— Ничего, — отвечает он. — Встал раньше, решил потратить время с пользой.

— Завтрак. Мило, — говорю, наклоняясь, чтобы клюнуть его в щёку. — Омлет подгорел, ты потому похож на тучу?

— Твой брат звонил.

— О. Понятно. Надеюсь не в четыре утра? Ты послал его нахер?

— В пять. Я должен был послать твоего брата? Я сказал, чтобы перезвонил, но он решил подождать, — хмуро отвечает Грег и протягивает трубку. — Срань господня, Майкрофт, это ни в какие ворота!

Я бы выбрал слова покрепче. Он раздувает ноздри и замолкает, сжимаясь в кресле.

— Здравствуй, братец. И по какому поводу тревога?

— А, Майкрофт… — тянет Шерлок. — Наконец-то. Смени секретаря, он до невозможности скучен.

— Шерлок!

Грег выглядывает из-за спинки, вскидывает брови и отворачивается, неудивленный. «Можешь не стесняться», — говорит он, поднимаясь, и уходит на кухню.

— Ты звонишь, чтобы выбесить меня? Одноклассники уже не развлекают?

— Они скучные… — Он упомянул о скуке дважды за минуту. Судя по всему, это не предвещает ничего хорошего. — А мой дорогой брат — другое дело.

Подкуриваю сигарету: курить без рук не лучшая идея и выдохнутый дым ударяет в глаза. Где эта чёртова пепельница?

— Кстати о деле, переходи сразу к нему. Сколько?

— Зараза, — бормочет он. — И с чего ты взял, что мне обязательно нужны деньги? Я не могу позвонить просто так?

— В пять утра?

— Может, я звоню сказать, что у нас умерла собака.

— У нас нет собаки.

— Конечно, — отрывисто говорит он, — ты её усыпил.

— Ты всю ночь предавался воспоминаниям и к пяти утра понял, что настало время для мести?

— Не спалось. Думал, раз уж ты спишь, твой любезный секретарь развеет мою скуку, но он не смог даже этого. Смени его.

— Он не мой секретарь, Шерлок! Что ты ему сказал? — понизив голос до вкрадчиво-ледяного, прикрываю трубку рукой.

— Не помню… Кажется, что не собираюсь запоминать его имя. Серьёзно, Майкрофт, это бесполезная информация. В следующий раз, когда я позвоню, будет кто-нибудь другой, — приторно-сладкий тон не оставляет сомнений в том, что он, как всегда, глумится.

— Не очень умно с твоей стороны, Шерлок, оскорблять того, у кого собираешься просить деньги.

— Деньги, деньги. Да что ты заладил…

— Сколько? И главное — зачем?

Как и ожидалось, второй вопрос он предсказуемо игнорирует, но это и правда главное: звонить мне он стал бы в предпоследнюю очередь. Перед тем как ограбить банк или облапошить какого-нибудь толстосума. С содроганием жду дня, когда эти очереди поменяются местами. Странно, что он вообще звонит мне, разве что речь не идёт о сумме, услышав которую, родители бросятся звонить в полицию.

— Мелочи. Семьсот пятьдесят фунтов.

Вскидываю брови.

— Ты звонишь ради семисот фунтов?.. А… — понимающе протягиваю я, — ну и за что тебя наказали?

Повисает пауза, слышно только, как он сопит в трубку.

— Не важно, — угрюмо бросает он.

— Дай-ка подумаю… Тебе нужны деньги и ты звонишь в надежде, что я отменю родительское наказание? С какой стати? — не скрывая веселья, интересуюсь я. — Даже интересно, что заставило тебя так думать…

— Хочешь, чтобы я просил? — раздражается он, но я перебиваю:

— Что уж, я же не изверг. Ну и кто он?

— Кто — он?

— Твой бойфренд, полагаю. Как его зовут? Обещаю, что не буду уподобляться тебе и запомню. Ты понятия не имеешь, как обрадовал своего старшего брата, — смеюсь я.

— С чего ты…

— Тебе всё равно не понять моей логики. Ты мог попросить пятьсот, тысячу, но ты назвал точную сумму — значит, знаешь, на что её потратить. Знаешь, но не хочешь говорить мне — если б ты собирался потратить деньги на себя, например, на микроскоп или ремонт скрипки, то сказал бы, зная, что так я соглашусь быстрее, но это секрет. Все постыдные секреты подростков укладываются в сотню фунтов, так что… Короче, Шерлок, кто этот счастливчик?

— Ненавижу тебя, — бурчит он. — С чего ты вообще взял, что это парень?

— Боже, Шерлок, я ведь твой брат. Кроме того, ты ненавидишь скуку, а женщины, по-твоему, самые банальные и скучные существа на свете. Скучнее одноклеточных.

— Бактерии куда интереснее.

— Ладно, мы отошли от темы. Я всё ещё не понимаю, почему должен вмешиваться в твоё воспитание, хотя и считаю, что наши родители поздновато спохватились. Просто скажи, что никого не убил.

— Господи, я разбил стекло в химклассе, то есть технически не я, а направленный заряд энергии…

— Стоп-стоп. Я понял, можешь не продолжать, — весело говорю я.

— Ты нихрена в этом не понимаешь, братец.

— А ты нихрена не понимаешь в отношениях. Надеюсь, ты решил затащить его в постель более-менее традиционным способом. Хотя, если такой вопрос вообще возник, он должен быть таким же долбанутым, как и ты.

— Майкрофт!

— Ты просишь денег, чтобы трахнуть парня, так что не строй из себя невинность… Как, кстати, его зовут?

— Виктор, — подумав, отвечает он.

— Хм, ты говоришь правду. Красивое имя. Блондин… Нет, брюнет. Точно.

— Майкрофт! Боже, ума не приложу, почему до сих пор не положил трубку.

— Потому что тебе повезло с братом. Любой другой не стал бы даже слушать после того, как ты наболтал хрени его парню, — серьёзно говорю я. Ещё раз ты так сделаешь, Шерлок, и встретишься с моим неудовольствием. А теперь пока, мне придётся извиняться за твою грубость, хотя лично я предпочёл бы отрезать тебе язык. — Закончив, сбрасываю звонок.

— Извини его, он идиот, — говорю я, заходя на кухню. — Иногда я еле сдерживаюсь, чтобы ему не врезать.

Грег перестаёт гипнотизировать тарелки и принимается разливать кофе. Молча.

— Ну да, я ведь только и делаю, что отвечаю за чужие поступки. Классное у меня хобби.

— Я только подумал, что кое в чём он прав, — отвечает Грег и отпивает кофе. Кружка закрывает лицо, но общую хмурую картину я вижу. — С каких пор ты пьёшь с сахаром?

— От твоего взгляда даже молоко скисло. Решил подсластить момент. Кроме того, не хочу тащиться на работу амёбой, потому что энергии во мне на пару шагов в сторону машины. И в чём таком он был прав? Я тебя умоляю, он в жизни не сказал ничего, что заслуживало бы внимания.

Он хмыкает.

— Ну, в той части, где сказал, что не собирается запоминать моё имя, потому что каждый раз трубку берёт кто-то новый. И что порядковый номер не поможет, потому что он сбился со счёта.

— Ты предпочёл повестись на провокацию малолетки, вместо того чтоб послать его нахер.

— В этом есть доля правды, верно?

— Нет. Он любит утрировать. У них драмкружок, напару со Стейси. Он просто нашёл благодарного слушателя, вот и всё.

Покончив с попытками запихать в себя хоть кусок, глотаю тёплый кофе — сахар был ошибкой. Отвратительно.

— Дай-ка. — Он забирает кружку и, вылив коричневую мерзость в раковину, наливает новый. — Не меняй привычек.

— Ты не привычка, — уловив намёк, сопротивляюсь я. — Прости, что не ждал тебя, сидя у окна, но я не вижу, о чём переживать. С таким же успехом я мог бы ревновать тебя и к женщинам, и к мужчинам, и к кухонным стульям. Мы все идём вперёд, и я не исключение, так что.

— Мне казалось, ты считаешь, что люди не меняются.

— Я вообще не считаю, что люди меняются. Обрастают опытом — может быть, но суть остаётся той же. Не лишай меня возможности поумнеть, я всё-таки надеюсь, что поумнел, встретив тебя.

— Фрэнсис и Олли тоже надеялись, что ты поумнеешь.

— И я поумнел. Кстати, тебе следует знать, что я собираюсь встретиться с Фрэнсисом.

— Это вопрос? Зачем? — опустив кружку, спрашивает он. — Ты пойдёшь, даже если я против?

— Нет.

— Зачем тебе Фрэнсис?

— Он задолжал мне объяснения. Хочу разобраться в херне, которую они замутили с Кэндис. И, может быть, придушить его.

Грег ведёт носом и смотрит мимо меня, а дослушав фразу, моргает.

— Я должен сказать «нет», ты же понимаешь? Срать я хотел на Кэндис, мне не нравится эта идея.