Странное это было время, Ки его помнил смутно, но оно словно растянулось на несколько бесконечных сонливых лет. Встряхнуло его лишь появление неожиданного гостя. Почему именно его, юноша не знал, возможно, это тоже было своеобразное колдовство.

Сейчас он чувствовал волнение и стыдил сам себя за него. Да, это было не то обещанное наказание, но если он накинется на Чжонхёна так же страстно, как на его пресловутую братию, то впору будет вешаться — к несчастью, не на молодого человека, а на ближайшем суку. Потому что такой поступок слишком ясно будет говорить об обуревающих его чувствах. А если его к тому же вновь отвергнут, то лучшего наказания и придумать невозможно.

Посему Ки старался отогнать наплывающий волнами восторг предвкушения долгожданной встречи и по возможности успокоиться. Удавалось с превеликим трудом, а все же удавалось, что не могло не радовать юношу. Он появится в сиянии лучей, доблестный рыцарь, невозмутимый, как сама скала.

Да. Решено.

Ледяной порыв ветра отрезвил размечтавшегося юношу. Над сиянием лучей придется постараться при такой-то погоде. Да и о какой невозмутимости может идти речь, когда у него коленки от возбуждения дрожат? Если он не грохнется в обморок, как красна девица, от нахлынувших эмоций и на том спасибо.

Ки сердито насупился. А меж тем окрестный пейзаж стал совсем диким. Исчезли уютные дома, и слякотная дорога влилась в глухой лес. Мрачность его подчеркивали свинцовые тучи и приглушенные звуки обитателей чащобы, от которых юноша то и дело нервно вздрагивал.

Спокойствие демонического коня придавало Ки какой-никакой уверенности. В любом другом случае он давно бы свернул обратно, но сейчас неосознанно верил, что аура твари под ним не подпускает голодных зверушек к легкой добыче. Впрочем, это не мешало десяткам блестящих глаз следить за небольшой процессией, свернувшей на неприметную тропинку в самую чащу. Юноша слышал, как тихо эти создания крадутся за ними — на расстоянии, привлеченные сладким запахом своих жертв. Отчего-то ему представились отнюдь не обычные обитатели лесов, а нечто нечеловечески жуткое, что и вообразить в кошмарном сне невозможно. Озноб пробирал его от страшной мысли, и Ки мужественно отгонял ее от себя.

В этот момент юноша позавидовал мальчику, сидящему в экипаже, хотя и подозревал, что он и молчаливый кучер являлись даже более легкой добычей, чем сам Ки на коне.

Кстати, кучер. Ки обернулся и поглядел на упомянутого. Тот уже давно выпустил поводья из рук и в настоящий момент глубоко дремал, убаюканный древним колдовством. Очевидно, теперь запряженная в экипаж лошадь шла только за его вороным конем. Это, в общем-то, еще сильнее укрепляло Ки в мысли, что выедут они из чащи в целости и сохранности, несмотря на урчащую и лязгающую зубами свиту, следующую за ними по пятам.

Наконец их путешествие закончилось на весьма жизнерадостной, несмотря на хмурость дня, поляне. На самой ее середине, словно вишенка на пирожном возвышалась скромная избенка с трубой, над которой вился уютный дымок. Все как в старых добрых сказках.

Ки приободрился. Он остановил коня неподалеку от ограды и спрыгнул на землю, все еще опасаясь отходить от него более, чем на безопасный шаг. Позади него из кареты вылезал мальчик. Проснувшийся возница стирал с подбородка слюну и недоуменно хлопал заспанными глазами.

— Что это за место? — поинтересовался мальчик.

— Чтоб мне знать, — Ки стиснул поводья в одной руке и обхватил морду коня другой, ласково пробегаясь пальцами по шелковистой поверхности и задумчиво глядя на красочную картинку, сошедшую со страниц книги сказок. Щекой он прислонился к теплой влажной морде коня, подпитываясь его непоколебимой уверенностью.

Дверь избы открылась и на крыльцо вышла старушка. Увидев гостей, она приветственно помахала рукой, присовокупив:

— Явились, голубчики. Проходите, гостями будете.

— Что за карга, — проворчал мальчик, тем не менее двинувшись к калитке. — Ведьма, как пить дать, другие тут не живут.

Ки не спешил оставлять Чжонхёна, этот надежный и успокаивающий островок. Но сам конь решил за него, одним движением головы стряхнув его руку и оттолкнув голову.

— Предатель, — буркнул Ки обиженно, на что конь ободряюще профырчал прямо над ухом.

— Добрый день, — лучезарно улыбнулся мальчик, стоило им двоим ступить под крышу гостеприимного дома. Тепло тут же обогрело замерзших путников, а в ноздри ударил запах свежеиспеченных пирожков. Впервые за долгое время у Ки заурчало в животе. Он бы даже застыдился нетерпеливости собственных внутренних органов, если не услышал рядом такую же какофонию. Мальчик шумно сглотнул.

— Проходите, проходите, господа добрые, да дверь закрывайте. Вертушка уж больно рвется наружу, а сейчас там дюже опасно.

Вертушка, колючий еж, неугомонно шуршала рядом с ними, задней половиной показавшись в проеме собственного миниатюрного домика-коробки. Ки ухмыльнулся. Вот встреча так встреча.

«Мы к вам не передом, а задом, уж не обессудьте, хлеб да соль».

Так и не дождавшись появления заостренной мордочки, Ки прошел к накрытому столу и сел на стул с высокой спинкой. После столь долгой поездки в седле все мышцы ныли и удобное сиденье пришлось как никогда кстати. Он развалился на стуле и утомленно выдохнул. Ему почудилось, что под его весом спинка чуть откинулась. Стало даже удобнее.

— Хороший у тебя конь, — услышал Ки рядом с собой. — Заботливый.

Юноша улыбнулся.

— Вашего кучера я отправила обогреться в амбар. Там ему и компания найдется. И лошадушкам корм отыщется, — обратился голос к мальчику. Тот благодарно кивнул.

У Ки же задергался глаз. Он испуганно завертелся на стуле. И было от чего.

Голос есть и вполне себе звучный, а владельца нет и в помине! Голос звучал и звучал, перемещаясь по избе то к очагу, то к столу. На столе, к слову, с его приближением из ниоткуда появлялись яства, одни аппетитнее других.

Ки подавил дрожь, присмирил желудок и попытался успокоить себя. Мало ли каким бывает колдовство. Он ничего о нем не знает, а вот мальчишка, напротив, знает очень хорошо, судя по его виду. Хотя страх вполне мог быть вытеснен зверским голодом, видневшимся в его глазах. Если хозяйка не явится тотчас же и не даст одобрение на немедленное поглощение всех вкусностей, так и манивших отведать себя, стол будет беспощадно уничтожен без спроса. Вместе со всеми четырьмя ножками. Канет в молодом, но чрезвычайно пустом желудке.

— Да вы ешьте, гости дорогие, зря накрываю разве.

Ки не стал особо церемониться и изображать из себя благовоспитанную барышню и последовал примеру мальчика, яростно закусывавшего пирожок с мясом ложкой брусничного варенья и довольно урчавшего от блаженства. Вертушка, привлеченная их шумной трапезой, застучала коготками по деревянному полу и остановилась вровень со стулом Ки. Юноша боязливо поднял ноги и поджал их под себя, заметив взгляд черных бусинок — чертовски умных, как ему показалось.

— Чего она на меня пялится? — промычал он.

— Угости старушку, заслужила.

Ки судорожно сглотнул, а мальчик поперхнулся, обнаружив у стола восседающую бабулю, с улыбкой глядевшую на то, как они двое бессовестно пожирают ее труды. Пока Ки отламывал кусочек пирожка с рисом и яйцами и осторожно, будто боясь лишиться руки, опускал угощение нетерпеливо шуршавшей Вертушке, хозяйка разливала горячий чай, густо благоухавший смородиной.

— Давно вас ждем, все никак не дождемся, и вот вы наконец явились, молодые и сочные.

— Э, мадам, вы нас есть собрались? — между прочим полюбопытствовал мальчик, засунув оставшийся кусок грибного пирога в рот.

— Есть вас собрались те, кто снаружи, но мы не дадим вас съесть, да, Вертушка?

Вертушка одобрительно зачмокала.

— Вижу, с какой целью вы явились. И я помогу вам.

— Но мы сами не знаем, для чего прибыли сюда, — возразил мальчик, отхлебывая из своей чашки.

— Ты выглядишь самым толковым, так что расскажи, как вы сюда попали.

Возмущенное мычание Ки погасло в груди — под наслоением кучи съеденных пирожков. Мальчик принялся вдохновлено повествовать, а юноша обиженно сверлил его глазами.