Он покусывает соломинку во рту, смотрит на фото и не хочет даже думать о том, почему так больно скручивает внутренности узлом при виде этой долбанной принцессы в короне. Которая скорее всего уже сдохла и давно. Потому что принцессы не живут вне стен замков. Не выживают вне их крепких стен.
Это не первые фото, которые он видит в заброшенных домах. Как маленькие осколки прежней жизни. Но это первое фото, после которого хочется вернуться в Александрию и напиться в хлам…
…он возвращается и напивается. И приводит сюда зачем-то рыжую. Впервые за три месяца их редких потрахушек приводит К СЕБЕ. Просто потому, что был бухой. Просто потому, что хотел почувствовать, что он все-таки живой. Что сердце бьется не потому, что нужно гонять кровь по венам.
Но этого не происходит.
Даже мертвое сердце может биться, как оказывается…
- Джи была здесь? – говорит Дэрил, понимая, что Рик так и не может найти слов, чтобы сказать ему что-то. Он кивает головой в сторону, намекая на перевернутую вверх обложкой книгу, на сбитый коврик у постели, на рубашки.
- Не только, - произносит Рик в ответ, улыбаясь снова. И Дэрил почему-то начинает злиться.
Что за на хер вечеринка? Первая без него… Когда он был вне стен Александрии. Когда они откупорили вино, хранившееся «для особого случая», как сказала Мэм когда-то, закрывая бутылки в шкафчик кухни.
Особый случай, видимо, случился. Без него.
- Моя комната – не долбанный мотель, куда может зайти всякий желающий, - говорит он резко. Рик тут же кивает, соглашаясь.
- Я не знаю, как она тут оказалась, - отвечает он, и Дэрил пытается понять, о ком он говорит конкретно. О рыжей или о ком-то еще, кто мог прийти сюда. И трогать, мать твою, его вещи.
А потом его сердце летит куда-то вниз. Прямо к тугому узлу из внутренностей, когда Рик встает с постели и кладет ладони на его плечи, пристально глядя в глаза.
- Пойдем к Гленну и к Мэгги. Ты должен увидеть. Именно увидеть. Коснуться. Иначе не поверишь. Я знаю, как никто, - и произносит потом его имя с какой-то странной интонацией. - Дэрил… Дэрил…
- Что-то с Гленном? Мэгги?- спрашивает Дэрил, стараясь не обращать особого внимания на бред, который несет сейчас Рик. Выделить из него самое важное. Поэтому добавляет, заметив, как в очередной раз мотает головой Рик. – Мелкая?
В мире, где нет прививок и так мало лекарств, дети – это первое, что попадает в красную зону риска. В мире, где легко сдохнуть просто от простуды, которая может начаться с банальных соплей. И каждый понимает это.
- С ними все хорошо. Даже больше, чем хорошо, я думаю. Пойдем…
Глаза Рика блестят, и Дэрил относит этот блеск к тому, который он хорошо знает по своим прежним дням. До всей этой херни с концом света.
Когда разум затуманен алкоголем или еще чем-то покрепче. Знает, что с людьми в таком состоянии лучше не спорить. И покорно идет следом за Риком. Несмотря на то, что усталость так и давит к земле.
Черт, Мэгги будет орать, как потерпевшая, когда они вломятся к ней ночью. Что бы они сегодня ни отмечали «особого», вряд ли она пила из-за мелкой.
Мэгги открывает дверь почти сразу же, как Рик стучит костяшками пальцев. Такое ощущение, что она только и ждет их прихода, сидя прямо в коридоре. Мелкая, приоткрыв ротик в глубоком сне, висит на ее плече, прикрытая одеяльцем, из-под которого торчат маленькие ступни. Дэрил всякий раз почему-то не может не коснуться этих крошечных ступней в цветных носочках. Боится по-прежнему, что что-то сделает не то, но все равно касается легко, кончиком большого пальца.
Он помнит, как Мэгс светилась вся, пока носила мелкую. Как долбанная лампочка. Это, наверное, свойство всей семьи Грин – светиться. И дарить свой свет близким людям…
Он тогда, как и остальные, был готов на все ради того, чтобы этот свет не погас. Помнится, как охреневший вконец, в каждой вылазке искал долбанные витамины для беременных. Потому что докторша очень опасалась, что организм Мэгги слишком истощен. Что может случиться то, что толкнет старшую Грин совсем к краю. Так и сказала: «Витамины нужны ей, как воздух». А он тогда добавил про себя: «Чтобы жить дальше»…
Он все-таки нашел эти долбанные витамины. Твою мать, когда он рыскал по аптекам и ящичкам в домах, ему казалось, что всем они резко понадобились. Все резко залетели в этом долбанном мире! Эти долбанные витамины для беременных! И именно поэтому ни за каким хером он никак не может их найти.
Хотя если бы ему сказали, что он будет так рвать задницу ради старшей Грин, тогда еще полтора года назад…
Именно мелкая, еще зародышем, этим маленьким червяком, вдруг сделала то для Семьи, что не могли сделать долгие разговоры, сводившиеся в итоге к крикам и обвинениям. Она показала им всем ничтожность их споров в поиске ответа на вопрос “кто виноват?”, постоянно витавший в воздухе над их головами. Выползший наружу скользкими змеями, когда уже не надо было держаться друг за друга, стремясь выжить. Когда они оказались в безопасности за стенами Александрии. Когда не надо было думать о том, что бы и где найти пожрать и как прикрыть свои задницы от опасностей. Впервые за долгое время с самого начала долбанного конца света.
Она снова сделала их СЕМЬЕЙ. Мелкая снова сделала их семьей.
- Дэрил, - выдыхает Мэгги, и внутри все скручивается в тугой узел. При виде ее непролитых слез в глазах. И светящегося лица. Как тогда. Во время беременности.
Она что, снова..? Этого хера его притащили сюда посреди ночи? Когда хочется лечь даже под куст, даже здесь, у крыльца, и заснуть, провалившись в глубокий сон.
Дэрил пытается уцепиться за злость. Потому что злость – единственное, что ему остается, когда он осознает, что ни хера не понимает.
Что, твою мать, творится? Они все обкурились тут, пока его не было?
Такой вопрос не может не возникнуть в его голове, когда Мэгги продолжает говорить, уже глядя на Рика. Отступая за дверь и позволяя им войти в дом. Из гостиной доносится такой громкий храп, что у Дэрила непроизвольно взлетают вверх брови в удивлении.
- Это Морган, - говорит Мэгги так, словно имя сразу все расскажет Дэрилу само за себя. А потом идет наверх по ступеням, явно желая, чтобы они с Риком двигались следом. – Боже мой, я до сих пор не могу поверить! И спать не могу! Потому что мне все кажется, я сейчас закрою глаза, и все… Это будет сном… Потому что… как это вообще возможно? Это же невозможно! И…
Она останавливается в коридорчике второго этажа и оборачивается к Дэрилу.
- … и ты же сам сказал, что все… что конец… Ты сам сказал мне!
Он пытается разгадать в глубине ее глаз, уловить, как змею за хвост, подтверждение мысли, обжегшей его огнем. Сразу же заставляющей максимально увеличить расстояние между ними в этом тесном коридорчике. Отступить от нее на шаг.
Она обвиняет его в чем-то сейчас?
А потом Мэгги открывает дверь в комнату. И теперь он понимает, что это точно что-то распылено в воздухе. Они все обкуренные. Даже он.
Потому что на кровати у окна прямо под лучами лунного света лежит Бэт.
