Если бы она не плакала в который раз, Морган не отошел бы от двери и не пропустил бы этих ублюдков. Если бы она не поддалась своим эмоциям и страху, что он мертв, что она никогда не найдет его. Если бы не поддалась боли, которая пришла с воспоминанием о кошмаре, в котором она ему не нужна… не нужна…

Слезы – это слабость. Эмоции – это слабость. Эмоции мешают думать рационально. Страх – это слабость. Страх парализует. Страх мешает быстро и решительно действовать.

Она больше никогда не будет слабой. Никогда… И больше никогда не будет вспоминать их. Никогда. Потому что память о них делает ее слабой. А ярость и ненависть дает силы идти дальше…

Когда Бэт выходит из ванной комнаты, то сразу же подходит к Моргану, который с тревогой вглядывается в ее лицо, отведя мокрые пряди волос в сторону.

- Как ты, маленькая леди?

- Это моя темнота, Морган. Когда я говорила, что во мне есть тьма, я имела в виду не только приступы ярости или обмороки. Иногда я проваливаюсь в темноту. И это уже не я… Я чуть не убила тебя… тоже… как их…

- Нет! Нет! – он обхватывает ее лицо ладонями и заставляет взглянуть на себя. – Ты бы никогда не причинила мне вред. Я знаю это. Я видел это в твоих глазах. Ты бы никогда не причинила мне вреда. Никогда!

- Я так хочу это верить…

- Верь, моя маленькая леди. Нет, знай это! Потому что я это знаю. Именно знаю, понимаешь?

Он обнимает ее, и она приникает к нему, пряча свои страхи и сомнения в кольце его рук. У него на груди. В его теплоте и нежности. Потом он обрабатывает ее раны. На ладони, на плече и на правой руке. Затем уходит в душ, а она ждет его, чтобы в свою очередь обработать раны на его лице. У Моргана сломан нос, разбиты губы и лопнула кожа на скуле. Видимо, придется зашивать. И возможно у него будет шрам. Совсем как у нее.

Пока он моется, Бэт собирает обрывки футболки и сжигает их на лужайке около гостевого домика. Наблюдает за тем, как огонь пожирает крылья, чувствуя, как что-то медленно умирает в душе с каждым мигом, уничтожающим ткань.

Бэт понимает, что все, что когда-то было живо в ее душе, окончательно мертво, когда на следующий день убивает оленя в лесу за отелем. Она выслеживает зверя почти полдня, а потом специально гонит в сторону домиков, чтобы успеть позвать Моргана прежде, чем оленя найдут ходячие. Все ведь возможно в этом чертовом мире…

Когда олень замирает буквально на минуту и повернул к ней голову, Бэт колеблется ровно миг, держа палец на курке арбалета. Почему-то в голову снова приходит тот взгляд, который когда-то пронзил насквозь до самого сердца, заставляя бабочек в животе биться в бешеном танце.

Только в этот раз бабочек не было. Они все умерли… сдохли где-то в ней… сдохли… как и весь мир вокруг…

Она пускает стрелу арбалета прямо в сердце оленя, убивая его одним выстрелом.

Чуть более чем через десять месяцев они с Морганом шагнут в окрестности Александрии…

========== Глава 32 ==========

Дэрил смотрит ей в глаза и молчит. Слишком долго. За эти минуты, что кажутся ей такими длинными, словно часы, Бэт уже успевает придумать сотни вариантов его ответных реплик. Доводит себя до того, что уже готова сорваться с места и убежать, уже жалея, что вообще начала этот разговор.

Потому что слово может убить… наповал… и ее особенно. Особенно сейчас.

- Прекрати, - тянет Дэрил, и она не может не улыбнуться нервно. Прекрати? И все?

- Ты не понимаешь…

- Если ты говоришь о Тромтоне, то я все понимаю. И это не безумие, Бэт.

- Не только Тромтон. Эванс. И были еще случаи… пока мы шли сюда… Я убивала…

- Я тоже убивал. И Рик.

- Это не то…

- Откуда ты знаешь?

Теперь Дэрил уже обхватывает ладонями ее лицо, потому что Бэт отворачивается от него.

– Иногда человек делает не те поступки, что раньше. Которых никто не ожидает от него. Иногда это бывает. Потому что на кону жизнь. Твоя. Твоих близких. Иногда это бывает… Это не безумие. Слетают с катушек по-другому. Когда думают, что ходячие – это люди. Что быть ими лучше.

- Так не бывает, - качает Бэт головой. – Это невозможно…

- Помнишь, Самуэльса и его дочерей? Они ушли из тюрьмы с Таем и Джудит. Их нашла Кэрол потом. Так вот, старшая Самульэс слетела с катушек еще в тюрьме. Подкармливала ходячих. Давала им имена. А после падения тюрьмы… в общем, она думала, что всем будет лучше обратиться. И убила сестру.

- Что? Лиззи убила Мику? Лиззи? – Бэт настолько шокирована тем, что услышана, что ей приходится опуститься на краешек кровати, иначе она бы упала. Настолько стали слабыми ноги вдруг.

Как это возможно? Как можно убить родную сестру? Лиззи, всегда такая внимательная и добрая. И Мика… Как это возможно?!

- Бэт? – Дэрил опускается на корточки возле кровати напротив нее и берет ее ладони в свои руки. Ласково гладит большими пальцами нежную кожу, пытаясь успокоить. – Я не должен был тебе рассказывать. Просто я… хотел, чтобы ты знала. Вот она - разница. Самуэльс слетела с катушек. А ты – нет. Ты – нет! И больше никогда не говори так! Один раз… один раз я тоже думал, что слетел с катушек… еще у фермы. Когда меня сбросила долбанная лошадь, а потом я прострелил себе бок. Я думал, подохну там. И… я видел Мэрла… говорил с ним… а потом… Короче, Андреа тогда выстрелила в меня не просто так. Я был словно ходячий. Ни одной мысли в башке. Только инстинкт выжить. Победить. Ходячих, что были там и чуть не сожрали меня. Я отрезал им уши и повесил на веревке на шею. Как знак того, что я сильнее их…

- Что?

Бэт очень хочется сдержать смех, но тот так и рвется из нее. Она представляет себе ожерелье из ушей ходячих у него на шее и не может не смеяться. Прислоняется лбом к его лбу, чтобы он не видел ее смех, и до боли закусывает губу. Боль немного отрезвляет.

– Прости… просто… это…Бог мой, Дэрил! Ты серьезно?! Про уши. Потому что я никогда не слышала об этом…

- Рик сорвал с меня эти уши по пути к дому. Иначе Хэршелл бы точно выставил меня за границы своих земель. Он и так на меня смотрел тогда, как на…

Бэт сразу же чувствует, как меняется его настроение. Словно тень набегает на его лицо. И этой тени точно не было, когда он вспоминал, каким был на ферме.

- Твой отец никогда бы не одобрил то, что ты здесь. Со мной.

- Ты не можешь этого знать, – теперь уже она сжимает его ладони, а не наоборот, как прежде. – Папа относился к тебе в тюрьме совсем иначе, вспомни. Сколько ты всего сделал тогда. И когда родилась Джудит, и во время инфекции. И разве ты не слышал ни слова из того, что я сказала тебе сейчас? Ты удивительный человек. Из всех, кого я знаю. Кого когда-либо встречала. Ты самый-самый…

- Тебе надо чаще повторять мне это, - глухо говорит он, и его глаза вдруг тут же затягиваются дымкой боли. Потому что эти слова так похожи на те, что когда-то были произнесены им. И они оба помнят ее ответ.

Пророческий ответ. Как и фраза, что последовала за ним.

Когда-нибудь меня не станет… Тебе будет очень не хватать меня, Дэрил Диксон.

В этот раз Бэт не говорит ему, что он должен сам хранить в памяти каждое слово, которое она сказала. Просто гладит пальцами его сильные ладони и запястья и шепчет, улыбаясь:

- Хорошо, только постарайся запомнить их, ладно? Чтобы мне пришлось говорить их реже. Потому что я хочу, чтобы ты знал это. Сам. Знал.