— Для вас у меня всегда найдется свободное время, — ответил низкорослый человечек, нервно сжимая пальцы рук и непрестанно кивая круглой головой. — Тем более, мы с юношей уже все обсудили.

— Чудно, — последовал короткий ответ. Мужчина непроизвольно вздрогнул, точно это обыкновенное слово опустилось стальными неподъемными кистями на его плечи.

Чжонхён же вновь перевел задумчивый взгляд на второго присутствовавшего в аудитории человека, похожего в своей неподвижности на фарфоровую куклу. Нервничающий профессор приподнял голову, почувствовав неописуемое облегчение. Теперь он был благодарен столь не вовремя заявившемуся к нему назойливому юноше, поскольку тот перевел на себя не только все внимание этого жуткого человека, но и его возможное недовольство. Впрочем, прочитать что-то по бесстрастной маске, прочно обосновавшейся на лице Чжонхёна, всегда казалось Господину Крафту делом совершенно немыслимым и вполне возможно чреватым неприятностями. По этой причине он не решался на подобные действия, даже принимая в соображение то досадное обстоятельство, что был почти вдвое старше упомянутого.

Тем не менее, заметив недобрый взгляд, которым Чжонхён прошивал Кибома, он посмел выразить безмолвную надежду на то, что впредь больше не увидит этого невоспитанного, шумного мальчишку в стенах Академии. В то же время его немало удивил безучастный вид самого Ки, который, по мнению профессора, уже давно должен был растечься по полу дрожащей от страха желейной массой. Юноша, всего несколько минут назад пылавший гневом, теперь выглядел так, будто внутри него сломался механизм, отвечающий за всю его жизнедеятельность. Внезапная поломка привела к полной остановке всего производственного процесса, и ныне Ки глядел перед собой пустыми безжизненными глазами, никак не реагируя на присутствие в комнате остальных людей, полностью отключившись от реальности.

— Кибом, вниз и на выход, — тихо обронил Чжонхён. Бесстрастный тон подтвердил робкие предположения заведующего кафедрой о расправе, ожидающей всех неугодных молодому человеку людей. Судя по напряжению, легкой дымкой витающему в комнате, этот буйнопомешанный, больной юноша в чем-то перед ним провинился.

«Вот и славненько, — удовлетворенно подумал мужчина, — тараканов необходимо давить, пока они не расплодились. Надеюсь, я не заразился».

Схваченный в ледяные тиски Ки, на удивление профессора Крафта, повиновался без единого слова возмущения. Двигаясь на автомате, точно бездушная деревянная игрушка, он осторожно спускался с верхнего уровня аудитории к входной двери под внимательным взором двух пар глаз. По обе стороны входной двери стояло два человека, шипастым хвостом следовавших за Чжонхёном всюду. Тонкие и высокие, абсолютно одинаковые до самой последней черточки, они были похожи на двух агрессивных ласок, с проворностью и ловкостью которых мало кто рискнул бы посоревноваться. Держа все помещение в поле своего зрения, оба, казалось, не глядели ни на кого конкретно. Чжонхён многозначительно посмотрел на обоих по очереди и, получив ответные кивки, вновь обратил взгляд на темный затылок Ки.

— Премного благодарен за избавление от столь сомнительного общества, — пробормотал профессор вслед Ки, не ожидая от юноши никаких активных действий. Ошибка в его смелых предположениях вылилась бы в непоправимую трагедию, если бы Чжонхён не успел вовремя перехватить за талию Кибома, со всех ног рванувшего к перетрухавшему мужчине. Глядя круглыми глазами на остервенело вырывающегося из крепких рук юношу, профессор прикрыл трясущимися руками свое горло и отступил от обоих на несколько шагов, поспешно заходя за стол и нервно сжимая край столешницы.

Двое, стоявшие у двери, подбежали к Чжонхёну, с трудом удерживающему яростно дергающегося и выкрикивающего какие-то ругательства Кибома. Один из них, перехватив тонкие руки, завел их за спину юноши и, не обращая внимания на уродливые болячки, заломил, заставляя Ки переключить все внимание на боль, прострелившую предплечья и запястья. Не подготовленный к такому повороту событий Ки не успел сгруппироваться и, едва не рухнув на колени, заорал на всю необъятную аудиторию.

— Полегче, — предупредил своего перестаравшегося помощника Чжонхён. — Ты мне из него инвалида сделаешь.

— Простите, Босс, не рассчитал, привычка, — мужчина чуть ослабил хватку, ровно на столько, чтобы злобно пыхтевший юноша не смел предпринимать каких-либо попыток высвободиться.

— Наружу оба, ждите меня, — дал им указание Чжонхён. — Ян, останься, — обратился он ко второму своему помощнику. Тот с готовностью кивнул.

Последнее, что увидел извивающийся Ки перед тем, как дверь аудитории медленно закрылась за ним и его непреклонным провожатым — это сидящий на стуле профессора Чжонхён, с видом хозяина закинувший ноги на его стол, и присевший на край стола Ян, с неумолимым видом сложивший руки на груди.

— Может, ты меня в конце концов отпустишь? Мои руки, если еще не понял, не резиновые, — прошипел Ки, когда терпеть стало невмоготу.

— Дойдем до места, там и поголубишь свои руки.

— Что?! — вполне справедливо возмутился Ки. — Я не баба какая-нибудь, чтобы над руками охать, — его гневный вопль волной прокатился по пустым коридорам, но был проигнорирован. Мужчина ухмыльнулся, продолжая толкать перед собой юношу за заломленные руки. В полусогнутом состоянии Ки все время так и норовил споткнуться, не забывая сопроводить каждое неуклюжее движение отборной бранью.

Дойдя до экипажа, стоявшего у ворот Академии, мужчина бесцеремонно запихнул в него запыхавшегося юношу и захлопнул за ним дверцу. В очередной раз споткнувшись, Ки полетел лицом прямо в упругое сидение, обитое красивым материалом, шелковистым и мягким на ощупь. И он испытал бы неподдельное удовольствие, оказавшись среди подобного роскошества, если бы не был настолько зол. Еще раз нарочито громко выругавшись для стоящего снаружи человека, он раздраженно насупился, потирая запястья, и уставился на задернутые небольшими бордовыми шторками окна.

Бордовый, бордовый, везде бордовый. Этот цвет его преследует с очевидным намерением свести с ума.

Ки чуть подался в сторону второй дверцы.

Очень ли сильно он разозлит этих людей, если попытается тихо через нее улизнуть?

Юноша с максимальной осторожностью отодвинул плотную, тяжелую ткань и наткнулся взглядом на еще одного человека, стоявшего вплотную к двери. Ки яростно задернул штору и вновь плюхнулся на мягкое сиденье, сердито пнув стенку экипажа. Снаружи послышался ответный стук и недовольная просьба успокоиться. Или ему грозит ожидание возвращения босса в связанном состоянии.

Из-за язвочек, в которые превратились некоторые из красных точек, столь любезно украсивших его кожу неделю назад, Ки не мог работать ни в салоне, ни в кафе, ни где-либо еще. Он ожидал, что Мадам окончательно рассердится и распрощается с ним раз и навсегда, но к его вящему удивлению, не только наказания не последовало, более того, Мадам самолично выписала ему недельный оплачиваемый отпуск. Впрочем, оплата была не очень большой.

С одной стороны, Ки был рад отдохнуть от напряженной атмосферы непрерывного соперничества, царившей в комнатах Салона, а также от кривотолков, которые с завидной скоростью ползли среди местного населения, подозрительно относившегося к тому, что холостой парень работает в абсолютно женском коллективе. С другой же, реакция Мадам не на шутку встревожила мнительного юношу, во всем ищущего талантливо замаскированный подвох. Но в целом он был доволен ситуацией, будучи освобожденным от необходимости отвечать каждому встречному, что случилось с его кожей и не заразна ли его болезнь.

Вместо этого у него появились иные заботы. Занявшись поисками Тэмина плотнее, Ки был вынужден мотаться пешком по всему городу, вследствие чего отчетливо ощущал за собой постоянную ненавязчивую слежку. У него будто внезапно вырос хвост, огромный и очень пушистый, поскольку теперь следило за ним, по его предположениям, не один и не два человека, как это было вначале, но три-четыре, как минимум. Юноша лишь смутно догадывался, с чем было связано подобное внимание к его скромной персоне. Может ли быть, что его преследуют похитители Тэмина?