В такие идеологии прошлого верили народы и их вожди, но сейчас у нас на глазах тает самый великий идеологический миф прошлого столетия — миф о демократии. Тает, потому что в него не верят, причем больше всего в него не верят именно те, кто его насаждал, растил, лелеял.
Потому что «борьба за демократию» стала символом войн и разрушения. И уже многие в мире демократию не могут воспринимать иначе, как в духе известного афоризма: демократия — это когда два волка и один ягненок голосуют, что у них будет сегодня на ужин.
Мы живем в эпоху идеологических фейков, смысл которых чисто маскировочный — скрыть реальный идейный расизм преступных элит под ворохом всевозможных неопределенных терминов. Людей планомерно запутывают в неясных словах и обрывочных мыслях.
Пока все спорят, чем исламский фундаментализм отличается от исламского радикализма или от исламского государства, в войну на Ближнем Востоке втягиваются все новые участники — Иран, Турция, скоро втянут Европу. Мечтают втянуть и Россию. И если эта война станет, не дай бог, глобальной, кому будет интересно рассуждать потом на пепелище, что означали эти ставшие уже ненужными слова.
В результате этой идейной дымовой завесы преступления множатся, а преступники все словно одеты в шапки-невидимки. Их никто не видит. Более того, в качестве преступников выставляются жертвы, и это тоже пока получается.
Сергей Хелемендик:
Как бы вы определили состав преступления — не столько даже как юрист, а как человек?
Виталий Захарченко:
Это преступления против человечества, против человечности, против жизни как таковой. Это подготовка еще более страшных преступлений — геноцида части человечества в результате эпидемии больших и малых войн самого разного характера: экономических, информационных, финансовых, гибридных, сетецентрических — список только названий разновидностей этих технологий может занять несколько страниц.
Но если упростить, первая заповедь Евангелия — не убий — отменена преступными элитами окончательно. Как и все другие заповеди.
Правда, здесь требуется уточнение — отмена не касается своих или касается не в полной мере. Это как в преступном мире: для своих — своя мораль, свои «понятия», «блатные законы», но на остальных они не распространяются, потому что остальные — не люди.
Я думаю, что вопросом будущего мира, вопросом экзистенциальным будет — кто они, эти преступники? Кто конкретно? Потому что есть тенденция обвинять сразу целые народы, социальные группы, обвиняют даже мировые религии и их представителей.
А между тем это конкретные люди, живущие с нами в одно время, в одном, как модно говорить, глобальном мире. Можно и нужно выявить их как преступников, раскрыть их злодеяния, доказать вину и осудить. Но не наказывать невиновных. Называть виновной такую мировую религию, как ислам, — значит провоцировать мировую катастрофу, и эти провокации нарастают.
В мире сегодня растет антиамериканизм, в понимании многих народов именно Америка несет основную ответственность за происходящее в мире. И с этим нельзя не согласиться.
Значит ли это, что все американцы плохие, что их нужно уничтожать, что Штаты — империя зла?
Значит ли это, что преступна вся американская элита?
Нет!
Я лично знаю американцев, поддерживаю с ними добрые отношения и на основе своих знаний могу утверждать: большинство в самой Америке не разделяет целей преступников у власти, не знает о них, введено в заблуждение, дезориентировано. Не просто большинство, а подавляющее большинство американцев совсем не идейные расисты по своим убеждениям.
Но у власти не они, у власти другие. Почему это так? Потому ли, что, как утверждает банальная мудрость, каждый народ имеет такую власть, которую заслуживает? Думаю, не поэтому. Просто в Америке по известным историческим причинам людям с преступными наклонностями было свободнее, удобнее, не зря же они сами себя сразу назвали Новый Свет.
Сергей Хелемендик:
И все же кто они — эти преступники у власти в Америке или где-то еще? Мы их никак не назовем, а в это время мировые СМИ под их контролем клеймят преступниками буквально всех и каждого, кто им мешает, без каких-либо доказательств. Нарастает поток обвинений, которые бесконечно повторяются и наконец принимаются на веру. Стократ повторенная ложь становится правдой. Вы ведь сами все это испытали сполна. Киевскую хунту никто преступниками не называет — обвиняют Януковича, Путина.
Виталий Захарченко:
На вопрос, кто же эти преступники, есть множество ответов, потому как имеется множество возможных фигурантов, но нет механизма привлечения их к ответственности. Есть масса материалов и документов, так или иначе изобличающих и само преступление, и подозреваемых, но нет пока ни достаточной политической и медийной силы, ни организации, которая бы вела эту деятельность системно, последовательно и пользовалась массовой поддержкой.
Я даже думаю, что таких организаций должно быть много. Они могут быть и общественные, и чисто судебные. И еще я думаю, что самое главное — публично доказать преступление, во всеуслышание обвинить преступников и доказать их вину.
Вы спрашиваете, кто преступники?
Они на виду и не скрываются, они вершат революции, перевороты, гражданские войны, распоряжаются жизнями миллионов людей и чувствуют себя в своем праве.
Ситуация почти абсурдная. Есть несколько самых талантливых, самых одаренных американских дипломатов, которые ездят из страны в страну, устраивают там государственные перевороты и чувствуют свое абсолютное право это делать. Их никто не называет преступниками, наоборот, они борцы за свободу, герои, рыцари демократии. Сначала взорвали Грузию, потом Украину, затем поехали готовить взрыв в России, далее еще куда-то.
Но если их разрушительная, преступная, подрывная с точки зрения законов любого государства деятельность будет доказана, ситуация изменится.
Я думаю, настоящим прорывом в этом направлении стало появление «Викиликс» и первых подвижников — Ассанжа, Сноудена и других. Потому что там документы, которые трудно или невозможно оспорить.
Сергей Хелемендик:
Не кажется ли вам, что это начинание априори обречено превратиться в борьбу с ветряными мельницами? Я приведу аргумент. Серьезные аналитики давно не спорят с очевидным — так называемое «Исламское государство», ИГИЛ, так же как «Аль-Каида» до него, — это продукты подрывной деятельности США, вернее — преступников, стоящих у власти в этой стране. В результате жертвами стали уже миллионы людей, идут и ширятся войны, и жителям арабских стран, вовлеченных в эти войны, не до обвинений чиновников из США, они воюют или пытаются спастись, выжить.
Сейчас готовится вторжение ИГИЛ в Европу, пошла огромная волна беженцев, в нее внедрены боевики, которые создают уже в Европе свои ячейки. Результатом будет террор и в конечном итоге — гражданские войны внутри Европы. И нельзя сказать, что европейские политики этого совсем не понимают. Но, понимая, молчат, как молчат европейские СМИ, общественные деятели, лидеры мнения. Молчат, потому что боятся или не верят в возможность что-либо изменить.
Я уже не говорю о том, что Европу втравливают в войну против России на территории Украины, то есть ведут на бойню, но даже это не встречает массового противодействия.
Виталий Захарченко:
Я не согласен с такой пессимистической перспективой. Думаю, что когда подрывная деятельность против Европы станет частью жизни европейцев, они перестанут молчать и начнут шевелиться. То есть бороться с теми, кто взрывает их дома. А если не начнут, то Европы просто не станет.
Приведу такой аргумент. Переворот на Украине, террористическая геноцидная война на юго-востоке, многочисленные преступления против мирного населения уже вызвали возникновение многих объединений людей, которые начали документировать и расследовать, начали искать и находить преступников. Не скрою, этим давно уже занимаюсь и я, а также мои единомышленники и соратники.
