- Надо двигать. Только смотри под ноги, иначе сломаешь шею. Тут до хера таких ям.
Он молча потом указывает, где расположены замаскированные ямы. И она тоже теперь их видит. Потому что только идиот не заметит уже высохшую пожелтевшую траву на этих жердях. Или она – Бэт Грин…
Эти постройки, которые она издалека принимает за амбары, оказываются строениями винодельни, как выясняется, когда они заходят внутрь одного из них. Редкие окна, как и стекла в дверях, заколочены широкими досками, но двери чуть приоткрыты, словно приглашая зайти. Дэрил хочет идти первым, как обычно, но Бэт его немного опережает и первая стучит прикладом арбалета о стену. И первая же снимает единственного ходячего, который вышел к ним из темноты. Некогда пожилого, но крепкого мужчину со связанными сзади руками. Весь свитер на груди у него залит запекшейся и уже побуревшей кровью, а страшная рана на шее без лишних слов говорит о том, от чего он умер.
- Я проверю, что там внутри, - коротко говорит Дэрил, и в этот раз она не стремится быть первой. Потому что ей кажется, что-то дергается в темноте прямо на кушетках, сдвинутых в одно спальное место, что она различает в темноте. Бэт отворачивается и смотрит на ходячих, бредущих по полю. Их стало уже немного меньше - часть попадала в ямы-ловушки, а некоторые из них почему-то поменяли направление и теперь уходят в лес.
Через некоторое время рядом с ней становится в дверях Дэрил. Прикуривает сигарету и смотрит вдаль со странным выражением в глазах, которое Бэт пытается безуспешно понять. Он ничего не говорит, и она не спрашивает, угадывая, что вряд ли ему хочется говорить. Поэтому она разворачивается и идет осматриваться в постройке, стараясь не глядеть на трупы, лежащие у двери. Тот пожилой и еще два неизвестных ей, завернутые в перепачканное кровью полотно. Невысокого роста и худые, судя по очертаниям. Наверняка, женщины.
Это бывшая винодельня, как читает Бэт на табличке, висящей у барной стойки, идущей по правую руку от двери. По левую когда-то была, видимо, стеклянная стена, за которой стояли бочки. Сейчас видны только остатки стены, а от большинства бочек остались только щепы, валяющиеся на полу и крышки с эмблемой винодельни. Противоположная стена от входа, где видимо, тоже когда-то были двери, вся забита досками от высокого потолка до пола.
Бэт достает из кармана зажигалку, когда замечает десятки свечей, стоящих вдоль барной стойки. Их мягкий свет разгоняет темноту, и становится намного уютнее. Кто-то отгородил место прямо в центре помещения высокими стойками, словно зоны. Там, где стоят стулья и высокий стол в виде бочки – столовая, где в один большой квадрат сдвинуты кушетки – спальня.
Тут был их дом. Пока кто-то не пришел и не убил их. Кто-то живой…
- Винодельня «Парадайз Спрингс», - медленно проговаривает Дэрил, подходя к барной стойке, за которой стоит Бэт. Он уже успел вынести трупы во двор и закрыть дверь широким засовом, который кто-то соорудил для дополнительной защиты постройки. – Долбанное везение на такие места, верно, Грин?
Бэт ничего не отвечает. Ее больше интересует сейчас, работает ли в этом месте подача воды, поэтому она спешит в туалетные комнаты, двери в которые замечает сразу рядом с входом. Вода плохо, но работает. Тонкой струйкой не вымыться, зато можно набрать в тазик и вымыться тряпкой. Потому что она чувствует себя сейчас как никогда грязной – вся в той противной жиже из ямы.
- Возьми, - швыряет она Дэрилу, развалившемуся в одном из кожаных кресел у кушеток, одно из полотенец, что находит в туалетной комнате. – Я набрала тебе воды. Ты тоже можешь помыться. Или грязь – это для тебя своего рода защитный слой, Диксон? Подумай о ране у тебя на плече.
Он кривит губы, но ничего не говорит. И они расходятся – каждый по комнате с соответствующей эмблемой на двери. Правда, двери не закрывают. И не потому чтобы получить хотя бы немного света из основного зала. Просто всегда надо быть начеку. И успеть подстраховать друг друга в случае необходимости.
Бэт сбрасывает с себя грязную одежду, жалея, что все определенно нуждается в замене. Потому что, к примеру, джинсы даже затвердели в месте, где высохла та жижа, а отстирать невозможно – слишком мало воды. Она быстро промывает волосы и смывает мыло с тела. И с тоской думает, что уже отвыкла мыться вот так, в тазике. Несколько недель в Александрии быстро заставили привыкнуть к хорошему…
А еще она слышит, как плещется вода в соседней комнате, падая каплями на плитку пола. И вспоминает, как помогала мыться Дэрилу в том домике в Лортоне. И то, чем потом занимались на полу гостиной, разрушая импровизированное ложе из диванных подушек. Именно поэтому их одиночество чувствуется сейчас как никогда остро. Как и собственная нагота сейчас, неясное отражение которой Бэт ловит в отражении зеркала на стене.
А потом смотрит почему-то на свои руки. В полумраке туалетной комнаты они кажутся такими темными. Словно на них кровь.
Его кровь. Которую она пролила недавно.
Из-за этих воспоминаний портится настроение. Больше нет того облегчения и покоя от его присутствия рядом, что чувствовала недавно, когда мельком взглянула на трупы, некогда бывшими жильцами этого бывшего амбара. Или когда он тащил ее из ямы. Или когда просто смотрел на нее, а его глаза так блестели в свете многочисленных свечей…
Дэрил успевает закончить помывку раньше, чем она. И уже развел огонь в импровизированном очаге, который соорудили бывшие хозяева этого места – широком прямоугольном гриле. Тут даже есть вязаное покрывало, и он кидает то Бэт, когда она усаживается с ногами в кресло, наблюдая, как он расставляет на решетке банки с консервированными равиолли.
- Это из чьих запасов? – спрашивает она, поднимая бровь. Он только перегоняет потушенный окурок из одного уголка рта в другой.
- Будешь сегодня моей гостьей, Грин. Ты же знаешь, я не имею привычки рыться в чужом барахле. А ты четко дала понять, что ты сама по себе.
- Рада, что понимаешь это, Диксон. Потому что завтра мы пойдем каждый своей дорогой. Ты пойдешь обратно в Александрию. Я…
- … прямо в лапы людей Гроуди, да? Или под какого другого херова извращенца. Которых сейчас развелось немало. И не решай за меня, что мне делать, Грин. Я сам решаю. Тебе ясно?
Видимо, та злость, которая копилась в нем на протяжении дня, вдруг вспыхнула снова, как разгораются угли от дуновения ветра. Потому что он в момент вскипает. Она видит даже, как напрягаются жилы на его шее, когда он стискивает зубы.
- Ничего умнее, чем свалить из Александрии, не придумала, Грин? Мэгс чуть не рехнулась. Вся семья стоит на ушах. Даже твой… даже Морган готов на твои поиски. Одной тебе весело бегать по лесам, да? Забавно ей! Ручками она машет! Играет в свои херовы игры! Словно мы на долбанном слете скаутов! Словно у нас, твою мать, соревнование по ориентации в лесу…
- Ориентировании, - поправляет его Бэт. – Ориентировании в лесу.
- Один хер ты меня поняла! – резко отрубает он, и она морщится от грубости его слов. – Что вообще пришло в твою башку? Свалить одной. Охренеть, умная идея.
- Я уверена, что ты уже знаешь, что они готовы были идти со мной за стены. Мэгс была готова. Я не могла допустить этого. Только не так. У вас была нормальная жизнь до того, как я появилась. И пусть все так и останется. Я бы хотела этого…. Разве ты не читал, что я тебе написала?
