Рана на его животе, как по мановению волшебной палочки, вскрылась и закровоточила вновь, принося мучения, слабее пережитых им в синей агонии, но достаточно сильные, чтобы сбить его с ног. Неуклюже споткнувшись, он удачно упал в полыхающие синим объятия Чжонхёна, оказавшись там, куда желал попасть, наверное, всю свою сознательную жизнь.

Безбрежный черный океан раскинулся перед его изумленным взором, и драгоценными камнями в его водах сияла россыпь звезд. Их свет, теплый и баюкающий, обнял его ласково и хрустально запел что-то в ухо. Прохладный воздух нерешительно притрагивался к его коже, точно к невиданному чуду, и он улыбался — по-детски радостно, впервые увидев, как вода уходит в мерцающий горизонт.

Черное небо украшал яркий бриллиант — самый необъятный из всех, игриво рассыпавшихся по небесному полотну. Идеально круглый, без единого изъяна, он едва касался водной глади, проложив прямо к Ки лунную тропку и пригласив его совершить увлекательную прогулку. Водная гладь вспыхнула синим, звезды засияли ярче, на его собственной груди загорелся чистый голубой огонек. Свет нетерпимо жег слезящиеся глаза. Он прикрыл веки, но из-под угольных ресниц все же вытекла пара любопытных слезинок.

Волшебный свет манил, соблазнял бросить на невиданную картину еще раз и еще… и еще. Смотреть на него тяжко. Но тяжелее не смотреть. Даже если выжжет глаза, он будет глядеть. Он будет вбирать в себя бескрайнее сияние, широко распахнув веки. Даже если нечем будет смотреть, он будет наслаждаться.

Приняв, наконец, решение, Ки расслабился и взял за руку серебряный лучик, протянутый луной.

И выдохнул в последний раз вместе с завершающей золотисто-синей каплей, оставившей его тело. Его карие глаза замерли, обратившись вниманием в поглощенное тьмой пространство, а тело обвисло в руках демона, все еще крепко прижимавших его к собственному разгоряченному телу.

Чжонхён глубоко вдохнул, ощущая последний подарок, оставленный его неугомонным мальчиком в спине. Его земная кровь смешивается с самой сладкой и горячей из всех кровей, оставленных на остром лезвие ритуального ножа. Его память вбирает в себя лелеемые черты, чтобы унести их с собой за грань этого мира.

Мог ли он сомневаться в выборе Ки? Осталось лишь довершить начатое и исчезнуть отсюда, как его возлюбленный того пожелал.

Чжонхён стиснул юношу в объятиях и, приникнув к его губам в последний раз, сорвал с них мертвый поцелуй, точно увядающий цветок.

Чжинки, на глазах которого юноша упал из демонических объятий на пол и остался лежать на нем неподвижным манекеном, закричал втрое сильнее и затарабанил кулаками по невидной стене. Ему не верилось, что живые карие глаза могли так просто замереть стекляшками.

Он ведь всегда как мог оберегал его, он ведь так старался ради своих братьев! Ему чудилось дурачество, которым Ки в детстве пару раз до колик пугал его, когда тот слишком сильно распекал зашалившего среднего брата, он готов был рвануть к среднему брату, встряхнуть его хорошенько. Если бы не пресловутая незримая преграда, он бы устроил поганцу пару болезненных оплеух!

Тем не менее, в этот раз карим глазам двинуться не было суждено. Подсознательно он это знал, но с неимоверным упрямством отвергал. И хотя этот факт не желал принимать Чжинки, с ним все же легко смирился Тэмин.

— Чжинки, — впервые за очень долгое время подал он звонкий голос, — нам нужно уходить.

Чжинки поглядел на него так, словно вмиг сам себе добровольно поставил диагноз сбежавшего из психбольницы сумасшедшего. Он даже перестал орать и размахивать кулаками.

— Время. Сейчас здесь все разнесет на куски и потонет в бесконечности, — произнес тем временем Тэмин, глядя на Ки с непонятным выражением в глазах и не смея поднять глаза на чародействовавшего рядом демона, объятого синим огнем. — Доверься мне, Чжинки, я его вытащу потом, — с этими словами младший вдруг заглянул ему в глаза в поиске доверия. Обескураженный увиденным в глазах Тэмина, старший вынужден был капитулировать.

Спеша, но не теряя бдительности и осторожности, они обходили догорающие кучки, двигаясь в сторону незатянувшегося прохода в стене. Гарда уже давно исчезла, растратив все магические запасы, а Чжинки все никак не мог оторвать взгляда от мертвого карего взгляда, умудряясь спотыкаться на ровном месте и все время налетать на терпеливого Тэмина. Его волосы топорщились во все стороны, глаза казались безумными, но таящими поданную младшеньким надежду.

У проема их уже поджидал Минхо, заботливо подхвативший под руку, как ни странно, не Тэмина, а осоловевшего Чжинки. Не теряя времени, они отправились вглубь темного коридора, изведанного пока одним лишь Чжинки, а место входа, как только они удалились, заросло серым кирпичом. Пространство заполонил синий огненный смерч, поглотивший и кучи чародейского пепла, и живых колдунов, не сумевших отыскать путь наружу, будучи ослепленными ярым пламенем, и бездыханные тела. Не пожалел он в том числе и бездвижную куклу, карими глазами глядевшую куда-то невероятно далеко.

***

Месяц шел за месяцем проведенные в тихой незнакомой деревеньке, в которой Чжинки с Тэмином спрятались от всех, в том числе от Минхо. Последний, выведя братьев из лабиринта петляющих коридоров, вынудил обоих принять некую сумму и обещался заняться их имуществом, оставшемся в прежней деревеньке. Чжинки согласился легко, посчитав такой выход из сложившейся ситуации самым уместным, Тэмин промолчал.

Младший вообще старался не глядеть на Минхо, не оставаться с ним наедине, прилепившись к Чжинки, как банный лист, не пересекаться с ним без особой надобности. Сам хозяин дома, у которого им пришлось прожить несколько дней перед отъездом, не предпринимал никаких попыток сблизиться с былым другом и все чаще с затаенной печалью поглядывал на Чжинки.

В последний вечер он набрался смелости и попросил у Чжинки целый час, пригласив старшего брата к себе в кабинет. Тэмин решил не опускаться до бессовестного подслушивания и провел этот час в библиотеке, находящейся как раз на пути к комнате Чжинки. Двойка не проговорила и полчаса, как разъяренный Чжинки вылетел из кабинета, а потом долго крушил в своей комнате мебель.

Билеты братья взяли за пару часов до отъезда практически в никуда — наугад. «Наугадом» по воле пальца Тэмина, слепо ткнувшего в огромную карту на вокзале, оказался третий по величине город страны. Задумчиво пожевав губу, Чжинки принял этот выбор. Однако, прибыв на вокзал этого города, силком заставил Тэмина вновь воспользоваться своим пальцем. И так в нескольких городах. Старший брат искренне надеялся, что это собьет возможную слежку с толку. А им вдвоем удастся затеряться в огромной стране.

Следует сказать, что Чжинки вовсе не забыл про обещание младшего брата отыскать Ки. И только после того, как Тэмин уверил его в том, что поиски можно вести в любом месте мира, согласился на поспешный переезд, инициированный, к слову, именно Тэмином. Младший настолько страстно уверял брата в необходимости сменить местожительство, что Чжинки грешным делом начал подозревать его в неблаговидных поступках и даже пару раз попытался выведать у него подробности. Однако после посещения кабинета Минхо эти коварные попытки прекратились, к немалому облегчению Тэмина.

Его ищет гвардия, его ищет колдовская артель, наверняка к этой двойке присоединились и помощники ушедшего демона. Юноше не хотелось встречаться ни с одной из сторон. Его шпионская деятельность окончена.

Жизнь с Чжинки в глухой деревушке впервые приносила его тщеславному сердцу неописуемое удовольствие. Разве что неудача в поисках Ки огорчала. Раз за разом Тэмин выискивал новые способы воззвать к брату, но приносили они нулевые результаты, а старший все больше раздражался, становясь похожим на вечно недовольную женушку. Тэмина расстраивало и отсутствие результатов, и неожиданная реакция старшего брата, от которого он привык получать только похвалы.

Младший развел бурную деятельность, наперво проведя полную дезинсекцию в новом доме, а затем устроившись на несколько работ, впервые в жизни не находя желания и сил отвечать на заинтересованные взгляды соседских девушек. В местной школе он устроился работать учителем музыки, в свободные часы подрабатывал там же репетитором. К красивому и терпеливому учителю выстраивалась целая очередь страждущих подтянуть музыкальные навыки, а соглашался он брать лишь детей.