А еще ему доверяет Мишонн.
А может, потому, что он не знал ее прежде. Что для него она такая, какая есть сейчас. Что с ним не нужно думать о том, что сказать или как поступить, чтобы ненароком не обидеть. И в ее голову даже мимолетно не приходит мысль, что он бросил ее когда-то…
Как это бывает с ее близкими. Как это бывает с Дэрилом…
Почему ночью все кажется таким простым и легким, но стоит только наступить утру, и все исчезает? Убеждения превращаются в иллюзии, а те уходят с рассветом подобно ночным снам, рассеиваются в рассветной дымке…
Дэрил приходит в дом Мэгги и Гленна тем же вечером. Приходит именно к ней, а не к ее сестре или ее мужу. Потому что выходит практически сразу вслед за ней на крыльцо, куда она сбежала вдруг в волнении. Словно ей снова шестнадцать лет, и она не знает, куда ей следует деть руки-ноги.
Он садится напротив нее на перилах крыльца, и она вдруг возвращается в прошлое. На веранду домика самогонщика, когда точно так же в животе бились бабочки от одного только его присутствия. И она начинает волноваться. Ей нужно завести разговор, и Бэт вдруг заговаривает о звездах. О звездах, на которые так любит смотреть с крыши крыльца здесь, в Александрии, и которые сейчас начинают медленно загораться на темнеющем небосводе. О том, какие истории они хранят в своей вышине и могут рассказать им.
- Нет, не о том, как вывести тебя куда-то, - говорит Бэт, вспоминая, как Дэрил когда-то учил ее определять направление в ночном лесу. – Истории о мужестве, предательстве, разлуке и любви…
Она ловит тут же на себе его пристальный взгляд, такой же, как когда она заговорила о трупе в доме похоронщика. И чувствует, что волнение захватывает ее еще больше. А когда Бэт волнуется, то она становится, на удивление, болтлива. Вот и сейчас ее буквально прорывает, и она начинает говорить и говорить без остановки. Вспоминая все, что когда-то читала или изучала в школе на уроках астрономии. Надеясь, что он не знает этих историй и не заметит, если вдруг она ошибется в каких-то деталях.
Боже, какая же ты идиотка, Грин!
Дэрил внимательно слушает ее и молчит. Просто смотрит на нее. А бабочки в ее животе все бьются и бьются в сумасшедшем ритме. И, наверное, это от воспоминания о том, какой пьяной она была тогда на веранде, так кружится голова, и бьется сердце.
Наконец она замолкает, когда понимает, что больше не знает никаких историй или легенд. Теперь ее очередь смотреть на него и молчать. И только тогда он произносит хрипло после небольшого молчания, повисшего между ними мягким облаком:
- Индейцы оджибве верят, что звезды – это дома хороших людей, которых забрал к себе на небо Гичи Маниту, Великий Дух. Иногда я смотрю на них и ищу дом твоего отца. Потому что Хэршел где-то там теперь, среди звезд…
Бэт ничего не может с собой поделать при этих словах. Она вдруг вспоминает отца, стоящего на коленях, и лезвие у его горла. И начинает плакать. Слезы так и катятся из ее глаз, а она, как ни пытается, так и не может остановить их. Закрывает лицо руками, чтобы не видеть Дэрила. Его огорчения от того, что он невольно расстроил ее. Не видеть боли, которую он разделяет с ней в этот момент. Слезы приносят с собой головную боль, которую никогда не было сил терпеть. Начинает шуметь в ушах, грозя очередным приступом, и тогда она убегает с крыльца в дом…
Боже, какая же ты идиотка, Грин!
Она после лежит в кровати и думает, что он больше никогда не придет. Потому что знает, как легко его можно оттолкнуть. Как легко он может закрыться снова. А потом думает о точках. О тех исходных точках, на которых прервались ее отношения с близкими и родными ей людьми. Они снова начинают с этих точек – с момента нападения Губернатора на тюрьму. Но ведь тогда выходит, что у них с Дэрилом совсем иная точка…
Вернее, их две. На которую из них они вернутся сейчас? К той, что у остальных – на момент атаки? Или к той, что была оставлена многоточием доме похоронщика?
А потом понимает, что для них вообще нет никаких точек, кроме той, с которой начался отсчет ее новой жизни в семье. Потому что для него она всегда будет той же девочкой из тюрьмы, мимо которой он всегда проходил, едва здороваясь. Даже если они будут и дальше так же сидеть на крыльце в темноте и смотреть на звезды. Потому что есть Джинджер… Джи…
Во второй раз Алекс везет Бэт совсем в другое место на стене. Когда они забираются на нее, то перед ней открывается большое зеленое пространство, словно кто-то разлил изумрудной краски. В траве яркими пятнами то небольшими группками, то поодиночке виднеются головки полевых цветов. А за этим зеленым простором раскинулось синяя полоса реки Потомак.
Это удивительно красиво! Захватывающе красиво…
- Яркие краски, блондиночка, - улыбается он. Завороженная этой красотой, которую она не видела столько времени - пусть даже вдали за рекой видны абрисы городских зданий, Бэт едва не пропускает вторую попытку Рейвена поцеловать ее. Он склоняется к ней из-за спины и замирает, когда замечает, как она на несколько дюймов приподнимает нож из ножен на бедрах.
- Какой же я кретин, - шутит он. - Надо было позволить тогда забрать у тебя оружие, блондиночка.
- Да уж, недальновидно с твоей стороны, - улыбается Бэт в ответ на эту ослепительную улыбку, которую видит на его лице. Он отводит с ее лица прядь волос, и она отворачивается от него резко. Чтобы он не смотрел на ее шрамы, стоя к ней так близко. На ее страшные шрамы из прошлого.
Дэрил приходит через день с первыми сумерками, когда Мэгги собирает посуду со стола после ужина, а Бэт наполняет раковину водой. Совсем скоро отключат электричество, а это значит, прекратится работа насоса водопровода. Она едва не роняет тарелку из рук, когда слышит его голос в кухне. И старается не думать, что это может заметить Тара, стоящая рядом с полотенцем в руках.
- Завтра утром я уезжаю. Мы едем в Хейгерстаун. Очередная вылазка.
- Это ведь за границей штата? – спрашивает Мэгги тихо, и Бэт старательно водит тряпкой по тарелке, пытаясь выровнять дыхание.
- Быть может, там есть что-то интересное. Должно быть. Потому что нам нужно обновить запасы, сама понимаешь.
- Надолго? – спрашивает Мэгги. Боже, спасибо, Мэгги, сама бы она сейчас едва бы открыла рот из-за волнения!
- Дня три-четыре, не больше.
Она смотрит на свои пальцы в воде и понимает, что они сейчас трясутся мелкой дрожью. Рано или поздно это все равно случилось бы. Он не тот человек, который будет сидеть за стенами. Но все равно… все равно…!
- Тара, брось-ка все это, - вдруг говорит Мэгги за спиной Бэт. – Пойдем проверим запас свеч.
Мэгги догадалась? Как? Ведь она даже слова не сказала сейчас… Или ее волнение так заметно окружающим?
Тара оставляет полотенце и ставит на стол стакан, который вытирала в этот момент. Бэт даже боится взглянуть на что-либо сейчас, кроме тарелок в ее руках. Слишком долго возится с одной из них в мыльной воде, слушая тишину за спиной. Спинным мозгом ощущая на себе его взгляд.
- Ты разъезжаешь с Рейвеном. Тут и там.
- Ага, - отвечает Бэт. – Бывает. Он и сегодня должен заехать.
- Бессмысленная трата бензина.
- Наверное, - говорит она. Внутри поднимается волна злости. На него. За это спокойствие, которое она слышит в его голосе. Совсем как у Рика несколько часов назад.
