Точно, Айла, не изменившая любви к темно-синему цвету, отвернулась от прилизанного, безукоризненно элегантного Мелвина, и нервно обмахивалась веером. Она находила неприличным убежать от кавалера перед самым балом, но и оставаться с ним ей было, видимо, почти противно.

Вообще, отнюдь не все лица были радостны. Оскар Фенвик дулся, потому что так и не стал первым учеником и не ему выпала честь (с точки зрения Альбуса, не стоящая внимания) открывать последний для него школьный рождественский бал. Он с ненавистью смотрел на отличника-рейвенкловца Дэвида Гольдштейна, стоявшего с кузиной Ребеккой и с выражением хитрого самодовольства иногда оборачивавшегося. Анджела, иногда тревожно касавшаяся плеча Оскара, была бледна и заметно дрожала, будто от холода. Сириус Блэк, отвернувшись от строгой и неподвижной Геспер, разодевшейся в бежевое атласное платье, беззастенчиво рассматривал хрупкие и бледные плечи Анджелы. Его вид напомнил Альбусу кота, припавшего к траве, чтобы подкрасться к птичке.

Его младший брат стоял чуть поодаль, рядом с Эллой Крейвуд, разодетой в лиловый шелк, и походил на маленькую мраморную статую.

— Вижу, мы не опоздали, — раздался близ Альбуса свежий голосок Виктории. В фисташковом платье, которое ей необыкновенно и необъяснимо шло, в медовых буклях, с белым веером в руках она стояла рядом с Элфиасом, напоминавшим молодого петушка, улыбалась чуть высокомерно. Скользнув пренебрежительным взглядом по спутнице Альбуса, она хотела что-то сказать, но в эту минуту разом залились смехом слизеринки с четвертого курса, группкой стоявшие у лестницы, вслед за чем по толпе прокатились удивленные восклицания. Альбус, Викки и остальные разом обернулись.

По лестнице важной походкой, придерживая трен платья, спускалась Нэнси Стюарт. Она, видно, действительно выбрала в службе проката самый дешевый наряд: когда-то, очевидно, пунцовый, он выцвел до того, что пошел пятнами — кирпичный цвет соседствовал со свекольным. В некоторых местах ткань протерлась, став почти сетчатой. Из-под мятого подола мелькали будничные стоптанные туфли — других, вероятно, у Нэнси не было. Однако в этом Альбус не нашел бы ничего смешного, если бы Стюарт не попыталась вырядиться с претензией на роскошь.

На ее костлявых руках болтались, то и дело съезжая, толстые и пыльные черные перчатки до локтя. На шею была намотана нитка фальшивого жемчуга, грубого и потрескавшегося. На поясе болтались на толстой позолоченной цепочке облезлые мужские часы. В волосах торчали два сильно ощипанных алых пера. На грудь с лица сыпались излишки пудры. Довершал наряд протершийся и сломанный красный веер.

— Однако же, Стюарт старалась, — весело воскликнула Элла Крейвуд. — Наверное, ты обыскала все лондонские свалки?

— Что же ты хочешь от грязнокровки, — вздохнула Геспер Гэмп. Виктория прикрыла лицо веером, чтобы скрыть улыбку. Дональд расхохотался в голос, а Джейн отвернулась, залившись краской. Но Нэнси, словно и не обращая внимания, останавливалась рядом с каждым мальчиком и бросала на него долгий вызывающий взгляд.

— Да, ну и явление, — Луиза Монтегю обмахнулась нежно-голубым веером в тон платью. — Гораций, что ты об этом думаешь?

— Думаю, что манерам эта девица училась… хм… в канаве.

В ту же минуту Нэнси встала прямо напротив него и бросила все тот же долгий нахальный взгляд. Неизвестно, что ей сказала бы Луиза и чем все могло закончиться, но в эту минуту среди учеников появился профессор Розье.

— Бал открывается! Первые ученики, прошу встать ближе ко входу. Поторопитесь!

Альбус с Хельгой оказались пятыми. Она, раскрасневшись, стала быстро обмахиваться: от волнения ей сделалось душно. Альбус слегка похлопал ее по руке.

— Но ты же училась танцевать, правда?

Она непонимающе посмотрела на него.

— Я вот только в прошлом году учиться стал, и ничего, совсем не боюсь. Смотри, двери открываются. Вон учителя.

Столы в Большом зале исчезли, каменный пол обратился паркетом, начищенным до блеска, и множество летающих свечей горело так ярко, что было светлее, чем днем. С потолка сыпался снег, тая в воздухе. Учителя в парадных мантиях стояли у стены напротив входа; здесь были почти все, кроме мисс Спэрроу и ее дядюшки. Даже профессор Кей стоял в углу, вертя в руках бокал, наполовину уже пустой, даже профессор Корнфут одолевал Галатею Меррифот, о чем-то вдохновенно рассказывая. Директор с чрезвычайно кислой физиономией минут пять вещал про необходимость соблюдения школьных правил даже во время праздника, пока наконец не отступил в сторону, взмахнув палочкой. Из углов сама собой полилась легкая, кружащаяся музыка.

— «Утренние листки», — улыбнулась Хельга. — Как мило.

Альбус понятия не имел, о чем она говорит, но когда настала очередь, взял ее за руку и за талию и повел, мягко раскачиваясь. Хельга, несмотря на некоторые его опасения, двигалась хорошо — плавно и мягко. Вальсировать с ней и глядеть на другие танцующие пары было забавно и приятно. Вот Виктории, кажется, не так повезло: Элфиас то и дело наступал ей на ноги. Зато Гораций плясал неожиданно ловко; Луиза выглядела победительницей на триумфальной колеснице. Удивила его Джейн, упоенно вальсировавшая с Дональдом: в ней сейчас не было и следа привычной строгости, и глаза горели, словно она отправляясь в путешествие, всматривалась в сулящие множество приключений дали.

Увлекаясь, Альбус кружил быстрее и быстрее, так что розовое платье Хельги раздувалось; под конец она запыхалась и попросила его остановиться.

— Прости, у меня закружилась голова. Я посижу. Принеси мне, пожалуйста, мороженое, и можешь потанцевать с кем-нибудь еще.

Но мороженое, разноцветное, с джемом, украшенное фруктами, уже привлекло внимание Альбуса; усадив Хельгу, он поспешил взять два блюдечка — ей и себе.

— Представляешь, однажды нам с братом дали по мороженому в виде котенка, — Хельга с удовольствием зачерпнула бело-розовую массу. — Я не смогла есть: мне было так жаль… А тут еще брат ложкой отделил котенку голову, — она поежилась.

— А у меня брат сворачивал шеи куропаткам, — сообщил Альбус доверительно, зачерпнул мороженое с горкой и отправил в рот. — Да, ловил в силки и сворачивал шеи уже в семь лет. Сестра потом есть не могла, как я ей рассказал.

— Да, — кивнула Хельга. — Это ужасно. Они же такие маленькие, беззащитные…

— А ты видела живых куропаток?

— Да. У нас…

Альбус не расслышал, что она говорила дальше: его внимание привлек дружный смех слизеринок, раздавшийся неподалеку от того места, где стояла, не приглашенная никем, Нэнси Стюарт. Танец закончился, и Элла с Геспер, а также несколько девочек постарше решили развлечь себя обсуждением ее наряда.

— Кажется, ты очень старалась, Нэнси? Даже залатала некоторые дырки… Жаль, не все, — вздыхала Элла. — Нэнси, а у кого ты украла часы и нитку жемчуга?

— Разве не видно, что она нашла их на свалке? — морщилась Геспер, поправляя тонкие очки. — Удивляюсь только, кто раньше не постыдился их носить. Какой-нибудь маггловский оборванец, должно быть.

— А веер и перчатки ты выпросила у старьевщика? — хихикала Милдред Хорнби, девочка с четвертого курса, выглядевшая не старше двенадцати лет. — Воображаю: он пожалел денег и выбросил хлам, который все равно не продаст.

— Но самое интересное — перья, — вздыхала высокая рыжеватая пятикурсница Флоренс Берк. — Долго ли ты караулила на птичьем дворе, чтобы они наконец выпали из хвоста какого-нибудь петуха?

Вероятно, в другое время Нэнси бы уже бросилась на них, пустив ход костистые кулаки и острые ногти, но сейчас она лишь важно обмахивалась веером, ожидая, вероятно, что ее все-таки кто-то пригласит. Увы, мальчики подошли к ней, но с другой целью: Сириус Блэк с обычной свитой присоединился к слизеринкам в насмешках над ней.

— Бедняжка, — вздохнула Хельга. — Мне кажется, она все-таки не выдержит и стукнет их. С другой стороны, она действительно смешно выглядит, правда? Не стоило так…

Альбус снова не дослушал. Отодвинув пустое блюдечко, он встал и через весь зал быстро зашагал к Нэнси. Подоспел он в тот момент, когда она пристальным и не обещающим ничего хорошего взглядам мерила белобрысого Дециуса Малфоя, отпустившего какую-то особенную гадость. Растолкнув слизеринцев в разные стороны, Альбус поклонился Нэнси и поцеловал ей руку.