— Мне пришлось заняться его делами после его кончины и поспешно вникать во все, — продолжал брат-близнец. — Я не имею понятия, почему он ничего вам не сообщал о своих планах. Возможно, жалел вас, а может быть, не доверял.

— И не зря! — вставил свое слово Финик. — Что ж, все произнесенное, тем не менее, немного меняет дело. Ки нужен стимул, и он ему будет дан.

Финик щелкнул пальцами с видом фокусника и победно уставился на связанного юношу.

В дальнем конце залы распахнулась дверь, и вошли двое. Один в черной мантии с головой, прикрытой капюшоном, и второй, облаченный в белоснежную одежду, идущий легко и невесомо, словно ступая по воздуху. Второй протянул к Ки руки, ускоряя шаг. На его губах играла безмятежная улыбка, в глазах светился огонек узнавания и радости.

Ангел, на которого, бывало, Ки с удовольствием роптал и злился, ангел, которого он временами готов был прибить на месте за досадные проказы, этот ангел протягивал к нему свои худые руки, от сияния которых шарахался резкий оранжевый свет огня. Ки глядел на него и не верил собственным глазам.

Тэмин, казалось, вырос на полголовы и даже возмужал, несмотря на миловидную внешность и мягкую улыбку, играющую на губах. Чуть раздался в плечах, а в шаге обрел твердость. Это был какой-то новый Тэмин, но все же Тэмин. Сильный, но хрупкий, подросший, но ребенок.

Может ли быть, что явью стали наконец несбыточные сны?..

Юноша сгреб бы брата в охапку, если бы руки не были связаны. А меж тем родной запах, сочетающий в себе и твердую уверенность Чжинки, и мягкую нежность Тэмина, приблизился к нему, обнял и прикрыл от чужих мыслей прозрачной, но крепкой завесой. Ки вдруг стало так спокойно, как не было очень давно.

— Дурак малолетний, — глухо проворчал Ки, наяву ощущая, как радость от долгожданной встречи с младшим братом взметнулась волной и окатила его всего с ног до головы.

Это он-то, Ки, по нему перестал скучать? Да ни за что!

Тэмин был очень теплым, уютным и безопасным, он обнимал его мягко, но уверенно. Черные волосы, аккуратно подстриженные, потеряли форму кудрей, рыжину, мягкость и теперь незнакомо кололись о его щеку. Ки зарылся носом в его крепкое плечо, жадно вдохнул родной запах, загоняя невольные слезы глубже в себя. Не время распускать нюни.

В этот момент он был маленьким мальчиком, прячущимся от плохих людей за отцовской спиной. Такой эффект на него обычно оказывал Чжинки. Впрочем, от Тэмина пахло Чжинки, возможно, в этом было дело. А может быть, младший брат неуловимо повзрослел или просто перестал строить из себя святую наивность, кто знает.

Он бы простоял в обнимку с ним долго, но молчаливого Тэмина за руку потянул его сопровождающий. Мужчина в плаще пробормотал что-то едва слышно, и его низкий бархатный голос показался юноше смутно знакомым. Его мощная энергия сдержанно плескалась через край огромного чана, словно ее обладатель старался скрыть ее истинные размеры от окружающих.

Воспоминания ускользали за отсутствием важности, и юноша оставил их на потом, предпочтя отдать сознание на растерзание лютой ненависти к этому человеку. Однако брата удержать оказался не в силах. Настроение Тэмина не изменилось, разве что в глазах появилась печаль и отходил он от Ки с неохотой, все так же не проронив ни слова.

Ни слова он не сказал ни при встрече, ни сейчас, что выглядело очень подозрительно. Тревожный звоночек, как и полагалось, прозвенел в голове юноши.

Одновременно с этим Чжонхён за спиной Ки судорожно вздохнул и подозрительно зашевелился.

Скорее всего, он поражен силой, хрупкостью и красотой его младшего брата, заключил Ки. И внезапно загордился. Никогда прежде он не гордился братом, а сейчас вдруг запылал этой гордостью аки факел огнем.

— И чего же тебе от меня надобно, старче? — обратился юноша к своему бывшему соседу.

Да и был ли Финик его соседом? Может, он просто заявлялся время от времени в их общежитие, чтобы проконтролировать его.

— Нам нужно провести ритуал.

— Дай-ка угадаю. Вы хотели предложить роль скромной жертвы моему ангелоподобному брату, но потом подумали, что я-то жучок посочнее и с охотой возьму эту роль на себя, дабы защитить его. Что ж, я согласен, забирайте меня! — с издевательской торжественностью воскликнул Ки. — Где тут жертвенный алтарь, я желаю принести себя в жертву!

— Ки! — под стать юноше возопил Финик. — Твоя сообразительность поразительна! А твоя самоотверженность достойна всяческих похвал!

— Конечно я сообразителен! — продолжал распинаться Ки, оглянувшись на момент оценить обстановку. Чжонхён встретил его взгляд ироническим прищуром, его стража глядела на юношу, как на выписанного из психбольницы пациента, срочно нуждающегося в повторной госпитализации. — Я чертовски сообразителен! — повернулся юноша к своему собеседнику. — Я же добрался сюда. И заметь, без всяких подсказок, полагаясь только на свою сообразительность!

Чжонхён позади него звонко фыркнул, будто знал, что проводников у врунишки Ки за весь путь набралось предостаточно. А один из них даже находится в этой зале — прячется под завесой тьмы, копошащейся в углах и нишах. Тихо всхрапывает и шуршит иголками, ожидая своего выхода.

— Несомненно, ты даже прошел сквозь сад ядовитых цветов и не упал в предсмертных судорогах! А это всяко интересно! Но я вынужден тебя огорчить, ибо никто из нас не собирался использовать это милое дитя в ритуале, — поспешил добавить Финик. — Это скорее нечто вроде поощрения. Его неприкосновенность в обмен на твое послушание. Что скажешь?

— А не выкушать ли вам говнеца, господа мои хорошие, вот что я скажу, — вякнул Ки сердито. — Тем не менее, я соглашусь, — проговорил он через какое-то время, — с одним условием, — последние слова он произнес доверительным полушепотом.

— Каким же?

— У меня тут любопытство чешется в одном месте. Почеши его мне.

— И всего-то? — Финик рассмеялся. — Ты…

— Я не дурак, и знаю, что пока я жив, жив будет и этот мудак за моей спиной. Мне бы информацию поинтереснее, а то оголодал совсем за годик-то, — юноша развел руками.

— Мы с братьями блюдем чистоту этого мира! Вычищаем всю нечисть, — произнес Финик так, словно открывал другу тайну века.

— Ох, да ладно! Не позорь свои грязные пятки, так уж ты впрямь выступаешь за искоренение вселенского зла во всем мире. Ха! Фуфло, которое ты этим лохам вокруг впариваешь да не в обиду твоим лохам будет сказано. Три ха! Эта сомнамбула вряд ли сгодится на роль зла злющего, — Ки, не оборачиваясь, бросил кивок через плечо в сверкающего черными глазами Чжонхёна. Финик нахмурился, бросив взгляд юноше за спину.

— Хорошо, — медленно протянул он, понизив голос до едва слышного. — Нам нужна сила этого демона. Он входит в небольшое число демонов, принадлежащих к высшей касте, обладающей особой силой. Редкая, но очень плодоносная рыбка. Упускать такую не пристало предводителям.

— А ты предводитель? — интимным шепотом поинтересовался юноша, доверительно склонившись к мужчине. — Ты только что назвал этих вокруг своими братьями, а уже заделался их отцом?

— Я такой же, как и все мои братья, не выделяюсь никакими достоинствами, — гордо выпятив грудь, произнес мужчина нормальным голосом. — И преисполненный осознанием важности соблюдения чистоты нашего мира, стараюсь делиться братьями своими знаниями, а они в ответ делятся своими.

— Да? — Ки нахмурился недоверчиво, все еще плутая в непролазных дебрях слов. — А по-моему, ты тупо пытаешься ими управлять. Чего они молчат?

— Потому что недостойные явились в священный храм! — воскликнул мужчина, воздев руки к темному потолку. — Я не хочу, чтобы остальные братья марались о вас.

— Ты не хочешь, ага. Не очень-то верится во всю эту ахинею с благородством. Будь порядочным лиходеем, признайся, что тебе просто нужна демоническая власть, и дело с концом, — покачал головой Ки, как родитель, разочаровавшийся в собственном чаде. — От меня-то вам чего надобно? — повторил юноша ранее заданный вопрос.