Сильная рука на шее Моргана. Кровь на этой руке, сводящая ее с ума сейчас…

И тогда она прыгает, желая любой ценой спасти…

Готовая вонзить лезвие в шею.

Дэрил…

- Дэрил, - шепчет потрясенно Бэт, когда в памяти возникает последнее, что она помнит.

Острое лезвие, направленное ее рукой, прямо в его шею. Она знает, что он не успеет отразить этот удар, и что другой возможности убить у нее не будет…

- Бэт! Хорошая моя! Моя девочка! Бэтти! – она слышит голос Мэгги. Чувствует ее руки на своих волосах и руках. – Тише… не кричи… не кричи! Я прошу тебя… не кричи! Тише, моя милая…

- Я убила его! Я его убила! – Бэт даже не понимает, что кричит, пока Мэгги не врывается в комнату и не привлекает ее к себе, пытаясь успокоить. Гленн растерянно переминается с ноги на ногу на пороге спальни. Где-то в доме плачет Патти, перепуганная криком Бэт.

- Бэт, посмотри на меня! – Мэгги обхватывает ладонями ее лицо и заставляет взглянуть на себя, пытаясь взглядом успокоить ее истерику. – Он жив. Ты не убивала его. Не убивала! Жив!

- Где он? Я хочу видеть его! Сейчас же! – Мэгги морщится, и только тогда Бэт понимает, что слишком сильно сжала ее руки, и ослабляет хватку.

- Бэтти, это невозможно, прости, - она плачет, как и Бэт сейчас. – Тебе запрещено покидать стены этого дома. Ты под арестом. Если ты нарушишь условия Совета, то тебя поместят под замок. Я не хочу отдавать тебя ни в дом заседаний в подвал, ни в больницу… Прошу тебя. Наберись терпения. Я клянусь тебе, что он в полном порядке. Ты его ранила в плечо. Рик ударил тебя по руке и изменил направление удара, и Дэрил сумел увернуться…

- Я хочу видеть его! – настаивает Бэт. – Сейчас!

- Я не позволю тебе… не сейчас. Ты просто не понимаешь. По законам Александрии они имеют полное право выгнать тебя за ворота. Ты пыталась убить человека. Живого. И Робардс рассказала Совету, что ты… что у тебя возможны срывы. И теперь они думают… что ты опасна…

- Странно, что тебе не все равно, - говорит устало Бэт, откидываясь в постель. Лишь бы не быть в руках сестры сейчас. Когда пришло воспоминание о том, что было. Как они дважды предали ее. – Какая разница… или ты уже так привыкла ко мне за этот месяц?

- Бэтти, не надо… ты всегда была дорога мне. Всегда. И я сделаю все для тебя.

- Что Морган? Он в порядке? – спрашивает Бэт, словно и не слышала ее последних слов.

- С ним все хорошо. Он был в больнице вместе с нами. Ушел только утром. Если хочешь, я позову его утром.

- Хочу. И хочу спать. Я спокойна. Ты тоже иди спать.

Короткие отрывистые фразы. У Бэт не только голова кругом от всего, что свалилось на нее в последние сутки, но щемит внутри сердце. Она видит боль Мэгги, но снова не может унять ее. Не хочет. Не хочет даже трогать ее сейчас.

Потому что по-прежнему не может понять, как та могла даже не поехать с ней в госпиталь. И принять не может. Потому что сама ни за что не бросила бы сестру. Никогда!

Бэт не спит всю ночь. Все думает и вспоминает. И каждое из воспоминаний прошлого дня разрывает ей душу на части.

Это случилось. Никакие причины не изменят очевидного. Она напала не просто на члена семьи. Она напала на Дэрила. Пролила его кровь. Ее не вернула из темноты любовь, как говорил Морган. Значит, ничто не спасет от нее и в дальнейшем. Что, если это снова повторится? Что, если она в следующий раз убьет кого-нибудь? Как Лиззи… Господи, как Лиззи!

Ее ничто не удержит… никто не удержит… Морган был неправ. И она с самого начала знала, что ей не стоит идти сюда… с ее темнотой… никто не удержит…

Утром приходит первым Рик. Они все уверены, что она спит, приняв таблетки, которые приносит Мэгги в ладони вместе с подносом с завтраком. Но Бэт только прячет их за щекой, когда пьет воду из стакана. Она уже знает, что такое барбитураты. И помнит тот эффект, который они дали вчера. Сонливость. Слабость. Абсолютное безразличие ко всему. А ей крайне необходима трезвая голова сейчас…

- Они лишили меня права голоса в Совете, - говорит Рик. Мэгги, Гленн, Тара и он сидят в кухне, и поэтому Бэт, затаившаяся на лестнице, еле слышит его голос. Но старается распознать каждое слово. – Я теперь не могу повлиять на их решение. И раньше, в принципе, не мог, но… А еще они знают про Тромтона. Последний раз его видели, когда он заходил в ваш дом. Соседка вспомнила. И из-за того, что я обманул в тот раз… в общем, я больше не в Совете. А еще… они видели, что Бэт была готова атаковать их в больнице. И я не могу никак вдолбить в их головы, что это все из-за того, что ей пришлось пережить в том чертовом госпитале! Единственное, о чем мы можем договориться с ними сейчас – это посадить Бэт на нейролептики. Они есть среди лекарств зоны. Некоторые, правда, уже просрочены, как и многие лекарства. Салливан считает, что мы просто разрушим ее психику окончательно. Робардс же думает, что это более гуманно, чем выгонять ее за ворота. Просто оградить ее от людей Александрии…

- Моя сестра – не животное! – вскипает Мэгги. – Я не позволю. И Дэрил… он тоже будет против. Ты же знаешь…

- Знаю. И знаю Дэрила… Влезет он во все это дело, и все окончательно полетит к чертям! – тоже злится Рик. – Это просто какой-то тупик… и я не знаю, как из него выйти. Мы даже не думали, что такое возможно… и не продумали, что нам делать. Просто тупик!

Они молчат некоторое время, каждый думая о чем-то своем. Потом Рик прощается и уходит. Чтобы снова и снова пытаться переубедить Совет, который уже на следующее утро должен принять решение о ее судьбе. Бэт уже хочет уходить в свою комнату, как слышит голос Мэгги. Он полон решимости и боли.

- Я не оставлю ее. И не позволю запереть и накачивать таблетками, как сумасшедшую. Она не такая. И напала на Дэрила просто потому, что мы довели ее до этого. И Дэрил… Дэрил толкнул Моргана. Она просто защищала его.

- Мне не объясняй! – бросает ей в ответ не менее нервный Гленн. – Я все это знаю. Но что мы можем сделать?

- Уйти! Мы можем уйти из Александрии.

- У нас на руках младенец, - робко подает голос Тара. – И Гленн… Ему только недавно сняли швы. Он не уйдет далеко. Для этого нужно время… чтобы он смог…

- Тара права, Мэгги. Патти еще слишком мала. Тюрьма пала, когда Джудит было около семи месяцев. А Патти только четыре сейчас… Она еще даже не сидит. Подумай о ней…

- А о Бэт кто подумает? Гленн, мы бросили ее уже один раз! Я бросила. Потому что решила, что так будет лучше. Сейчас я не… я просто не смогу себе этого позволить! – Бэт не может сдержать слез, когда слышит боль в голосе Мэгги. И слезы, которые, скорее всего, сейчас бегут по лицу сестры. – Дэрил говорил, что есть зона. Мы можем рискнуть пойти туда.

- Втроем? С младенцем?

- Я пойду с вами! – твердо говорит Тара. – Я пойду туда, куда вы.

- И Дэрил. С нами точно уйдет Дэрил, - глухо говорит Мэгги. – Если он был готов на… на то, чтобы… на то, чтобы жить вместе с Бэт… чтобы у них была семья… он точно пойдет с нами.

- Два раненых. Младенец. И три женщины. Через мост, на несколько миль забитый ходячими. Сто миль до зоны, в которой мы даже не знаем, какие живут люди, - медленно произносит Гленн, словно запоминая все факты. А потом добавляет. – Знаешь, за что я тебя люблю, Мэгги? За твои сумасшедшие авантюры. Хорошо. Мы уйдем из Александрии. Надо только все подготовить. Иди ко мне. И больше не плачь… все будет хорошо…

Бэт больше не надо ничего слышать больше. Она возвращается к себе и достает из-под матраса кровати дневник в ярко-красной обложке. По привычке записывает то, что случилось в последние дни, а потом переходит к тому, что хотела записать последним.