Поставив купол-защиту от вторжения третьих лиц, Къёла торжественно произнесла на древнем магическом языке — авгуладу:

 — Великий Космос! Высшая Сила! Прошу вашей помощи и поддержки! Талисманы, объединитесь! Триада Сил, помоги мне!

 Золотой луч, вылетевший из светящихся Талисманов, осветил комнату, заискрился осязаемым блеском. Кристалл жадно впитывал этот блеск, становясь все ярче и ярче. Золотые и зеленые искры метались в пределах границы купола, слегка касались Къёлы и, взяв у нее частичку силы и жизни, несли ее к заколдованному Фею, исчезали в изумрудной, пульсирующей глубине камня.

 — Иди ко мне! — приказала она брату, чувствуя, как все внутри напрягается, словно кто-то рвет невидимые канаты в самой глубине ее сознания. Стало очень больно и тяжело. Но это была не физическая боль, а душевная. Слезы, как дождевые капли в сильный ливень, сбегали по щекам, капали на грудь, впитывались в трикотаж топика. Хотелось выть от отчаянья, кататься по полу и всячески истерить.

 Больно!

 Как же больно!

 Больно настолько, что не вынести. Не выжить…

 Смогу… Я смогу… Ради тебя.

 Пожалуйста…

 Ну, пожалуйста...

 Умру за тебя… Умру вместо тебя…

 Пожалуйста... Вернись же... Иди ко мне… Слышишь, я зову тебя!

 Как же больно...

 Тук-тук…

 Тук… Тук… Тук-тук…

 Сердце бьется так неровно. Бьется…

 Иди ко мне!

 Сейчас оно бьется за двоих… Если твое сердце остановится, я тоже умру.

 Так позволь мне быть первой. Я не умею жить без тебя…

 Тук… тук… тук-тук-тук…

 Ну, пожалуйста…

 Как же больно.

 Тууук...

 Остановите это сердце кто-нибудь! Не вынести… Не смочь!

 Больно! Невыносимо больно.

 Больно…

 Я смогу… Пожалуйста, только живи… Я смогу… Только…Иди… Ко мне…

 — Иди ко мне! — звала Къёла пока не поняла, что его душа поддается, медленно отделяется от каменной оболочки и ползет к ней.

 Ужасно медленно!

 Невыносимо больно!

 Быстрее, пожалуйста, быстрее!

 Как больно!

 Остановите сердце. Запретите ему биться!

 Ну, пожалуйста…

 Иди ко мне…

 — Kale Mantu Vin Dezire! — она усилила зов. Если душа Фея будет столь медлительной, то она рискует никогда не достать ее из кристалла. — Vin Amos Kale Bela Koros! — Это удивительное заклятие одного из древнейших наречий авгуладу они с Фейралисе выучили пару месяцев назад, младшая чародейка Анжа уверяла, что именно этот зов способен разбудить чей угодно разум и привести его к зовущему.

 Ты сможешь, я знаю.

 Ты сильный и ты сможешь.

 Иди ко мне. Я зову тебя, слышишь?

 Тук-тук… Тук-тук… Тук… Тук…

 В этот раз ты сможешь. Я знаю.

 Так же, как могу я.

 — Иди ко мне! — вновь приказала она и улыбнулась: душа брата стремительно неслась к ней навстречу. Ура! Получается! Боль отступала. Сердце отпускало. Оно вновь забилось ровно, иногда сбиваясь с ритма, но все-таки ровно.

 Теперь поработаем руками. Она дотронулась до камня и сосредоточилась:

 — Leu Verty Feyralise Sert!

 Кисти обволокло белым расплывчатым свечением. Къёла аккуратно смахнула его с рук, медленно окутав магическим туманом кристалл. Он слабо засеребрился. Она добавила силы. И камень наконец-то начал расти, неторопливо вытягиваясь в длину и ширину. Къёла усиливала и усиливала заклинание. Уже не остается сил, а ей еще надо вложить душу обратно. Давай же, милый, давай, очень тяжело одной тащить тебя с того света!

 Постепенно камень начал приобретать форму человеческого тела. Сначала образовался скелет, потом все быстрее и быстрее проявлялись вены, сосуды, внутренности, мышцы. Мгновение, и на постели появилось тело Фея. Къёла моментально перенаправила вовремя подоспевшую душу в тело брата и разрубила магическую нить, связавшую их через Зов. Всё, теперь он отдельно от нее, сам по себе! Девочка устало уселась на пол. Какие же они тяжелые, эти мужчины!

 Прошло несколько минут, прежде чем она смогла вновь встать на ноги. Коленки дрожали так сильно, что Къёла побаивалась упасть. Она перебралась на постель, с любовью принялась рассматривать такие знакомые черты лица, обезображенные заклинанием смерти. Неприятно бросились в глаза жутковатые сине-фиолетовые губы. Щеки цвета топленого молока с каким-то кошмарным синеватым оттенком ввалились. Ресницы дрогнули, но веки не открылись — длинные реснички смерзлись, покрылись корочкой льда, который в тепле таял, капельки скатывались в уголки глаз, отчего казалось, что это слезы. Потухшие грязные волосы прилипли к мокрому лбу. Она провела трясущимися от усталости руками над лицом брата, едва-едва используя лечебную магию — сил совсем не осталось. На его щеках появился болезненный румянец пятнами. Губы побледнели и слегка порозовели. Остатки льда она аккуратно убрала ногтем. Ласково погладила теплую ладонь. Фей слабо сжал ее пальцы, поднес к губам и едва заметно поцеловал. Она улыбнулась. Ради этого легкого, как касание крыла бабочки, поцелуя, она готова отдать все на свете. Ради этого стоило рисковать. Ради этого стоило жить! Фей посмотрел на нее мутноватым взглядом еще плохо пришедшего в себя человека и спросил:

 — Где Мияко?

 Мир взорвался и рассыпался на части…

 — Где Мияко? — повторил Фейралисе.

 Второй раз вопрос не вызвал в ее душе такой нестерпимой боли. Больнее уже некуда. Разбитое сердечко давно перестало биться, а холод, сковавший грудь, выморозил все так, что болеть оказалось нечему. Къёла встала, гордо вскинула голову и с насмешкой заявила:

 — Там, где она тебя бросила. На антресоли в виде подставки для шляпы.

 Она решительно повернулась и понеслась к дверям.

 — Стой! Къёла, стой! — слабо закричал ей вслед Фей.

 Но она ничего не хотела слышать.

 Он щелкнул пальцами и магически захлопнул дверь перед ее носом. Къёла едва успела затормозить, чуть не влетев с разбегу в дверь. Слезы душили ее, мешали соображать. Она принялась бессильно колотить кулаками по закрытой двери, медленно опускаясь на пол. И, в конце концов, не сдержавшись, разрыдалась.

 Фейралисе с трудом поднялся с постели. Он чувствовал себя хуже некуда — разбитое тело ломит, в голове гадко, шум и какие-то голоса. Пол под ногами волнообразно качался. Так всегда, когда слишком долго бываешь заколдованным.

 — Хорошая моя, послушай… — он обнял ее за плечи.

 — Я не твоя! — Къёла резко вырвалась, отпихнула его, рванула ручку в очередной попытке открыть дверь. Фей не удержался, шлепнулся на пол рядом с сестрой.

 — Ты можешь мне не верить! Я не знаю, что наговорил тебе Тиас. Впрочем, догадываюсь. Но я прошу только об одном — выслушай! Дай мне сказать! Это важно! — он схватил ее за руку и с силой сжал.

 «Синяки останутся» — обиженно подумалось Къёле. Она крутанула руку, освобождаясь от захвата, залепила смачную пощечину, настолько сильную, что рассекла кожу на виске. Как дикая кошка, отскочила в сторону, сверкая глазами.

 — «Где Мияко?» — передразнила она брата, скорчив рожу. — Да если бы ни я, ты бы так и остался подставкой для шляпки!

 — Именно она меня в ту подставку и превратила! — стараясь докричаться до сестры, заявил Фей. К плохому самочувствию добавилась еще и тошнота. Желудок разнылся. — Дай мне сказать хотя бы слово! — взмолился он.

 — Ты лжешь! Мияко мало того, что глупа, некрасива, тщеславна, уродлива, так еще и колдовать от природы не умеет! Она с планеты на планету переместиться без посторонней помощи не в состоянии!

 — Мияко — демон. Она полностью состоит из магии…

 — Вот уж нет! — зло фыркнула Къёла. — Она даже световой шар зажечь не может! В ней нет ни капли колдовства, я ее проверяла и неоднократно!

 — Это эффект зеркальности, — Фей поморщился, одной рукой осторожно ощупывая висок, а другой держась за отчаянно тянущий живот. — Ндааа… Мияко как хороший фокусник при грамотном использовании «зеркал», прячет свою истинную сущность. Пойми, я бы никогда не стал встречаться с девушкой своего брата!