Ки в панике крутил головой, не зная, куда податься. Продолжать бежать в сторону ребенка показалось ему неразумным решением, слишком тревожно выглядела неподвижная поза того. Тогда он решил вернуться к лестнице и даже сделал шаг назад с намерением выполнить задуманное. Но и тут его поджидала засада. То самое нечто, черное и жужжащее, вновь зависло где-то на уровне его груди и медленно подплывало к нему.

Почему ЭТО никто не видит?!

Подавив желание истерически закричать, Ки сорвался с места, направившись к меньшему в этот момент «злу», то есть, к мальчику. Грубо расталкивая беседующих, он лихорадочно думал о всей ситуации в целом. Ловушка, засада. Для него?

Ловко увернувшись от руки одного из ласкообразных близнецов и не прерывая бега, Ки обернулся и не без удовольствия показал ему средний палец. Мужчина что-то яростно произнес своему идентичному подельнику, к тому времени присоединившемуся к погоне. Чжонхёна Ки не видел. Но ощущал его недалекое присутствие. Осознание этого немало добавило ему прыти. Не желал он сейчас попасться в его руки. Иначе эта мощь его попросту раздавит, и пальцем толком не пошевелив.

За всеми путаными мыслями, юноша не заметил исчезновения на своем пути ребенка. Впрочем, его это открытие весьма порадовало. Отталкивать со своего пути живую куклу — в этом он находил мало приятного.

Несмотря на столь удачное стечение обстоятельств, теперь у него появилась новая причина для беспокойства.

Люди вокруг все так же галдели, морщились, когда он задевал их плечом или ненамеренно отдавливал им ноги. Тем не менее, ни одного ругательного слова не летело ему вслед. Получасом ранее он не придавал особого значения своей мнимой невидимости. Однако ныне этот факт начинал его понемногу нервировать. Он человек из плоти и крови, он ведет себя беспардонно, как его могут не замечать?!

Даже в самом страшном сне не мог он подобное предположить. Либо все вокруг ослепли, либо… Либо он вновь прозрел, вдруг пришло юноше в голову. Что случается с ним, когда он вдруг начинает видеть невидимое? Остается ли он в этом мире или там, за тонкой стеклянной перегородкой, наедине с ужасным?

У него на шее не было защиты. Вся его защита держалась на, признаться честно, довольно неудовлетворительном умении ставить ментальный блок. К тому же за весь день он устал его держать, и эта прочная стена успела дать ветвистые трещины. Скоро составляющие ее кубики с глухим стуком рухнут на пол, разлетятся острыми осколками, ознаменовывая начало сумасшествия. Следует убраться от людей куда подальше, спрятаться на время и переждать в укрытии опасный период.

Залетев в какой-то переулок, он во весь дух понесся по мощенной камнем дороге, спотыкаясь и отбивая пятки. Наобум сворачивая то влево, то вправо, Ки давно перестал узнавать местность, но даже не помышлял о том, чтобы остановиться и передохнуть. Потому что его уже единственный преследователь давал знать о себе, жужжа и звеня на все лады за спиной. В тишине улиц эти звуки многократным зловещим эхом отскакивали от стен высоких домов, словно упругие мячики, подгоняя запыхавшегося юношу.

Неладное он понял задолго до того, как увидел тупик. Высокая ограда из темного кирпича и пустые мусорные баки почти с него высотой встретили его на конце пути, принеся скорую смерть всем надеждам на спасение. Он решительно развернулся, предпочтя ножу в спину удар пятерней в солнечное сплетение.

Вокруг царила тишина. Проулок был совершенно пуст.

Ки испуганно заозирался. Пусто. Никого. Ничего.

Это открытие, по логике вещей, обязано было принести ему облегчение, но не тут-то было. Тревога лишь усилилась.

Однако и ничего подозрительного тоже не происходило. Преследовавшее его нечто незаметно исчезло.

Тогда он решил осторожно двинуться обратно и попробовать выйти обратно к площади. Хотя, признался юноша себе, маршрут получился чересчур запутанным. Он немало затруднялся повторить его с той же точностью. Стоило не мудрить, а всего лишь найти дорогу домой. В крайнем случае, можно поинтересоваться у прохожих. Должен же кто-то бодрствовать в этот час.

Но чем дальше он шел, тем страшнее ему становилось. Мертвая тишина и недвижность не разрывалась даже звуками его шагов или лихорадочного дыхания. Мир казался тусклым, вмиг заброшенным и каким-то… плоским, в серых тонах нарисованным на бумаге.

Окна в домах были затянуты сероватой пленкой. Словно мутные глаза слепца. Временами неприметные углы светились знакомым зловещим голубоватым светом. И навстречу ему не попалось еще ни одного человека. Единственным ярким пятном на многие километры вокруг оказалась круглая луна, висящая на черном небосводе. Очень холодная и бесстрастная, но дающая достаточно света, чтобы юноша мог следить за всей запутанной сетью переулков, по которым опасливо брел.

Паника поднималась в его душе, и Ки с трудом удерживался от того, чтобы начать метаться от одной двери к другой в поисках помощи. Он плутал по лабиринту незнакомых узеньких улиц, время от времени оглядываясь, чтобы проверить, не ведется ли за ним слежка. Чисто машинальное действие, предпринимаемое им для собственного успокоения. Ки прекрасно понимал, что был единственным живым существом на многие километры вокруг.

Довольно часто ему случалось забредать в тупики, и в таких случаях его беспокойство увеличивалось многократно. Спеша обернуться, он тут же выдыхал с облегчением: за спиной не было никого и ничего опасного. Но и спасения в равной степени.

В этот час юноша пожалел, что не учил молитвы в приюте, считая их бесполезной тратой времени. Сейчас, будучи доведенным до отчаяния, он готов был обратиться даже к ним.

Немало времени прошло, прежде чем он решил толкнуть одну из сотен, тысяч попадавшихся ему на пути дверей. Он выбрал ту, что казалась ему наиболее приветливой, осознавая при этом, что лжет себе: все двери здесь были похожи одна на другую. Краска на этой двери в тех же местах отколупалась, замок точно так же проржавел, что и на остальных дверях. Вместе с тем открылась она бесшумно — Ки надеялся хотя бы на тихий скрип, который прибавил бы ему смелости.

Все хоть сколько-нибудь горизонтальные поверхности в крохотной прихожей, обители консьержа, были покрыты голубой пылью. Безмолвность комнаты на краткий миг разорвало его тщательно сдерживаемое чихание, но вскоре тяжелый воздух утрамбовал слишком живые для этого города звуки к остальной пыли на полу. Они опустились на него серо-голубоватыми светящимися хлопьями.

В одной из стен находилась еще одна старая дверь, ведущая, очевидно, к лестничной клетке. Она резко распахнулась, прежде чем юноша сделал по направлению к ней хотя бы шаг. Ки в страхе прижался к обшарпанной стене, в неподвижности своей слившись с ней без труда. Из темного проема стремительно вылетела такая же темная тень. Быстро пересекла комнатку и тотчас же скрылась за входной дверью.

Настороженно проследив за ней, он сделал вывод, что тень совсем не похожа на те, которые плыли за профессором пару часами ранее. Как же давно это было! Эта тень была живее и больше походила на очертания человеческой фигуры. Те же напоминали скорее чучел, сшитых из разных частей животных, а получившееся уродство было благоразумно прикрыто балахоном. Впрочем, эта тень так же плыла по воздуху, оставляя пыль недвижимо покоиться на полу.

Шокировано открыв рот, юноша в который раз за вечер забыл про необходимость дышать.

Он начал узнавать это место! Еще бы не узнать, ведь каждое утро он покидал его — спеша на работу, либо по делам. Это подъезд дома, в котором они Чжинки снимали комнату. Их подъезд. Жуткий, нежилой, пропыленный.

Что такого ужасного могло случиться, что, проплутав пару часов по абсолютно пустому городу, уже разъеденному разрухой, он поначалу не узнал собственного пусть и временного, но дома?

Первым порывом стало желание подняться в собственную комнату, однако Ки засомневался в разумности данного решения. Он не выдержит отсутствия в комнате Чжинки, который в реальном мире должен спать без задних ног посередине широкой кровати, отработав две смены подряд. Умом юноша понимал, что кроме него в доме нет ни единой души. И все же необходимость воочию убедиться в правильности собственных соображений была выше его сил. Если он увидит пустую комнату и покрытую пылью кровать без намека на былое присутствие в ней брата, то, наверное, попросту сойдет с ума.