Она умирает…
Нет, она не умрет! Не так… не здесь и не так!
Медленно поднимается на ноги. Те трясутся, потому что мышцы уже заметно ослабели за время ее бесконечного сна. И от болезни, что мучила ее. Цепкие руки которой до сих пор не выпускают из своих объятий.
Бэт идет по стене в спальню. Потом опускается на колени и ползет до трупа женщины.
- Прости меня, - хрипит ей Бэт, когда начинает стягивать с негнущихся рук утепленную рубашку. То и дело делает перерывы, потому что быстро устает. Пот катится градом, заливает глаза. Но всякий раз, когда она хочет сдаться, слышит его грубый насмешливый голос.
Когда переходит к джинсам, поднимает голову и видит взгляд женщины, который проникает ей прямо в душу. И она снова повторяет ей.
- Прости меня, - поднимает пальцы и опускает холодные веки. – Тебе все равно уже…
Стянуть джинсы – просто нереальная задача в ее состоянии. Особенно с абсолютно закаменевшего тела. Особенно, когда стараешься не касаться по возможности холодной кожи, уже начинающей покрываться пятнами. Когда Бэт стаскивает последнюю штанину, у нее трясутся руки так, словно она чертов алкаш. Чертов алкаш? Мелькает в ее голове удивленно, прежде чем она снова проваливается в черноту, где нет боли.
Благословенную для нее сейчас темноту.
- Одевайся!
- У меня нет сил… нет сил… у меня нет сил, твою мать!
- Охренеть, Грин. Сил у нее нет. Потому что не жрешь. Тебе нужно жрать. Тебе нужно двигаться. Будешь лежать…
- Сдохну, я поняла уже, чертов идиот!
- Тогда поднимай свою задницу! – шипит он прямо ей в лицо. – Шевелись, Грин!
Она стягивает с себя грязные джинсы и белье и отправляет их в знакомую коробку. Потом надо будет выкинуть – вонь невыносимая! Потом опускает тряпку в одну из банок и обтирает себя, как может, дрожащими руками. Натягивает белье из рюкзака, стараясь не думать, что его кто-то носил до нее. Главное – чистое! Потом джинсы, чистый топик, тоже одолженный из рюкзака и рубашку. Съедает остаток шоколадок и запивает водой. Снова чувствует тошноту, но борется с ней изо всех сил, чтобы хотя немного задержать пищу в желудке.
- Тебе нужно жрать мясо. Будешь жрать мясо – будут силы. Нужно вытащить трупак, пока она не начала гнить. Иначе это будет охренительное соседство…И Бэт… Ты совсем забыла. Проверь магазин…
В магазине пистолета, который она вынимает из руки мертвеца, всего три пули. И у нее нет больше никакого оружия. Она обыскивает кухонные ящики, но находит только маленький ножик для фруктов. Смешно… потом лежит на полу, восстанавливая силы.
Вот так и проходят дальше ее дни бесконечной чередой. Она обыскивает дом, чтобы найти хоть что-то полезное, а когда устает, ложится на пол и отдыхает. Восстанавливая дыхание. Уходя от слабости и дрожи в постепенно крепнувших мышцах. Стараясь загнать боль куда-нибудь поглубже в голову, чтобы она была менее острой. Когда чувствует себя достаточно окрепшей, впервые отодвигает кресло и выходит.
Уже осень. Твою мать… уже осень.
Она смотрит на желтое убранство деревьев, на мокрый ковер листвы под ногами. Потом медленно идет подальше от кабины, чтобы расставить силки.
- Силки? Это не силки, - напоминает он ей то, что твердил в ухо, пока она крутила проволоку, сидя на полу в кухне.
- Похоже зато, - отрезает она.
- Если только похоже. И только. Я буду в охренении, если ты что-то поймаешь…
- Тогда будешь в охренении…
Он действительно будет в охрененении. Потому что трое ее силков порваны, но в четвертом бьется заяц. Заяц! В пушистой серой шкурке. С большими карими глазами, которые сейчас полны испуга.
- Ты дожна жрать, - она видит, как он присаживается на корточки рядом с ней.- Не будешь жрать…
- … сдохну, - говорит она и роняет беззвучно слезы, доставая ножик для фруктов. На ее ладонь ложится его рука, и она поднимает взгляд. Смотрит в его глаза. Которые полны сейчас чего-то такого до боли знакомого. Словно он обнимает ее одним только взглядом.
- Ты сильная. Ты справишься… Ты сильная, - а потом добавляет тихо. – Я не ненавижу тебя, Бэт.
- Я знаю… Дэрил.
Потом Бэт плетется обратно к дому, стараясь не смотреть на свои руки, перепачканные кровью. Не думать о том, как убила и освежевала зайца. Твою мать, Грин, говорит сама себе. Ходячих раньше убивала. Даже живых убивала. А зайца прирезала с трудом. И так рыдала… Все перекатывает мысленно его имя в своей голове, заглушая боль.
Дэрил…Дэрил… Дэрил…
У кабины ходит ходячий. И сначала она даже боится его. А потом вдруг смело шагает и всаживает ему свой маленький ножичек прямо в глаз. Ее первый ходячий в новой жизни. Она справилась!
Я справилась! Она готова прыгать от радости. И ей очень хочется доказать ему, что она действительно сильная. Но дом отвечает ей только тишиной.
Его больше нет. Его нет. Дэрил…
Дальше уже руки сами помнят, что делать. Она приносит сухих веток из леса, про себя делая пометку, что надо запастись дровами, иначе в эту дождливую осень находить их очень тяжело. Потом жарит зайца на решетке, которую нашла в кладовой кабины. Он не соленый, мясо в одном месте прожарилось до черноты, но ей нравится.
Это первый заяц. Это первый ходячий. Это начало. Теперь она сильная.
В бочке, что стоит под трубой слива воды с крыши, моет наконец голову, ежась от того, что вода ледяная и пробирает до самых костей. Аккуратно трогает рану, которая уже начинает затягиваться. Потом смотрит в стекло окна и видит, что у нее еще одна рана. На лбу. Это именно ее нащупали пальцы, когда мылась.
Рана от выстрела…. Что случилось со мной? Почему у меня рана на голове? Словно кто-то выстрелил в голову.
Боже мой! Боже мой! Вдруг холодеет ночью, когда пытается уйти от этих мыслей и от головной боли и наконец-то заснуть. Мне выстрелили в голову, чтобы я не обратилась! Вот почему меня бросили на дороге! Они думали, что я умерла… и выстрелили мне в голову… Но я выжила.
Бэт пытается вспомнить, что с ней произошло, с кем она была до этого проклятого выстрела, и кто для нее Дэрил. Потому что только при упоминании его имени почему-то сжимается сердце сладко, а потом пускается просто вскачь в груди. Свое давнее прошлое она более-менее воскрешает в памяти. Она выросла на ферме в пригороде Атланты. Помнит, как зовут родителей, брата и сестру. Помнит, как ходила в школу. Как каталась верхом по обширным владениям отца. Помнит все ровно до выпускных экзаменов… дальше – чертова темнота. И обрывки необходимых для выживания воспоминаний.
Кто такие ходячие. Как их убить. Как поставить силок. Как выжить в пустом доме одной. Как проверять магазин и как вообще обращаться с оружием. Как идти по следам, читая их в мокрой листве или на грязной жиже, в которую превратилась земля от дождей. Как стрелять из арбалета…
Арбалет, рюкзак с небольшими припасами и теплую парку Бэт снимает с мальчика-подростка, которого находит в лесу, расставляя силки. Он сидит, прислонившись к дереву. В его лбу торчит стрела с синим опереньем. Вид этой стрелы почему-то ввергает ее в легкую дрожь, словно она уже видела ее прежде. У подростка вырван кусок плоти из бедра, как видит Бэт, и стрела в лоб тут как знак милосердия. Кто-то не дал ему обратиться.
