— Радуйся, что мои руки сейчас не на твоей тоненькой шейке.
— Куплю торт в честь этого.
— Знаешь, сколько ты лежал без сознания? — тихо поинтересовался он у язвящего юноши.
Ки поморщился от боли и еще сильнее напрягся, ожидая последующих слов. Чжонхён стиснул в кулаке его волосы, оттягивая их с такой силой, что Кибому пришлось чуть запрокинуть голову, дабы ослабить с трудом выносимое натяжение. Безумный блеск черных глаз начал его пугать. За ним скрывалось нечто неудержимое и плохо идентифицируемое. В ожидании ответа эти глаза неотрывно смотрели в него пристальным немигающим взглядом. Им не требовалось смотреть прямо в его глаза, чтобы читать его душу, достаточно было лишь глядеть на него самого. И этот факт больше всего пугал и одновременно выводил Ки из себя.
— Отпусти, — хрипло выдавил он, завозившись. — Не знаю, ничего не знаю. И знать не хочу.
— И хорошо, что не знаешь, бестолковый мальчик.
Удивление и неописуемое облегчение бальзамом заполнили выжженное страхом сознание Кибома, когда чужие пальцы отпустили наконец его волосы. И саднящая боль даже не ощущалась при виде спины его былого спасителя, удалявшегося в сторону двери. Ки порадовался временной передышке и приподнялся на локтях, наблюдая. Что означает легкая досада, мелькнувшая внутри подобно солнечному зайчику на стене? Он огорчен, что его не заставили, не подчинили? Что это?
— Твой брат волновался о тебе, — сообщил ему Чжонхён, не оборачиваясь. — И, если ты не появишься перед ним в ближайшие пару часов, боюсь, он возьмется за штурм моей квартиры. Так что собирайся, Бомми, и вылетай на улицу. Можешь даже не завтракать.
Упоминание про завтрак заставило пустой желудок сжаться в голодной судороге. Чжонхён наверняка сделал это намеренно — поиздевался над ним напоследок.
Стоило только характерному хлопку ознаменовать закрытие двери, Ки рухнул спиной на упругий матрас.
— «Можешь даже не завтракать», — передразнил он. — Жмот. Мог бы и своей одеждой поделиться, а не трясти моего брата.
Все время поглядывая на дверь, Ки снял поспешно грязную рубашку и ошеломленно охнул. Его кожа была чиста. Абсолютно. Не было ни следов аллергической реакции, ни незаживающих ранок. Ничего, кроме шрамов на груди и запястье и давних проколов. А также цепочки с крохотным сосудом — на шее.
Ки повертел в руках сосуд размером с половину его мизинца. Стекло затемненное, но внутри что-то находилось. Он ощущал легкие вибрации, слегка встряхивая сосуд. Что там? Ки подозревал, что кровь. Проверять свои гипотезы он не желал, а вот снять цепочку с шеи попытался. Однако, весь его пыл вскоре поугас. У цепочки не было замка — она полностью состояла из звеньев, словно скрепили ее прямо у него на шее. Попытка снять ее через голову ни к чему не привела: либо его голова была слишком большая, либо размер цепочки был умышленно сделан небольшим, дабы воспрепятствовать намерению снять ее.
Несомненно, юноша склонялся ко второму варианту. Даже и гадать не стоило.
В этот раз, не снедаемый паникой, он с легкостью нашел выход из квартиры. Дождь безжалостно затоплял окрестности, но необходимость беспокоиться за сохранность чистой одежды отсутствовала: у двери его ждал экипаж. Перед тем как в него сесть, Ки бросил хмурый взгляд на облагороженный дом, из которого только что вышел. Он очень хотел узнать о том, что же произошло, но не допытываться же у Чжонхёна? Тем более, когда присутствует опасность нарваться на маленького белобрысого демоненка, яро его недолюбливающего.
Дома его встретили пушистая братская радость и крепкие объятия.
— Как же я рад, вредная ты моя дурашка, — воскликнул изможденный Чжинки, явно вознамерившись выжать своими руками все последние силы из голодного Ки. — Пропади мне еще раз на неделю, и я отыщу тебя и прикую к себе наручниками.
========== Часть 24 ==========
Ки крутился возле большого зеркала в огромной, невероятных размеров, прихожей. Позолоченная рама была отделана какими-то камнями, переливающимися на ярком искусственном свету. Хрустально прозрачная поверхность абсолютно не искажала отражения, в мельчайших деталях предоставляя вниманию и лестные достоинства, и позорящие недостатки. Привыкнув к обычным зеркалам, зачастую обманывавшим своих владельцев, в этот раз юноша никак не мог на себя наглядеться. Завороженный своим необыкновенным видом, он поворачивался то влево, то вправо, то поправлял волосы парика, то вглядывался в тщательно наложенный грим, выискивая мельчайшие изъяны.
Из-за того, что всю предыдущую неделю в его рту не побывало ни крошечки, он очень сильно сбавил в весе и до знаменательной даты набрать его, соответственно, не успел. Однако, как ни странно, платье сидело на нем как влитое. При помощи корсета с трудом, но удалось утянуть талию до размера осиной. Тощие руки и плоскую грудь прикрывал жакет. Ки хотел украсить его пышным кружевным жабо, чтобы наверняка не попасть впросак, но швея наотрез отказалась «портить наряд». Пришлось отступить.
Юноша старательно вглядывался в свое отражение.
Вследствие ненарочной голодовки скулы его выпирали еще сильнее, отнюдь не добавляя столь желанной в данный момент утонченной женственности лицу. Вся надежда ложилась на маску. Его карнавальная маска, находящая в руках у стоявшего неподалеку Чжинки, прикрывала лишь половину лица, заканчиваясь на уровне кончика носа, но брат клятвенно его заверил, что даже так юноша выглядел вполне романтичной мечтательницей. Со стороны виднее, всякий раз подбадривал себя Ки, неустанно поправляя жакет, отделанный абсолютно не в романтичном, а скорее в хищном стиле — в тон платью.
Корсет давил нещадно — до боли и невозможности сделать вдох. На первых порах юношу даже подташнивало. Однако мысль о том, что девушкам приходится терпеть подобное каждый божий день, помогло Ки смириться с неудобствами. А вскоре он и вовсе пообвык, жестко игнорируя возмущенные сигналы тела.
Рядом с ним крутилось, по меньшей мере, пять юных барышень. Те, кому места у женской святыни не досталось, нетерпеливо стояли в стороне, ожидая своей очереди и ропща на ненасытность жизнерадостных болтушек. Их цветущие личики тронул нежный румянец предвкушения. Их искусные прически созданы в соответствии с последними тенденциями моды. Их великолепные платья составляли достойную конкуренцию друг другу. В их одетых в перчатки ручках были зажаты маски, маленькие ли или большие, во все лицо, в пол-лица или прикрывающие лишь глаза, каждая из масок идеально дополняла вечерний наряд. Их тонкие ножки в атласных туфельках уже отбивали ритм танцев, в которых они намеревались участвовать. А участвовать принцессы намеревались во всех.
— Идем, дорогая, — Чжинки, утомившийся ожидать, когда его братишка закончит заниматься самолюбованием, схватил Ки за локоть и вытащил возбужденного юношу из щебечущей толпы. Освободившееся место тотчас же заняла следующая девушка, принявшаяся с волнением прихорашиваться, даже несмотря на то, что необходимость в том совершенно отсутствовала.
— Не верю, что я на это согласилс… лась, — растерянно пробормотал он, послушно следуя за братом в сторону бальной залы.
— Прогоним в сотый раз все доводы за? — со вздохом предложил Чжинки.
— Не нужно, — буркнул братишка в ответ. — Помоги мне с маской.
Старший взял протянутую маску, такую же золотистую, как и зеркало в прихожей, и, осторожно приложив ее к лицу закрывшего глаза брата, принялся завязывать ленты на затылке. Ки взволнованно кусал губы.
— Нервничаешь?
— Нет.
— Тебе не нужно притворяться, Ки, — принялся успокаивать его Чжинки. — Это смешанный бал. Для чего, ты думаешь, основным условием являются маски?
Ки отрывисто пожал плечами, не в состоянии раздумывать над ответом. Маска ограничивала обзор, и им завладело настойчивое желание сорвать ее с лица.
— В этот вечер более бедное население имеет право вести себя на равных с высшими кругами, — тут же пришел ему на помощь брат. — Если конечно, его представители сумеют пролезть сюда. Как мы, например.
