– Ты балласт в этом мире, как этот. И для того, чтобы ты выжила, тебе нужно что-то отдать взамен. Что ты можешь дать, кроме одного? Взаимовыгодный обмен. Я даю тебе защиту, а ты мне… ты раздвигаешь ноги…

Его рука медленно скользит по животу прямо к пуговице на джинсах. Совсем как тогда.

Это просто чертов сон. Просыпайся, Грин! Давай же! Открой глаза! Ничего этого нет… Ни этой руки на твоей коже. Ни этого мудака за твоей спиной. Ни этого домика самогонщика…

Но пальцы… проклятые пальцы… они ведь есть…

Она открывает рот, чтобы крикнуть. Чтобы ее услышал Дэрил и спас ее от этих рук и этих зубов, что прикусывают сейчас мочку ее уха. Но пересохшие от страха губы разлепляются, а она не произносит ни слова. Словно у нее отняли голос, как у героини одного из мультфильмов Диснея.

Она кричит так, что у нее сводит скулы. Она кричит напрасно…

И ее валят на листья, больно впиваясь пальцами в ее тело. А она все кричит и кричит…

- Никто не спасет! Тебя никто не спасет! – твердит он ей, стягивая с нее джинсы. – Никто не спасет…

Когда Бэт просыпается после этого злого шепота, звучащего эхом в ушах, она не сразу понимает, что находится вовсе не в лесу, а в спальне дома Александрии. Одеяло падает с нее, и по прохладе, скользнувшей по телу, она понимает, что почему-то раздета. В одной футболке и трусиках. Босиком. Реальность и сон переплетаются тут же воедино, ввергая в панику. Потому что она знает, что никогда бы по своей воле не легла бы спать раздетой и босой. И нет ножа! Она щупает пальцами постель, но ножа нет… Ножа нет!

Она вглядывается в ночную темноту, пытаясь разглядеть мебель в комнате, понять, что это за место, и почему она здесь. Падает с кровати на пол, упирается дрожащими руками и все никак не может подняться на ноги. В голове шумит приближающийся наплыв боли, которая вот-вот захлестнет ее.

Морган! Где Морган? Почему он не с ней? Где ее оружие? Почему она раздета?

Она отползает в угол комнаты. Сразу за дверь, тут удобнее нападать на вошедшего! Пытается выровнять дыхание и найти взглядом хотя бы что-то, что может служить ей оружием. А потом паника уходит, сознание становится ясным. И Бэт вспоминает, где она находится, и что произошло с ней за последние две недели.

Она в Александрии. Она нашла свою семью. Она в безопасности.

В висках стучит пульс. Бэт чувствует невыносимую боль в затылке. Поднимается с места, подхватывает с тумбочки знакомый до боли пузырек с таблетками и идет в ванную комнату, стараясь не разбудить никого в доме. Там берет со полочки стакан и пытается налить воду из-под крана. А потом вспоминает, что воды нет, потому что отключено электричество. Боль стучит уже в висках, захватывая в плен всю голову. Бэт смотрит в зеркало над раковиной, и в скудном свете фонарика ей вдруг чудится он в отражении. Словно он шагнул из ее сна и встал за ее плечом.

- Что случилось? Я слышала шум, - Бэт едва не подпрыгивает, когда позади нее вдруг распахивается дверь. Мэгги чуть приподнимает свечу, чтобы увидеть сестру в темной комнате. – Ты в порядке?

- Просто хотела запить таблетку, - Бэт показывает сестре пузырек. – У меня снова болит голова.

- Пойдем, я помогу тебе, - Мэгги обнимает ее за плечи и выводит из ванной комнаты, чтобы провести сразу до постели со смятыми в панике простынями. – Ляг пока, я скоро вернусь…

Она уходит и возвращается через некоторое время со стаканом воды в руке. Протягивает его Бэт, и та торопится выпить лекарство, надеясь, что боль, разрывающая голову на две половины, утихнет. Потом Мэгги забирается к ней в постель и привлекает ее к себе, обнимая нежно. Они обе смотрят на звезды на потолке комнаты Бэт. Те, набравшись света за день, светятся сейчас мягким нежно-голубым светом.

- У тебя раньше не было кошмаров, - мягко говорит Мэгги. Бэт еле заметно кивает в ответ.

Да, у нее действительно не было кошмаров в последние месяцы. Ни единого раза. Только последнюю неделю, как она живет в Александрии. С тех пор, как Алекс рассказывает ей правду, которую она и так подозревает сама…

Рейвен заезжает за ней, как и обещал, на следующий день после их вылазки за детской смесью. Бэт не ждет его и вовсе не собирается никуда с ним ехать. Поэтому он просто садится на ступени крыльца рядом с ней и молча наблюдает некоторое время, как она пытается укачать Патрисию. Под его пристальным взглядом она почему-то сразу же начинает нервничать и краснеть, словно ей было пятнадцать лет, и он - первый мальчик, с которым она осталась наедине.

- Что ты хочешь от меня? – наконец сдается Бэт, и он улыбается в ответ тут же, словно ждал именно этого воспроса.

- А чего бы ты хотела, чтобы я ждал?

- Тебе не кажется, что сейчас не время играть в такие игры?

- Тебе не кажется, что тебе не сорок лет, чтобы ворчать на этот счет? – парирует он ее недовольную реплику и снова улыбается, да так заразительно, что Бэт ловит себя на том, что ее губы сами раздвигаются в улыбку.

- Сейчас все взрослеют раньше срока, - замечает она и поправляет одеяльце, в которое завернут ребенок в попытке укрыть его от вечерней прохлады. – Если ты не заметил, мир изменился.

- Если ты не заметила, то только от человека зависит, какой мир будет окружать его. Если он будет видеть его только в черном цвете, то вокруг будет темнота. А если увидит краски, то удивится, насколько ярким тот может быть.

Бэт не может сдержать своего удивления, когда он произносит эти слова. Она совсем не ожидала услышать их от такого человека, как он, и видит в его глазах, что он легко угадывает ее удивление.

- Просто открой глаза, и ты увидишь эти краски, блондиночка. Если ты захочешь, я даже покажу тебе их.

- Здесь? В Александрии?

- Для начала здесь. Мне дорога голова, а мне ясно объяснила Мишонн, что с ней случится, если я вывезу тебя за ворота. Так что можно начать с Зоны. Давай, неужели тебе неинтересно, блондиночка, посмотреть, что тут у нас есть?

Бэт сама не понимает, что заставляет ее вдруг согласиться на это предложение. Наверное, на нее так подействовали несколько дней, проведенные здесь, за стенами. Или слова Рика, что она теперь в безопасности.

Сначала Рейвен везет ее по улицам Александрии. Их всего четыре. Ровные ряды домов. Больница, арсенальный склад, центр распределения, дом собраний, школа, часовня. Места, отведенные под посадки. Небольшая мельница. Низкие домики, приспособленные под хлева. «Производственные районы», как обозвал их Алекс. Замкнутое пространство, окруженное стенами. Небольшой островок подобия прежней жизни.

Потом он отвозит ее к стене и помогает забраться наверх. Они сидят рядышком и наблюдают, как медленно катится солнце по небосводу к краю земли. Просто сидят и молчат. Алекс курит, а Бэт с наслаждением подставляет лицо легкому ветерку. А когда они спрыгивают на землю после того, как гаснут последние лучи, он впервые пробует поцеловать ее.

- Я так и знала, - замечает Бэт, когда резко уворачивается от его хитрого маневра.

- Но ведь поехала же, блондиночка, - замечает он. И Бэт не может не признать его правоту.

Она действительно знает, чем может закончиться этот вечер. Но почему-то поехала. Словно она в той прежней жизни, когда можно было так смело доверять человеку. Или это происходит потому, что он спас ей жизнь. А может, потому что они сейчас за стенами.