – Мы чистокровные разбойники с большой дороги, вот мы кто.

Машина прошуршала мимо нас и остановилась как вкопанная, когда из-за поворота показался перегородивший дорогу разбоймобиль. Мы издали воинственный клич и направились к ней, а когда припустили бегом, я взревела еще раз, и птицы с обеих сторон дороги взмыли в воздух от моего крика.

– Пора, – сказала Хильда, глядя на карту, когда все устроились поудобнее в разбоймобиле после завтрака. Завтрак вышел исключительно торжественным, потому что в универсале, который мы остановили накануне, нашлась не только жакетка подходящего размера, но и целый холодильник готовых блинчиков. На завтрак были блинчики с вареньем. У Бешеного Карло был хлеб с блинами и беконом на первое и блины на десерт. Мы все тоже наелись до отвала. Калле, хоть в него уже и не лезло, просил добавки. Атмосфера в разбоймобиле царила сонно-счастливая.

Мы начали неторопливо двигаться в сторону севера, поближе к празднику лета, для которого у Карло была теперь в запасе подходящая жакетка. Хильда запретила надевать ее до праздника, чтобы не испачкать горчицей. Я уже поняла, что одежду здесь никто не стирает, – грязные вещи просто складывали в пластиковый пакет и забывали о них. На парковке рядом с видеопрокатом, например, была прачечная, но никому и в голову не пришло туда сходить.

– НИ-КОГ-ДА не поверю, – серьезно проговорил Бешеный Карло, – что уже целый июнь просвистел. Так оно всегда бывает, когда людям весело. Нам ведь весело, верно, Вилья?

– Ага, – ответила я машинально, но тут же спохватилась: – Ужасно весело!

И это была правда. Так весело мне никогда в жизни не было. И я даже не думала, что так бывает.

– Обязательно оставаться на ночь? – спросила Хели, взбивая ирокез на голове новой барби. Онемевшая от страха девочка, прежняя хозяйка барби, не выходила у меня из головы; такое со мной случилось в первый раз. Перед сном я попробовала сказать об этом Хели, но Хели не знала жалости.

– Этой девчонке полезно узнать: если у тебя такие большие синие глаза, ты похожа на барби и не имеешь ни грамма собственной воли, тебя обязательно украдут. Надо же немножко поучить ее жизни!

Видимо, и я была такой тогда, в начале, подумала я, забираясь в спальник. Большие глаза и ни грамма собственной воли.

– Хильда, ну какой смысл в ночевке? – продолжила Хели, от души сбрызнув прическу барби лаком. – Начальник все равно просидит целый вечер за воспоминаниями, а все это можно послушать и по дороге на праздник. Ну простите. Кто-то должен был это сказать. Иначе каждый год повторяется одно и то же. Каждый божий год.

Я изумилась Хелиной смелости. Видно было, что Бешеный Карло не взорвался только потому, что его назвали начальником. Эта малость его и удержала.

– Куда мы едем? – шепотом спросила я у Калле.

– К Кайе, – так же шепотом ответил он. – Это по пути.

– Надёвное мефто, – покивал Золотко. – У Кайи вфегда мовно тепленького поефть.

Он погладил набитый блинами живот и судя по всему, приготовился вздремнуть. Впрочем, я уже привыкла к тому, что никто не отвечает на мои вопросы.

Мы едем на праздник лета. Эта мысль не давала мне покоя. С одной стороны, любопытно. С другой стороны, я помнила, что пообещала себе в тот день, когда меня украли. Именно во время праздника лета я собиралась сбежать.

Мы остановились в березовой аллее, ведущей к берегу озера. Озеро было неглубокое, вытянутой формы, в нем плавали птицы. Во дворе, посреди которого стоял флагшток с лениво повисшим флажком, жара чувствовалась сильнее, чем в машине. На веранде перед домом сидела в плетеном кресле женщина. Сначала она помахала нам – то есть это, судя по всему, было не ограбление. Потом пустилась бежать через двор нам навстречу. Один шлепанец слетел по дороге, но это ее не остановило. Она бежала к Бешеному Карло, который приветливо раскинул руки. И вдруг ни с того ни с сего скакнула к нему в объятия, да так, что опрокинула атамана прямо на лужайку.

– Ах ты, толстяк, – верещала она. – Ах ты, дурила пузатая!

– Ах ты, проныра, – заверещал Карло не менее пронзительно. – Ноги у тебя тощие, как китайские палочки!

– А у тебя толстые, как бочки, – ответила странная тетенька, затевая с Карло борьбу. На секунду показалось, что Карло терпит поражение, но потом я поняла, что это игра в поддавки. Хильда тем временем невозмутимо разгружала машину. Видимо, чемпионат проходил ежегодно и был в порядке вещей.

– Ну ладно, пойдемте обедать, – проговорила хозяйка, переводя дух. – У меня и суп горячий.

Она вскочила на ноги и протянула руку Бешеному Карло.