Довольно долгое время они просидели в полном молчании, прерываемом лишь сердитым сопением Ки, который не мог сосредоточиться ни на чем ином, кроме как на том, кто спокойно сидел за его спиной и терпеливо испытывал его нервы на прочность. Ки даже стало казаться, что воздух вокруг них чуть гудел от напряжения, исходившего к его досаде лишь от него самого. И он не впервые за сегодняшнюю встречу порадовался тому, что не может знать, о чем думает Чжонхён.

Вряд ли его порадовали бы эти мысли, заключил Ки, почувствовав, как натянулся шнурок на шее под тяжестью камня. Будто в напоминание о том, насколько его оберегают.

Внезапно он ощутил, как кто-то слабо сжал его напряженное плечо, и развернулся с намерением выплюнуть на Чжонхёна все свое негодование, но наткнулся на чуть усталую и, тем не менее, привычно мягкую улыбку брата. Ки открыл рот, улыбка Чжинки стала размером едва ли не в половину его добродушного лица.

— Фу! Напугал! — обрел наконец Кибом голос. Он огляделся в поисках Чжонхёна, но предсказуемо его не отыскал. Тот словно сквозь землю провалился, оставив после себя на столе перед юношей десертную тарелку с искусно исполненным пирожным. Ки недоуменно похлопал глазами, дивясь тому, насколько глубоко ушел в свои переживания, что даже не заметил ухода Чжонхёна и прихода официанта.

— Я тут проходил мимо и подумал: «Дай-ка зайду, а то ты один сидишь и скучаешь», — сообщил Чжинки и с энтузиазмом принялся за стоявшую на столе еду.

— А где?..

— М-м? — промычал Чжинки с набитым ртом.

— Забудь.

Ки прищурился и с подозрением глянул на брата.

— А как это ты узнал, что я тут и что я тут один, а?

Чжинки застыл, раздув щеки, словно хомяк, и растерянно поглядел на брата добрыми глазами с чуть красноватыми белками.

— Э-э, не знаю, — наконец выдал он, поспешно прожевав то, что сунул в рот. — Ты вроде как меня позвал, что ли, — добавил он, уничтожая остатки блюда.

— Позвал? — в недоумении протянул Кибом и задумался. — Позвал, хм.

Он, что же, получается, и Чжонхёна зовет сам? Как? Мыслями? А может он вот так же призвать и Тэмина?

Ки зажмурился на некоторое время, стараясь думать о младшем и прося его явиться к своим братьям, а затем открыл глаза и разочарованно выдохнул.

«Вряд ли все так просто», — подбодрил юноша сам себя. Нужно просто отыскать верный способ.

— А раньше… — осторожно поинтересовался он, — раньше я тоже тебя звал?

— Не так отчетливо, но было, да, — кивнул Чжинки.

— Я уже ничему не удивляюсь, — пробормотал Ки, пододвигая и свою тарелку голодному брату.

Сверкнув широкой улыбкой, Чжинки без лишних слов подтянул ее к себе и воткнул вилку в кусок мяса, измазанного в соусе.

— Да-а, — восхитился он, сунув мясо в рот. — М-м, как вкусно! О-о, рай! — нисколько не стесняясь, простонал он. — Кибом, радость моя, я тебя расцелую за такой роскошный завтрак, подожди, только доем, — пообещал он брату.

— Чжинки, — вкрадчиво начал последний, на что Чжинки одобрительно замычал, не прерывая своего увлекательного занятия, — а со мной никого не было?

Чжинки поперхнулся.

— Кибом, ты чего с утра пораньше кидаешься на меня? — налетел он ни с того ни с сего на среднего брата, опешившего от внезапной вспышки всегда спокойного Чжинки. — Не знаю я, что я тут делаю и кто с тобой был. Я просто пришел и все, — выдал он сердито и продолжил быстро запихивать в рот еду.

— И тебя так легко сюда пропустили в «этом»? — Ки кивком указал на его поношенную одежду.

— Пропустили! — отрезал Чжинки. — Сейчас поем и пойдем с тобой вместе искать Тэмина, — заявил он безапелляционно, и между братьями воцарилась тревожная тишина. Ки морщился, слыша чавканье брата и видя, как тот бесцеремонно лезет пальцами в тарелку, хотя сам парой десятков минут ранее вел себя ничуть не воспитаннее. Он взял десертную ложку и насильно заставил себя есть наивкуснейшее из всех ранее распробованных им пирожных. Жаль, что аппетит его так и не появился. — Да! — вдруг подал Чжинки через какое-то время голос, отчего задумавшийся юноша вздрогнул. — Я же вспомнил, что хотел тебе вчера сказать.

— Что же это? — навострил уши средний брат.

— У меня есть пропуск на тот бал-маскарад, где ты так рвешься побывать.

— Правда? — Ки недоверчиво просканировал взглядом закивавшего брата.

— Только есть одна загвоздочка, — замялся Чжинки, облизывая пальцы и исподтишка поглядывая на нахмурившегося Ки.

— Та-ак… И что же тебя так смутило?

— На бал имеют пропуск только пары.

========== Часть 20 ==========

— Но почему Я?! — взвизгнул Ки, метнув сердитый взгляд в брата, виновато глядящего на суетящуюся вокруг юноши молчаливую швею, опытной рукой ловко снимающую мерки.

— Тише, Кибом! — прошипел он, когда пожилая женщина отошла к прилавку внести мерки в таблицу. — Что ты визжишь, как циркулярная пила!

— Слышал ли ты хоть раз, как звучит циркулярная пила! — в свою очередь прошипел Ки, накидывая поданную братом рубашку.

— Зато ты слышал, поэтому, прошу, сбавь истерические обороты! Швея хоть и глуховата, но твой визг мертвого с могилы поднимет! — воззвал к разуму брата Чжинки, отчаявшийся утихомирить новоявленную истеричку.

— А тебе вообще в голову не приходило, что это унизительно, не? — упомянутая истеричка, пылающая праведным гневом, ткнула тонким пальцем в сторону пышных женских платьев, выставленных в витрине магазина в качестве образцов маскарадных костюмов.

— Ты мне как-то заявил, что готов пойти на любую жертву, лишь бы попасть на маскарад! — напомнил ему Чжинки. — Это лучше, чем работать на нем каким-нибудь разносчиком бокалов, не находишь?

— Не нахожу! — яростно возразил Ки. — Разнося бокалы, я бы смог втихаря разузнать все.

— Коротко говоря, подслушать!

— Да хотя бы так, главное, что оно того стоит! А теперь нам придется светиться, ты понимаешь? Все начнут интересоваться свежими лицами. Появятся сплетни и прочая чепуха, — скромно, но все так же брюзгливо обобщил Ки пролетавшие перед его взглядом ужасы, которые вполне могли произойти, попадись они с братом на лжи. — Как мы объясним, откуда мы?

— Я уже все продумал! — предпринял очередную попытку успокоить раскочегарившегося юношу Чжинки. — Раз билет прислал мне мой работодатель, я могу спокойно назваться его дальним родственником или иностранным другом, почему нет?

— А ты не подумал, что тебя могут проверить? Написать, например, твоему хозяину и разузнать, что за такой узкоглазый родственник у него объявился, а?! — отчаянно сдерживая себя, выплюнул Ки.

— Это вообще-то его идея, — Чжинки смущенно почесал ухо.

— О! Ну сейчас начнется, «какой мой работодатель заботливый» и прочая лабуда! — Ки картинно закатил глаза и подбоченился, стоя на маленькой табуреточке.

Чжинки захихикал.

— Вот сейчас ты один в один походишь на капризничающую принцессу, — задыхаясь от смеха, выжал он из себя.

— Я тебе это еще припомню, — улыбнулся Ки.

— В этот раз мой хозяин не «заботливый», у него всего лишь нет возможности посетить этот бал, не пропадать же приглашению? — объяснил Чжинки. — Я отыскал стойкий грим, хороший парик, — деловитым полушепотом сообщил он. — Загримируем тебя хорошенько, наденем на глаза маску, и у меня появится вполне себе приличная женушка. Или сестренка, смотря, как тебе удобнее будет, вдруг у тебя там поклоннички появятся? — молодой человек дразняще поиграл густыми бровями.

— Смотри у меня, кобель! — игриво погрозил ему пальцем Ки. — Начнешь липнуть ко всяким великосветским потаскушкам, в пояс верности закую или того хуже, усек?

— Да, дорогая. Понял, дорогая, — с таким же наигранным раскаянием повесил голову Чжинки. — Ки, ты не мог бы помягче выражаться, а?

— Не мог бы, — отрезал Ки. — Я зол, значит, мне можно.

Не сказать, что Ки на самом деле был зол, но скорее разочарован очередной неудачей, которую они потерпели, когда пытались выяснить у бармена, видел ли тот Тэмина в ночь попойки Чжинки. Еще один раз с не менее оглушительным треском они провалились, предприняв новую попытку поймать того подозрительного профессора из Академии, в которой ныне числился Тэмин. Но мужчина умудрился скрыться от надоедливых преследователей в самый последний момент.