— Я люблю парня, — звучит как-то странно; ощупываю голову на предмет задурения, но нахожу только трёхдневную щетину.

— О, — замечает бармен, — так вот что за повод? Ты любишь парня, он тебя не любит, ты гей, а он нет — конец света, — заунывно бормочет он, наверное, сокрушаясь, что пьяные сопли, которые клиенты размазывают по стойке, до смешного похожи по цвету.

— Да нет же, — нетерпеливо объясняю я, — я люблю парня — в этом весь весь повод. И он меня любит. Я гей — и он гей. Но всё сложно, — развожу руками.

— О, — выдает блондинчик, даже перестав тереть бокал, — понимаю.

Я поднимаю вверх палец — вот именно, ну наконец до него дошло, что это не какие-то проблемы двух малолеток.

— Но если вы друг друга любите… что сложного? — вернувшись к бокалам, спрашивает он. — По-моему, всё проще некуда. Эй-эй-эй! Помедленней, до закрытия ещё три часа.

— Я не хочу, чтобы это кончилось через неделю.

Но он меня не понимает. Вон корчит брови, сейчас сломает свою маленькую головку, и кто тогда мне нальёт?

— Так, всё, заканчиваем вечеринку, — слышу я зычный голос, и бармен закинув полотенце на плечо встает в струну. Господиии, Тейлор, я ж тебе звонил, его-то ты нафига притащила? — Сколько с него?

Белобрысый придвигает счёт. А я еще хотел флиртовать с этим птредателем.

— Джииим, — оборачиваюсь я, но он не смотрит, расплачиваясь. Волосы у него совсем белёсые, никогда не любил блондинов. Альбинос он или что.

— Альбинос, — подстверждает он. — А ты сейчас поедешь со мной.

И с ним Тейлор и эта женщина, его секретарша, как ее там, Аа… Андреа что ли. Женщина то есть громко сказано, девочка. Такая смазливая, что при взгляде на приторное личико слипаются веки. Меня ведет в сторону, и Тейлор спешит подхватить под локоть, пока я не рухнул со стула. «Что? Не смотри так, он меня пытал», — шепчет она в ухо.

— Ты Андреа? — спрашиваю я, отодвигая Джима, чтобы не загораживал смотровую площадку. Он оборачивается и перехватывает мою руку. Хоть и хмурится, вполне в добром расположении духа, даа, это я так на него влияю. Я знаю. Я милашка.

— Сэр? — отвечает это кудрявое существо блядушного пола, приосанившись по-шотландски гордо. И больше ни слова, кроме вот этой вот ухмылочки, положенной мне как душевнобольному или пьянице.

Я прыскаю и интересуюсь:

— Он тебя трахает? — потому что я совсем не в гордом расположении духа при виде Джима.

— Майк, — предостерегает Тейлор. — Не начинай.

— Майк, чёрт возьми! — рычит Джим, а девочка улыбается.

— Она что у тебя, с дефектом? — спрашиваю я, смахивая его руки. — Да знаю, знаю я. Кайл, — обращаюсь к бармену, — не слушай Девоншира, налей мне виски. И себе налей, чёт ты кислый.

Тейлор выглядит незаинтересованной, ей явно пофиг, что я тут упиваюсь вусмерть. Она бы точно не стала ломать мне кайф.

Бармен перестает улыбаться, молча наполняя рокс. Джим хмурится, похоже я здорово его позлил:

— Майк, ты пьян. Дай увести себя по-хорошему.

— Очевидно недостаточно, раз я всё ещё здесь, — продекламировав эту очевидность, переключаю внимание на Андрею, — её ты зачем притащил? Вообще уходи, пока я не позвонил Стейси. Она спалит эту дыру дотла, и тебя вместе с ней.

Девочка улыбается, доводя меня до белого каления.

— Так, всё, пошли, — не выдерживает Джим, и они вдвоём берут меня под руки. — Так и знал, что понадобится помощь, раз от Тейлор никакого толка.

— От неё помощь? По-моему, единственный человек, которому может помочь эта куколка — ты. Она что, медиум?

— Зачем тебе медиум?

— Воскресить увядшую любовь, дубина. Андреа, зачем этот святой человек тебя притащил? Иди домой, включи кино с Хью Грантом, подрочи, в конце концов…

Проигнорировав пассаж, меня стаскивают со стула, чтобы, не дав насладиться вечерней прохладой, упаковать в Бентли и куда-то везти.

— Куда… Эк… я туда не сяду! Тейлор, будь добра, скажи, куда этот скотландец меня везёт?

— Благодаря мне — только домой. Пришлось повоевать за тебя, ковбой, а то наш Джим задумал показать тебя твоему отцу прям так.

Я останавливаюсь уже одной ногой в машине, мгновенно трезвею и распахиваю глаза.

— Вот, а я о чём! — всплеснув руками возмущается она.

— Тейлор, хватит того, что ты увязалась отстаивать его интересы! — раздражается Джим.

— Да тебя сюда ваще не звали! — бесится Тейлор.

— К какому ещё нахрен отцу? — ору я.

— К твоему, идиот! Ты хоть помнишь, какой сегодня день недели? — наезжает Джим.

— К какому еще нахрен отцу!!! — истерю я.

— Сэр, мы куда-нибудь едем? — улыбаясь, интересуется девочка.

Не выдержав этого гама, я сокрушаюсь и уже сам запихиваю себя в машину, лишь бы они заткнулись и увезли меня хоть куда-нибудь. Любой на моем месте уже давно бы спился с такими придурками в друзьях; не знаю, как я ещё держался.

***

— Всё, приехали, дальше я сама! — горланит Тейлор и оглушительно хлопает дверью. До этого они битых полчаса гавкались на предмет того, можно ли взрослому дееспособному мне жить на своё усмотрение.

— Ты обещала присматривать за ним, — опустив водительское стекло, напоминает Джеймс.

В зеркале заднего вида всю дорогу отражалась улыбка девочки. «Блаженная» — догадался я и, кажется, даже привык.

— Да, обещала! — гаркает Тейлор, открывая багажник. — Полицай херов!

На асфальт с грохотом приземляется чемодан и я, выбравшись из машины, подгребаю на нетвердых ногах, чтобы помочь.

— Эй, меня что, оккупировали? Я вам что, Польша? — Только сейчас понял, что щетина чешется ну просто жутко. Взгляд скользит с чемодана на Тейлор, пока я пытаюсь проделать дыру в щеке. — Ты решила переехать ко мне?

— А ты против? — втянув подбородок в шею, удивляется она.

— Очаровательно. Конечно нет.

— Так что, Тейлор, — оборачивается Джеймс, — на тебя можно положиться? — и уезжает только после нашего «Вали уже!», произнесённого в один голос.

— Вот оболтус, — комментирует Тейлор, пока мы тащимся к дому. Чемодан у неё тяжеленный. Мне срочно надо побриться. — Поверил.

Она улыбается и вертит скрещенными пальцами, когда я приглашающим жестом распахиваю дверь.

Затащить её вещи по лестнице в спальню на втором этаже оказалось не такой простой задачей, и где-то посередине я свалился носом в ступени и только чудом удержал чемодан.

Когда я наконец избавляюсь от этих жутких зарослей на лице и с сожалением смотрю на испорченный станок, Тейлор зовет сверху.

— Я нашла коробку презервативов, — демонстрируя находку, восклицает она сквозь смех и шарит внутри. — Майк! Здесь прилично не хватает!

Я развожу руками, пока, неожиданно для себя, не оказываюсь под дождем из резинок. Ну что за ребенок.

— Я, — бестолково тычу пальцем и захлопываю рот. — Тейлор, я не буду ползать по полу, собирая гондоны. Просто, — изображаю, как придушу её, а щеки болят от улыбки, — просто собери их… сейчас же.

— Хочешь, чтобы я спустилась вниз и осыпала тебя снова, о, король безопасного траха? — ржёт она, взмахивая руками. — Преклоняю колени, ваше величество экстра лардж!

— Слушай, я тут подумал. Закатим вечеринку? На двоих. А ты за мной присмотришь?

— Вечеринку? Где? Только обещай, что мы не будем страдать по неразделенной любви.

— Вечеринку. Здесь. Обещаю.

— А что, — приценившись рукой, прикидывает она. — Супер! Что мне надеть? Розовое? Нет, белое. Черное? Идея! — она хлопает в ладоши, — У тебя есть смокинг?

***

— Помоги застегнуть, — выбежав на лестницу, просит она и осекается. — Ваау! Почему я раньше не видела тебя в смокинге, потрясно, М-Ма-айк!

— Придержал впечатление до этого вечера, — отшучиваюсь я.

На ней иссиня-чёрное платье в обтяжку, шелковая ткань сидит на Тейлор, как вторая кожа, демонстрируя острые соски, словно росчерк карандаша, обведший её тело аккуратным контуром.

— Нравится? Марк сшил для меня, — хвастается она.

— Очень красиво. Он всегда любил женщин, но никогда не хотел с ними спать. Я этого не понимал, но, глядя на тебя, могу поверить.