Но Лючия хранила молчание. Она закрыла руками лицо и стала вдруг медленно сползать с кресла. Я едва успел подхватить ее.

— Сейчас пройдет, — прошептала она. — Я прошу вас, отпустите меня, я ничего больше все равно не скажу.

С минуту Паркер все еще гневно смотрел на нее, но затем кивнул головой.

— Спасибо, — вежливо сказал он. — Вы нам очень помогли, хотя, наверное, и не хотели этого.

В дверь просунулась голова Джонса; лицо его явно выражало намерение немедленно поговорить с Паркером. Инспектор подошел к дверям, и Джонс что-то яростно зашептал ему на ухо. Паркер покивал и снова подошел к Лючии.

— Прошу прощения, — озабоченно сказал он, — но я вынужден попросить вас еще об одном одолжении. Сейчас принесли ваш чемоданчик, и я прошу вас осмотреть его и сообщить, все ли на месте.

— Хорошо, — согласилась она, закрыв глаза и вновь открыв их, будто только что проснулась.

Джонс внес чемоданчик и поставил его на стол. Лючия склонилась над ним.

— Похоже, все на месте, — сказала она, расстегивая внутренний карманчик. — О, нет — исчезли мои резиновые перчатки, — вдруг вскрикнула она.

— А вы уверены, что они были там вчера?

— Но я их не вытаскивала. Они точно должны быть там. Я видела их четыре-пять дней назад. Нет, они должны были быть там.

— Я был в этом уверен. Я спросил вас об этом только потому, чтобы сообщить вам о том, что убийца вытащил перчатки из вашего чемоданчика, а затем одну подкинул в шкаф вашей гардеробной, а другую подсунул под другой шкаф, и она вся в крови. Джонс!

В комнату вошел сержант, вытянув вперед руку с листом бумаги, на котором лежала перчатка. Она была вся в запекшейся крови. И тут Лючию вырвало.

— Шеф, — невозмутимо сказал Джонс, — сейчас будут готовы результаты дактилоскопии.

— Хорошо, принеси воды.

Джонс исчез и тут же вернулся.

Не поднимая головы, Лючия тихо сказала:

— Я больше не в состоянии выносить это.

— А не проще ли было бы вам сказать правду?

— Какую правду? — она смотрела на Паркера глазами загнанного зверька. — Я действительно не знаю, кто убийца.

— Но вы же догадываетесь. Неужели вы до сих пор не поняли, что уже сообщили нам, кого вы выгораживаете?

— Я? Я… Прошу вас, перестаньте. — Было видно, что держится она с большим трудом. — Вы больше от меня не услышите ни слова, господин инспектор. Или арестуйте меня, или отпустите, но я вам ничего не скажу.

— Хорошо, пожалуйста. — Паркер встал. — Только странно встречать такой отпор. Я же ищу убийцу, и с моей стороны совершенно нормально просить любого человека мне помочь.

Но Лючия, сжав губы и кивнув нам головой, вышла из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, Паркер тяжело опустился в кресло.

— Подумай только, — тихо сказал он. — Нет нашего Яна. Кто-то его убил. Мне показалось, что такая разумная женщина, с трезвым умом поможет нам. К тому же убийца решил всю вину свалить на нее. — Он помолчал. — Я знаю, кого она покрывает.

— Конечно, Спарроу, — подтвердил я. — Но почему она решила, что это он? Когда она сюда вошла, она еще так не думала.

— Что же, — Паркер встал. — Когда мы узнаем это, мы будем знать все или почти все.

Он подошел к двери.

— Джонс, что там с результатами?

— Сейчас будут.

— А с туфлями?

— Ни у миссис Спарроу, ни у мистера Спарроу мы ничего не обнаружили.

— Хорошо, — он повернулся ко мне. — Он ждет в гостиной. Я приказал не выпускать Спарроу оттуда. Не нужно им встречаться. Сейчас через его комнату мы могли бы пройти в гардеробную. Миссис Драммонд не будет возражать.

— Как она? — спросил я.

— Она была очень бледной, когда я приехал, но держится. Эта женщина могла его убить. Я понимаю, но не верю.

— Кого же ты подозреваешь?

— Мне трудно сказать. Если бы не один факт… Бедный Ян, если бы он знал.

— К счастью, он не знал. — Я невольно понизил голос. — Умер, считая ее лучшей женой.

— Не обязательно. Он мог и понять, кто вонзил в него нож. То изумление, которое я увидел в его глазах…

— Послушай, — сказал я, — Яна не могла убить женщина. То дыхание, которое я услышал за спиной, было дыханием мужчины.

Паркер задумался.

— Мы это скоро выясним. Я приказал снять отпечатки с внутренней и внешней стороны дверей. И с выключателя тоже. Ведь тот человек погасил свет, услышав, как ты спускаешься, и ждал тебя, схватив со стола пресс-папье. И оставил его на подоконнике в коридоре.

— Я думаю, мы смело можем исключить теперь Малахию и горничную — никто из них не побежал бы наверх.

— Да, таким образом, остается шесть человек, из которых ты и Лючия не имеют явного повода для убийства. Значит, четверо.

— Дэвис, Сара, Спарроу и Гастингс, — перечислил я.

— Шеф, — в комнату вбежал Джонс. — Отпечатки пальцев готовы.

— Отлично.

Вслед за Джонсом в комнату вошел высокий худой человек с папкой под мышкой. Кивнув мне, он сел за столик.

— Здесь у нас отпечатки восьми подозреваемых и убитого, — монотонно заговорил он. — А здесь отпечатки с дверных ручек, выключателя, пресс-папье и хирургического ножа.

— Господи, — воскликнул Паркер. — Чьи отпечатки на ноже?

— Сейчас… Они принадлежат только одному человеку — мистеру Спарроу.

Паркер прикрыл глаза. Затем он открыл их и тихо спросил:

— А что с остальными отпечатками?

— На ручке с внутренней стороны двери, выходящей в холл, отпечатки людей, записанных у меня под именами Сара Драммонд и Филипп Дэвис.

— А под ними еще есть отпечатки? — спросил Паркер.

— Нет, — дактилоскопист покачал головой. — Видите — вот его, а вот — ее. С другой стороны двери — только ее. Такое ощущение, что ручки до этого были протерты.

— Понятно. — Паркер взглянул на меня. В его глазах я прочел полную растерянность. — А на цепочке есть следы Гарольда Спарроу?

— Да. Большого и указательного пальцев.

Паркер нетерпеливо повернулся ко мне:

— А ты не дотрагивался до ручки?

— Нет. Не знаю. Кажется, нет. Дверь была полуоткрыта. Я слегка толкнул ее. А позже она была открыта шире.

— Понятно. Значит, ты ни до чего не дотрагивался до нашего приезда?

— Да.

— Ну, какие еще отпечатки? — Паркер повернулся к дактилоскописту.

— На кнопке настольной лампы те же отпечатки, что и на ручке.

— Филиппа Дэвиса?

— Да.

— А на мраморном пресс-папье?

— Ничего. Кто-то их стер.

— Спасибо. Оставьте мне фотографии.

— Я могу уехать в Лондон?

— Да. Если появится что-то, мы за вами пришлем.

Когда дактилоскопист вышел, Паркер сообщил:

— Он тоже никогда не ошибается. Один из лучших экспертов. Ну, что ты об этом думаешь?

— Я, кажется, начинаю что-то понимать, — пробормотал я. — Но пока воздержусь от комментариев. Ты сейчас, наверное, хочешь послушать Спарроу? Все улики ведут к нему. Хотя эти отпечатки…

Я наклонился над фотографией ножа. На ней хорошо были видны два отпечатка. Другая фотография, поменьше, изображала дальнейший след отпечатка указательного пальца в том месте, где нож закруглялся. Я достал из-под платка нож и взял его в руку.

— Что ты делаешь? — спросил Паркер.

— Ничего. Сравню с фотографией…

Паркер взглянул на фотографию.

— Я думаю, что мистер Спарроу должен нам сейчас кое-что пояснить. Джонс, я пригласил сюда Спарроу. Я боюсь. Я так боюсь ошибиться. Наверное, первый раз в жизни, — пробормотал Паркер.

Гарольд Спарроу выглядел ужасно. За эту ночь он постарел на десять лет. Глаза его выражали бесконечное отчаяние. Ссутулившись, он медленно подходил к нам.

— Садитесь, пожалуйста, профессор. — Паркер встал и передвинул кресло.

— Мистера Алекса вы знаете, он мне помогает. А я — инспектор Скотленд Ярда. Хотя мы с вами уже виделись.

— Не припомню, — Спарроу равнодушно смотрел на него.

— В домике садовника, когда я показывал вам письмо…