- Увы, исторические документы – всё это чудесно, но об этих фактах всем известно, а неизвестно то, что нужно, – Виктория печально опустила глаза. – Но всё равно спасибо вам за сочувствие.

- Подождите. Мне вас так жалко, не знаю, поможет ли вам он, – Ольга Сергеевна вынула из портмоне маленькую визитку и протянула её Виктории. – Пока вы разбирались с архивом, я тут вспомнила об одном моём знакомом. Вам нечего терять, посетите место по этому адресу. Там раритетными архивами спекулирует Вениамин Мальцес. Когда я работала в банке, он как раз открывал вклад на взятие кредита для своего своеобразного бизнеса. Его лавка не совсем законна, потому что разрешение на аренду он так и не получил, но Мальцес больше сорока лет занимается мировой историей, собирает и коллекционирует всякие свитки… Я в этом не разбираюсь, нехотя приняла эту визитку, но теперь чувствую, что не зря. Он вам нужнее, он должен вам помочь.

Смольный был позади, но всё же и рядом, ведь гости столицы без средств к существованию остались в Петербурге. Всё, что оставалось у Тори из капитала, хватало лишь на несколько поездок на метро – даже номер на ночь в гостинице на такую сумму снять было невозможно. Социал-демократка тут же приняла решение незамедлительно отправляться по адресу, которым любезно поделилась Ольга Сергеевна. Иного пути не было: у них остался последний шанс найти зацепку, коя могла вывести на след ключа.

Виктория была в отчаянии, но при Мише она не могла разоблачить своё смятение и страх: паника несовершеннолетних – фиаско всего плана. Сам Орлов понимал её без слов и молча следовал за стремительной походкой, не задавая лишних, раздражающих вопросов.

Проехав на шумном метро без особых происшествий нужные станции, социал-демократка и её “верный оруженосец” вышли на станции “Пролетарская”, которая находилась в юго-восточной части города. Стоило потратить изрядный промежуток времени, чтобы найти нужную улицу: “maps” при таком низком уровне зарядного устройства Дементьева не рискнула активировать. Наконец, не без применения народной мудрости “язык до Киева доведёт”, они вышли на трамвайное перепутье на улице Грибакиных. Им открывалась пригородная панорама зелёного островка, вокруг которого развернулось круговое движение, а возле бесцветных, мрачных многоэтажек целые разбросанные лавочки и палисадники тёмно-бирюзовых ёлочек и сосен.

Пройдя трамвайные рельсы, Виктория остановилась возле одной из таких сталинских построек и сверилась с визиткой: проспект Обуховской Обороны, 243. Между первым и вторым этажом при входе висела неоновая вывеска “Meaning”, которая слабо поблёскивала золотистым светом.

Первых этаж был разбит на павильоны: левый, центральный и правый. Центральный и правый занимали Интернет-компания и организация по доставке воды, а вот в левом павильоне как раз располагалась архивная лавка Вениамина Мальцеса. В городе его без нужных знакомств или абсолютного желания познания было невозможно найти. Именно поэтому Виктория придала ему значение: в подполье можно узнать куда больше, чем в официально-признанном.

- Добрый день.

Молодые люди, войдя в павильон, увидели перед своими глазами помещение, которое больше напоминало добротную библиотеку: в глубь здания удалялись книжные ряды, плотно стоящие рядом друг с другом, оставляя узенький коридорчик, словно в лабиринте, чтобы можно было маневрировать между этими рядами. Там же находился удлиненный стол, за которым трудился сам хозяин магазина: шестидесятилетний еврей (Орлов нервно вздохнул про себя: в недалёком прошлом он “разделял” умеренно-правые взгляды, сам того не подозревая; в начале 10-х годов XXI века правые взгляды пошли в моду у молодёжи, хотя, если говорить справедливости ради, половина этой молодёжи сама не принадлежала чистокровно-русской нации) в старомодном пенсне что-то увлечённо записывал и даже не сразу заметил, что вошли двое незнакомцев.

- Как интересно, – вместо приветствия произнёс он мягким, типично-еврейским произношением. – Весьма интересно. Здравствуйте, а... позвольте вопрос?

Дементьева и Михаил переглянулись между собой.

- Ну... да.

- А откуда у вас, простите, мои координаты? Я бы таки сказал, что меня не легко найти.

- Мы... Нас интересует история. История одной вещицы, которая не отдана гласности. И нам посоветовали обратиться к вам.

- Ну надо же! – воскликнул Мальцес, улыбнувшись во все усы. – Такие молодые, а история интересует. А я было потерял надежду в нашу молодёжь. Но, позвольте, сколько же вам лет?

- Ах, боюсь, что после озвучивания возраста вы перестанете нас воспринимать всерьёз, – Виктория картинно опустила глаза.

- Ладно, Бог с вами... – старичок махнул рукой чисто по-русски. – Так какая-такая вещицы вас интересует.

Виктория в красках рассказала Мальцесу всю историю своего расследования по приезду в Петербург и до событий в Смольном. Естественно не без гипербол, преувеличений и лжи – в абсолютно своей интерпретации, стараясь не затрагивать политику. Еврей внимательно выслушал все доводы и предположения Дементьевой: по ходу повествования он несколько раз изменился в лице: то бледнел, то принимал глубоко задумчивый вид, а затем, когда девушка закончила, сказал:

- Потрясающе, мисс Виктори, просто не может не поражать ваша воля и энтузиазм. Но вот то, что вы ищете принадлежало именно Льву Троцкому... – Мальцес пытливо перевёл взгляд прямо в широко раскрытые от перевозбуждения от длительной речи Дементьевой. – Интересно, а откуда такие догадки?

- Вот, – девушка протянула хозяину лавки серый листок, в котором как раз и упоминалось о Ленинской доброте и великодушии.

Больше десяти минут Мальцес в упор глядел на документ, просматривая его снова и снова: в мыслях же его творился хаос, одно и то же прокручивалось в его седой голове снова и снова...

- Лейба Давидович никогда не носил его прилюдно, – наконец произнёс Вениамин Константинович, сделавшись очень мрачным, – он считал его слишком вычурной вещью между пролетариями. Даже называл её «буржуазной», но при своём ближайшем окружении ничего не стеснялся.

- Носил?.. – оторопела Виктория. – В каком смысле?

- В прямом. Медальон – подарок Ильича, – с трудом ответил Мальцес, закашлявшись. – Алое ожерелье в центре которого изображены золотом серп и молот, в нижней части гравировка « РСР ». Где-то даже было чёрно-белое фото…

Губы Виктории побелели, она в волнении прокусила их острыми зубками, на краю рта появились капли бардовой крови. Орлов, заметив изменение лица Дементьевой, занервничал – выглядела она так, словно вот-вот потеряет сознание и рухнет на пол. Походило на кислородное голодание.

- Рубиновое, с серпом и молотом… – сухо перебила девушка. – А вверху пятиконечная звезда. Но на гравировке написано « РСФСР ».

- Что?.. – Мальцес поднял шокированный взор на девушку, снимая пенсне: задёргался правый глаз а рот открылся сам собой.

Виктория без смущения распахнула блузку, обнажив шею. На ней висел, слабо поблёскивая алый медальон. Девушка сняла его дрожащими руками, осторожно кладя на поверхность стола прямо перед окаменевшим историком.

- Откуда?.. Откуда это у вас?..

- Умоляю, – Дементьева дрожащими руками вцепилась в край стола. – Скажите, это оригинал?

Миша увидел: на потёртом медальоне действительно сиял скрещенные молот и серп, однако под ними чернели пять букв вместо трёх. Мальцес сгрёб цепь украшения в ладонь и немного приподнял ожерелье, внимательно разглядывая его поверх монокля.

- Абсолютно верно. Это оригинал, миледи. В-вот видите, мелкие-мелкие царапинки? Немного после Октябрьской революции страна стала называться Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой... М-медальон был сделан осенью в Финляндии, а позже пришлось переделывать вторую букву «Р» на «Ф» и добавить ещё две последние буквы. Видите, получается зеркальный эффект? Необычное свойство аббревиатуры… Послушайте, так как в этом деле я уже достаточно давно, я бы должен был бы переманить у вас эту поистине драгоценную вещь, но не стану этого делать, а знаете почему?