А захочет ли Чжонхён убить и его при возможности? Юношу пугал тот факт, что этот человек имел над ним такую власть, хотя Чжонхён и физически мог лишить его жизни всего лишь движением руки. Сам Ки был уверен, что в случае надобности легко отправит это прекрасное, то есть ужасное существо на смерть, чтобы оно не досталось никому, в смысле, не достало никого. И при этом он совершенно позабыл о том, что именно такая прекрасная возможность представилась ему совсем недавно. Возможность, которой он пренебрег.

Дождь испортил прическу Чжонхёна, Ки этого не подметил ранее. Все ссадины, оставленные раньше самим юношей на его лице, уже затянулись — наверняка Чжонхён излечивался с той же быстротой, что и Ки. Подсыхающая челка, упавшая на черные глаза, только подчеркивала их бездонную глубину, полную таких знаний, каких юноше никогда не хотелось бы постигать. Но, как ни странно, эта же челка молодила красивое лицо, придавая обворожительную дерзость его чертам. Поддавшись захватывающему чувству, Ки невольно потянулся рукой поправить ее, но не успел осуществить задуманное.

Грохот в кухне кафе прогнал момент страшного откровения. Чжонхён ухмыльнулся, и этой ухмылки, уверенно легшей на его губы, оказалось достаточно, чтобы возвратить юношу к мыслям о поцелуе и превратить его в безвольное желе, пускающее радостные пузыри. С такой ухмылкой шепчут непристойности в каких-нибудь затемненных уголках, а не сверкают ею средь бела дня на все кафе.

Ки вспыхнул.

Никогда еще, на его взгляд, забавный поцелуй не звучал настолько неприлично и не обещал так много. Ему почудилось, будто он сидит и вовсе нагой посреди полупустого кафе, настолько осязаемым показался взгляд, заглянувший ему глубоко в глаза. Одним чувственным движением он обошел все преграды и вновь властно овладел его мыслями, в этот раз окрасив их в иной цвет.

Кончики ушей юноши, будто немного пораздумав, решили для полноты образа присоединиться к его красным щекам и также стыдливо запылали. И это после всего! После стольких уже состоявшихся поцелуев, после признания про неделю не иначе как разврата, после нового изуверства! После демонических штучек! После… после того, что он сейчас увидел.

Видно, Ки и впрямь извращенец и, по-хорошему, ему обратиться бы в какую-нибудь специализированную организацию, пока поздно не стало.

Чжонхён уже вышел за дверь кафе, а юноша все еще смотрел в прострации на опустевший стул, вновь и вновь переживая в уме произошедшее. Как может быть что-то одновременно быть настолько целомудренным и полным пошлости, мягким и опасным? Поглаживающий взгляд, подаренный ему напоследок, прошелся по нему так томно и многообещающе, как никогда ранее на его памяти. Жарко и ласково, давно все решив за него, даже не испрашивая разрешения.

Ки нахмурился.

Он явно сообщал ему о том, что может быть. Как может быть. Как будет.

Ки энергично замотал головой, не прекращая хмурить брови и испепелять несчастный стул, передергивать плечами в надежде сбросить с себя ненавистное ощущение.

Или что было.

Он дразнит его тем, что произошло, тем, чего Ки не помнит и потому не может себя защитить! Весьма низко и вполне в духе этого человека.

Отчаявшись, юноша схватился за волосы. Внутри него все разрывалось от противоречивых эмоций. И ему было немного страшно.

Как же избавиться от этого? Как же ему нужно извернуться, чтобы избежать этого… этой… проблемы? Этот ходячий-ужас-всего-города-черт-бы-его-побрал всегда ставит все с ног на уши только потому, что ему нравится играть с окружающими. И Ки совсем не исключение. Маленькое попавшееся в сети паука неисключение. Но тут еще вопрос, что за жертва попалась в упомянутые сети, и то вовсе не безобидная муха, как может показаться сначала.

Вернувшись к привычному состоянию легкого раздражения и зарождающейся злости, Ки почувствовал себя увереннее и заметил нежный цветок, оставленный ему на газете. Его островатый запах касался обоняния робко и нежно, и тем сильнее эту хрупкость хотелось уничтожить. Юноша взял цветок за короткий стебелек, небрежно повертел и безжалостно смял в кулаке, скрипнув зубами от своего нынешнего бессилия. А затем яростно вытер губы, не надеясь стереть с них знакомый вкус, но заявляя этим движением о своем протесте.

— Видел этого выхухоля? — на разнесчастный стул опустилась запыхавшаяся Одра.

— А? — Ки поглядел на нее так, точно она оторвала его от важной задачи в кульминационный момент и его мысли все еще крутились вокруг неизвестных.

— Ну, этот Ким-поимей-меня-Чжонхён, — девушка яростно сдула упавшую на глаза прядь волос. Она словно отражение в зеркале с точностью до детали воплощала собой состояние Ки в данный момент.

— А! — глубокомысленно промычал юноша, приглядевшись к девушке повнимательнее.

— Мой бывший.

— Чего? Когда это ты успела его охомутать?! — если бы не вовремя вернувшаяся к нему выдержка, он бы привстал со стула и разъяренной фурией навис над Одрой. Ему почудилось, что тело облили из кадки с кислотой, и каждый нерв вдруг затрепетал от ревности.

— Недавно.

— Издеваешься?

— Удивлен, что такой уродливый Адонис мог углядеть в такой прекрасной пигалице, как я?

— Да нет, я не о том, — Ки застыдился собственной реакции и смешался от внезапной атаки девушки.

— Это чутье, дурашка. Он не чурается неприглядного фасада, а потому неудивительно, что обнаруживает за ним настоящие хоромы. Впрочем, будь на его месте кто-то другой, не думаю, что неприглядный фасад открыл бы доступ в свои хоромы.

— Вы расстались? Почему?

— Рассталась как раз таки я, — девушка пожала плечами. — Для него я, по-моему, так и осталась развлечением на ночь. Что-то типа сказки детям. У него нет бывших, потому что нет нынешних. Зато он у всех в бывших ходит. Кружит головы и разбивает сердца, бла-бла, — хмыкнула она, не выглядя сколько-нибудь расстроенной или рассерженной. — А этот пацаненок рядом с ним меня чуть заживо не сожрал. Видите ли, я позарилась на внимание его Святейшества. Пф, — девушка презрительно выдохнула. — Нашел из-за чего переживать, ведь это моего имени этот дьявол не помнит, а может, даже не знает. Значит, не так уж я для него и важна была. А вообще хорошо, что ты незнаком ни с этим господином Кимом, ни с его малолетним ревнивым хвостиком. А то с твоим-то характером, чую, что случилась бы кровавая резня.

— Да брось, не такой уж я жестокий, — Ки нарочито небрежно махнул рукой.

— Но я болела бы за тебя.

Ревность, гранатой разорвавшаяся где-то в районе солнечного сплетения Ки, постепенно шла на убыль, оставляя после себя еле живые тушки мыслей. Взволнованный юноша заинтригованно оглядел девушку и, недолго поразмыслив, к своему вящему удивлению, мысленно одобрил ее кандидатуру. Хотя напряжение все еще владело всем его существом.

— Тебя поздравить или пожалеть? — с искренним участием полюбопытствовал он.

— С чем?

— С разрывом.

— Не думаю, что мне есть о чем жалеть, — девушка прикусила колпачок ручки и мечтательно поглядела мимо Ки, заставив его этим досадливо насупиться. Раздавленный цветок дал сок в его хватке, ставшей едва ли не чрезмерной, и прозрачные капельки потекли по стиснутой ладошке, щекочуще следуя по ее природным линиям прямо к запястью. — Этот божественный мужчина раскрыл во мне настоящую женщину за какие-то пару дней. Хотя, похоже, сам этого не заметил. И все же каждой, кто хочет хоть раз в жизни побывать по-настоящему влюбленной и возлюбленной, а также пережить настоящую драму жизни, я бы посоветовала этот идеальный вариант. Никаких тебе идиото-козлов, которых так и норовит подсунуть судьба, и прочих сомнительных личностей. Ох уж, этот опасный мужчина, таких только валить и…

— Ну, про козлов я бы поспорил, — ворчливо прервал ее Ки, только недавно наметивший это животное в качестве новой клички для Чжонхёна. Особенно актуально она звучала бы в свете недавно узнанных сведений о его происхождении.

— Нет, ты явно не понял, — возразила Одра. — Он боготворит женщину. Все то короткое время, которое я сумела урвать для себя, я чувствовала себя безымянной принцессой. Он поклонялся мне и одновременно использовал меня.