— Позади тебя, — подсказал ему Чжонхён. — Ты ничего не помнишь, маленький шпион?

— Я не шпион, — проворчал он, натягивая свою рубашку. Неподалеку валялась другая рубашка — почти что новая, испорченная большим бурым пятном. А рядом с ней валялась куча бинтов, вымазанных тем же бурым цветом.

Ки довольно долго изучал взглядом находки, затем перевел взгляд на свою распахнутую рубашку и, наконец, на оголенную спину Чжонхёна, связывая разрозненные части в более-менее цельную картину.

— Что здесь произошло, черт возьми? — протянул он растерянно.

Раздался одинарный стук в дверь, от которого Чжонхён весь подобрался. Ки же нахмурился, заметив нетипичную реакцию.

— Иди сюда, — услышал он твердое требование после очередного стука.

— Не хочешь открывать?

Перегнувшись через край кровати, Чжонхён схватил его за лодыжки и потянул к себе, как паук — кокон с жертвой. Стук вновь повторился.

— Бестия, — тихо прошипел он.

— Кто? — с любопытством поинтересовался Ки, ухватившись за его плечи и рассеянно помогая усадить себя на его согнутые колени. Место, на которое он в сонном порыве щедрости напускал слюней, все еще было влажным.— Тебе удобно?

— С тобой мне всегда удобно, — Чжонхён ослепительно улыбнулся, прижимая его к себе за ягодицы и вынуждая обхватить ногами. Стук повторился, тотчас же стерев эту улыбку с его губ.

— Надо открыть дверь, — прошептал юноша. Он обнял его за шею, дабы не упасть со своего неудобного сидения, но все равно с трудом удерживался на месте.

— Открой, — раздался шепот в ответ.

Ки наверное бы и встал, и даже открыл, но что-то смутное, какой-то лихорадочный блеск в черных глазах разубедил его в необходимости этого действия. Напряжение в чужом теле вдруг передалось его собственному по каким-то невидимым каналам, и юноша неуютно поежился.

Новый стук. Ки заметил, что каждый стук отделен от другого одинаковым промежутком времени. Оттого происходящее казалось еще более зловещим.

— Кто это? — почти неслышно спросил Кибом.

Чжонхён пристально поглядел в его глаза и, не разрывая зрительного контакта, тихо обронил:

— Смерть.

Ки нахмурился, вновь раздражаясь из-за вдруг появившейся на его губах дерзкой ухмылки.

— Смеешься надо мной?

— С косой.

— С какой еще, блять, косой?

— Сносящей головы с плеч.

— Что за хрень ты несешь?

— Но сегодня пришла она не по твою вкусную задницу, — Чжонхён крепче прижал его к себе, забавляясь своим словам и сопровождающим их комментариям. — Впрочем… она уже имеет на нее виды. Будь осторожен.

Временами Кибому казалось, что тот над ним откровенно смеется. Но вслед за этим приходило неизменное чувство двойственности: выглядя беззаботно снаружи, Чжонхён напряженно наблюдал за ним внутри, готовясь в любую секунду начать действовать.

— Ну, нахуй, пойду открою!

Дернувшись и не встретив препятствий в виде рук, юноша вновь грохнулся навзничь. Стон боли непослушно сорвался с его губ и был немедленно оборван нежеланием показывать слабость. Кое-как встав на ноги, Ки заковылял в сторону двери, потирая рукой дважды ушибленное место. Однако приблизившись к оной, он вдруг застыл. Чжонхён за его спиной все еще тихо посмеивался в кулак. И звучало в смехе том тихое безумие.

— Ну и чего ты ржешь? — скептически поинтересовался у него юноша, даже не оборачиваясь, но и не решаясь в то же время протянуть руку к дверной ручке.

— Бомми, детка, открой дверку. Отправь меня на смертельную свиданку, — во весь голос загоготал тот.

Стиснув зубы, Ки медленно повернулся к Чжонхёну за разъяснениями и в этот момент дверь сотряс удар неимоверной силы, выбивший пыль из всех дверных щелей. Резво отскочив к кровати, юноша не сводил глаз с двери, ходуном ходящей от новых беспорядочных ударов. Ручка непрерывно дергалась, словно в жестоких руках маньяка, нашедшего убежище своей жертвы. Ужас просачивался сквозь мелкие щели, тянулся к нему и вынуждал отступать шаг за шагом.

Воспользовавшись удобным случаем, Чжонхён незаметно обхватил слегка шокированного Кибома и повалил рядом с собой на кровать.

— Устроим у нее под носом праздник жизни? — прошептал он, с лукавой хитрецой поглядывая сверху на замершего в страхе Ки. Юноша не мог понять, храбрится ли тот или действительно не придает значения тому, что ломится в дверь. — Ну?.. Отпусти ее восвояси, — Чжонхён потряс его за плечо, растянул пальцами его губы, намекая на желание видеть на них улыбку, но Ки приклеился испуганными глазами к ровной поверхности сотрясающейся двери.— Какой же ты несмешливый, Бомми, солнышко.

Две пощечины — не возымевшая эффекта слабая пощечина и пощечина посильнее, так же не возымевшая особого эффекта, — тоже остались без внимания. Только светлые щеки еще пуще раскраснелись.

— Сука, я сейчас от страха отдам концы, — безотчетно выдохнул Ки.

Со вздохом Чжонхён поднялся с кровати и исчез из его поля зрения, а он все так же не находил в себе сил отлепиться взглядом от двери. Нужно всего лишь отвести глаза в сторону, но это действие было сродни стоянию рядом с конем — абсолютно неисполнимое. Ки встал на колени, загипнотизированный хаосом. Если открыть дверь, сюда войдет что-то, что не является человеком. Может, открыть дверь и умереть от ужаса?

Оно само может открыть дверь. Но ему нужно приглашение. Какой дурак предоставит приглашение этому?

Может, все-таки открыть дверь и умереть от ужаса?

Матрас под коленями мягко запружинил, и в поле зрения снова появился Чжонхён, державший что-то в руках. Он забрался коленями на кровать и, схватив руку Ки, помял пальцем локтевую ямку на ней, прежде чем туго обхватить его плечо жгутом, а после медленно ввести в выпирающую вену какой раствор из шприца.

Некоторое время Ки продолжал таращиться на дверь, его тело все еще пробирал мандраж. Для надлежащего воздействия раствору потребовалось несколько минут, по прошествии которых, моментально расслабившись, Ки перевел взгляд на Чжонхёна, рукой удерживавшего его от падения.

— Отпустило?

Юноша вдруг тихо захихикал.

— Бля, что это было? — перешел он в откровенное ржание, подобно все тому же коню, с которым привык сравнивать многие из своих страхов.

— Веселящий укольчик, — улыбнулся Чжонхён, внимательно наблюдая за реакцией. — Специально для моего подопытного Бомми. Вся ампула.

— Оно еще не испробовано на людях? — задыхаясь от смеха, для чего-то спросил юноша.

— Теперь испробовано, — проинформировал его Чжонхён с искренним любопытством в глазах.

— Я тебя линчую, падла, — сообщил Ки сквозь смех, хватаясь одной рукой за живот, а второй — за его плечо.

— Да ну?

— А потом еще и кастрирую.

— Не разумнее ли тогда наоборот?

— Еще и советы раздает… — хватая ртом воздух, выдавил юноша. — Злоебучий стыд, у меня живот сейчас разорвется от смеха, — на карих глазах выступили слезы.

— Думаю, зрелище будет интересным. Всегда хотелось познать тебя изнутри.

— Пошел нахуй.

— Успокойся, Бомми. Это физраствор.

Кибом резко замолк и в полной тишине уставился на Чжонхёна по-совиному круглыми глазами. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Касалось это и стука. Впрочем, даже стихнув, он оставил после себя стойкое ядовитое воспоминание о страхе, сжигающем внутренности дотла.

— Почему тогда я ржал? — спросил юноша, отрывисто издав последний истерический смешок и икнув.

— Потому что я так захотел, — пробормотал Чжонхён, приближаясь к его лицу с каким-то новым выражением в глазах.

— Теперь точно кастрирую, — прищурился Ки, подавляя невольную дрожь.

— За помощь? Это так по-бабски, Бомми.

Ки судорожно выдохнул и еле удержался на коленях.

— Что ты собираешься делать?

— Поцеловать тебя, разве это не очевидно?

— Нет. И я против.

— Ты не против, — Чжонхён обнял его за талию.

— Против, — мотнул Ки головой, обхватывая его за шею в ответ.

— Не ври мне. Я все чувствую, котенок.