— А нет, новый босс почеловечнее будет, — пробормотал Ки, исподтишка оглядываясь. Стены помещения не дышали, как показалось Ки сначала. Дышали многочисленные люди в черных мантиях и разнообразных причудливых масках, стоящие вдоль этих стен. Люк рядом с его ногами исчез, будто затянулся, как окошко в камере, где держали Чжонхёна, с той лишь разницей, что шрама не осталось, как не осталось и крышки люка, точно та втянулась в пол.

— Отхрусти меня морковка, да тут вечеринка! — с наигранным изумлением воскликнул Ки, чем заслужил очередной бесстрастный, но очень пронзительный взгляд со стороны Чжонхёна. Раздались приглушенные смешки.

— Все верно, и на вечеринку наконец прибыли виновники торжества, наши самые главные гости! — торжественно подтвердил его слова тот же знакомый голос.

— Никак я оказался в числе почетных гостей? — Ки повернулся на голос и встретился глазами со взглядом его обладателя.

Длинное расшитое золотом чародейское одеяние казалось чудной вещичкой на нем, но не гармонировало с этим человеком никоим образом. Чуть сонный взгляд вгрызался в юношу, и так, и этак обчесывая его. Вдоль и поперек, изнутри наружу. Ки тряхнул головой и подумал о том, как прекрасны кирпичные стены и сколько расцветок у кирпича бывает, а также о том, какие необыкновенные узоры могут образовать трещины на них. Мужчина храпнул и дал задний ход, верно растолковав внезапно проснувшуюся фантазию юноши.

— Мог бы и сам пригласить, — укорил его тем временем Ки.

— И все же ты пришел.

— Пришел, — кивнул юноша. — Хотя не особо хотелось, — он кивнул головой в сторону молчаливого Чжонхёна. — Но этот псих уши потом оторвет, наверно. Уши мне пригодятся.

— Сомнительная причина, но да оставим ее на твоей совести, — небрежное пожатие плечами разозлило Ки.

— Вот дерьмо, — он злобно сплюнул на каменный пол. — Какого хера?

— Как некрасиво… Ты никогда не отличался воспитанностью.

— О да, я дитя свинарника, в свинарнике же и помру, нельзя ли опустить неприкрытую лесть и подойти поближе к делу?

— Мои источники утверждают, что ты принес с собой оружие. Очень хорошо. Я весьма и весьма тобою доволен, хотя поначалу ты меня и разочаровал, Ки. Почему ты не действуешь, хотя орудие у тебя, задавался я вопросом. Неужели… Но потом я понял твою логику. Конечно же ты не можешь сделать это один, твой противник силен. Ты так долго втирался к нему в доверие, что одно неосторожное решение могло свести на нет весь план. Ты молодец, ты оказался дальновиднее. А я уж было подумал, что ты и впрямь перетрухал. Или, что еще хуже, проникся к нему симпатией, отказавшись привести его к нам. Но раз ты явился сюда теперь, хотя и запоздал на целый месяц, что поделать, значит, желаешь искупить вину.

— А я желаю? — задался юноша вопросом, все еще разыгрывая из себя дурачка и понемногу приходя в отчаяние.

— Впрочем, получается, что жертва, сопровождавшая передачу ножа, была напрасной, — проигнорировал его ход мужчина.

— Могли бы нормально мне его отдать без всех этих плясок с бубнами!

Мужчина слегка смешался, не найдясь с ответом.

Чжонхён внимательно слушавший странный диалог, весь скривился.

— Живот крутит? — все так же наигранно поинтересовался юноша у молодого человека, пряча свою тревогу за несерьезностью. — У меня тоже — слишком уж приторно, — закивал он самому себе.

Чжонхён предупредительно отшагнул от него, продолжая упрямо хранить молчание и запрещая отголоскам мыслей появляться на своем лице. Уязвленный до глубины души и не понимая причин такого поведения, Ки пожал плечами.

«Это всего лишь оболочка, — мысленно подбодрил он себя. — Наполнение у нее, очевидно, после месяца заточения другое».

— Покажи оружие, Ки. Покажи то, что было передано тебе с таким трудом — с бесполезной жертвой.

— Я его посеял, — юноша напустил в свой голос беспечности.

Ропот прошелся по толпе. Ки огляделся. Один из толпы кивнул ему, словно забыл, что Ки не может видеть его лица. А может, он новичок и просто не привык к своему одеянию. Юноша не ответил, хотя мысленно взял его на заметку. Они, должно быть, знакомы, и отношения у них, возможно, не самые плохие. Тем, кого терпеть не могут, не кивают в подобных ситуациях. Это обнадеживало.

— Что? — визг поднялся вверх. Огонь яростно заиграл оранжевым на озлобленном лице. — И ты говоришь это так просто?

— Что значит «просто»? Я вообще не понимаю, что здесь происходит. И хотел бы побыстрее закончить с визитом, если позволите… — Ки почесал в затылке. Здесь он для спасения Чжонхёна, так задумывалось заранее. Но, оказалось, что тут и спасать-то нечего. Все пташки разлетелись, а скорлупки пусты. — А вы можете дальше без меня зажигать.

— Ты никуда не пойдешь! Обыщите его!

— Неужели все боссы такие остолопы?! — Ки всплеснул руками, тем не менее, не противясь бесцеремонному обыску.

— Не многие решались оскорблять меня, — торжественно заявил мужчина, — а от тех, кто посмел, не осталось ничего.

— От меня останется, звезда во лбу, — воспользовавшись эффектом неожиданности, юноша оттолкнул производившего обыск человека и, подлетев к мужчине, изрядно зарядил ему основанием ладони в упомянутый лоб.

Мужчина заорал от боли во лбу, Ки заорал от боли в руке, окружающие заохали над произошедшим, Чжонхён молча лупил глаза. А где-то наверняка взволнованно хрустнула очередным жуком Вертушка, если, конечно, еще не унесла отсюда лапки.

— Связать психического, он не спешит переходить на нашу сторону!

Так Ки лишился эфемерного шанса на защиту самого себя — со связанными руками в окружении фанатиков и одного проглотившего язык изверга особо не разгуляешься. Стоя в центре залы, словно девушка на выданье, он стремительно терял присутствие духа, но не спешил расставаться с язвительностью.

— Это еще вопрос, кто из нас тут психический, — проворчал юноша.

— Стало быть, надежды на этот план нет, — провозгласил мужчина. — Ки бессовестно растоптал наши ожидания.

— Финик, может быть, ты уже заткнешься?

— Перестань меня называть этим плебейским именем! У меня есть имя куда благороднее этой плебейской выдумки!

— Ну, уж снизойди до меня, плебея, и поделись им.

— Тамаринье мое имя. Для тебя — Господин Тамаринье.

— Пф-ф-ф, — Ки так громко фыркнул, что звук прозвучал неприлично громко в притаившейся тишине. — Уж не ты ли поспособствовал Чжинки-то, а? Хотя ладно, уехал поезд, плакали детишки. Позволь кому-нибудь посообразительнее объяснить мне, что к чему, а то голова кругом идет. Ничего не понимаю, — Ки покачал головой.

— Прошу прощения, господин чародей, за вмешательство, — произнес один из толпы и сделал шаг вперед. — Смею полагать, что мой брат не посвящал его в свои планы, но давал лишь указания.

Ки энергично закивал, не понимая, о ком идет речь. Не понимая, о чем идет речь. Не понимая толком ничего.

— Это правда? — обернулся к юноше Финик.

— Наверное, — пожал Ки плечами, сменив тактику. Мужчина снял маску, и Ки встретился с усталыми голубыми глазами говорившего. Морщины безжалостной старческой сеткой исчертили его лицо. Уголки губ стремились вниз, словно показывая, насколько сильна горечь, живущая в его сердце.

— Я долгое время встречался с ним в разных местах и ждал от него информации, действий. Но, похоже, он ждал от меня того же. Боюсь, мой брат действительно не раскрывал ему своих планов.

— Брат? — с недоверием поинтересовался Ки.

— Мой брат-близнец. Он погиб… некоторое время назад в неравной схватке, — мужчине с трудом давались слова, весь вид его выражал скорбь. — Кинжал, которым он пытался уничтожить демона, был забран убийцей после убийства. Мой брат не надеялся его убить, а добровольно шел на собственную смерть, но не попытаться он не мог. Его поймали в ловушку, из которой выход был единственный и он не имел ничего общего с жизнью.

— Ахм, — Ки лихорадочно перебирал воспоминания, пытаясь понять, когда именно один брат заменил другого. Но кроме того, юноша подвергал большому сомнению добровольность сделанного первым голубоглазым братом шага. Человек, с которым он когда-то давным-давно беседовал в пабе, был силен духом и меньше всего походил на послушную овечку. Никакие конечности на отсечение юноша давать бы и не подумал, но охотно склонялся к той мысли, что дядечку по-крупному подставили.