Закрыв глаза, я уперлась спиной в стойку.

Эмоции вибрировали во мне. Мои руки сжались на его плечах и глаза открылись. С бешено колотящимся сердцем, я оттолкнула Трента от себя. О Боже, это был невероятный поцелуй. Я с трудом могла собрать мысли в голове.

— Такой ход мог сработать на секретарше, а не на мне! — буркнула я, глядя на него и мысленно раздевая этого мужчину. — Но я умнее этого. Убирайся! Сейчас!

Я указала на дверь и мистики во мне засветились, усиливая мое вожделение.

Трент не шелохнулся, глядя на меня, читая мою ложь.

— Ты напугана, — сказал он, и запах корицы и вина заставил мои колени ослабеть. — Забудь о них, Рэйчел. Они ничего не значат. Ты демон, а я только что бросил свою невесту. Скажи, что ты не хочешь посмотреть, к чему это может привести. Я не хочу жить с сожалением от того, что даже не попытался.

Он шагнул ближе, и я отступила, желая прикоснуться к нему, желая расстегнуть еще одну пуговицу на его рубашке. Я не могла пошевелиться, когда он скользнул в мое личное пространство, и закрыла глаза, притворяясь, что если я не буду его видеть, то мне не придется его выгонять. Я задержала дыхание, и меня охватило головокружение.

— Скажи мне, что ты уже долгое время не хотела это знать, — прошептал он, и я задрожала от страха, когда его рука коснулась моего плеча. — Скажи мне это прямо сейчас, и я уйду.

Воспоминание о его выражении лица, когда он нашел меня избитую и измученную за городом, всплыло на поверхность — его гнев на того, кто причинил мне вред, его разделенную боль из-за моих синяков.

— Не надо. Не уходи.

Трент с дрожью втянул воздух. Его прикосновение к моему плечу изменилось, стало менее слабым.

— Пожалуйста, не уходи, — попросила я, открывая глаза, чтобы увидеть его облегчение. — Я больше не хочу быть одна.

Как может что-то быть таким неправильным и настолько правильным одновременно? Нет, не неправильным, просто сложным.

Он притянул меня ближе, прижал к себе.

— Ты никогда не была одна.

— Но это так, — сказала я, слезы снова полились. Проклятье, я не хотела плакать, но это, казалось, не имело значения, пока Трент легко целовал меня — лаская губами мои глаза, щеки, губы.

— Не ходи в Безвременье, — попросил он. — Мы сможем сами разобраться.

Безвременье было последним, что было у меня на уме, и я издала придушенный смешок.

— Я надеялась, что ты придешь остановить меня. Я действительно думаю, что надеялась.

Трент улыбался, когда я вытерла глаза, и все же мы остались на месте, прижимаясь друг к другу.

— Чертовски ужасный способ заставить мужчину расставить его приоритеты.

Я притянула его ближе, желая провести пальцами по линии его слабой щетины.

— Что тебя так задержало?

Я положила голову ему на плечо, и почувствовала его дыхание на своих волосах.

— Страх, я думаю. На меня смотрит слишком много глаз.

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

Что только что случилось? Я знала только, что меня переполняло облегчение, усталое принятие и ощущение, что все будет хорошо, несмотря ни на что. Мои руки прошлись по контурам его плеч, я позволила им последовать за линиями его мышц ниже, и когда он напрягся, в меня просочилось предвкушение.

Его дыхание участилось, сдвигая мои волосы. И мы все еще стояли там.

— Где все?

Его слова заискрились во мне, вызывая тысячу чувств и лишь один вопрос. Трент был здесь. Все изменилось. Все казалось правильным. Я снова погладила его плечи. Но он что-то у меня спросил.

— Снаружи.

Я наклонила голову и длинно и медленно выдохнула в его ухо. Один раз. Два. Три раза. Никто из нас не двигался. Мы оба знали к чему это может привести. Мое сердце колотилось, и, наконец, я перенесла свой вес на него, вытягиваясь, пока мои губы не нашли мочку его уха, и я осторожно прикусила ее, вызывающе потягивая.

— Они все, — выдохнула я, не отпуская его.

Трент сместился, и неожиданно я обнаружила себя прижатой к стене рядом с аркой. Мои глаза распахнулись. В его глазах жарко горело желание, и я улыбнулась, когда задалась вопросом, смогу ли выяснить, обсуждал ли он с Алом то проклятие обрезания.

— Мистер Каламак, — сказала я игриво, когда он взял мои запястья и прижал их к стене рядом с моей головой. В этом движении было достаточно силы, требования, смягченного страстью, и это огнем опалило меня, делая меня живой.

— Я надеялся, что ты не любительница поговорить.

Я провела ногой вверх по его штанине, затем вниз.

— Так займи мои губы чем-нибудь.

Трент потянулся к моим губам, и мы поцеловались: лаская друг друга, пробуя на вкус. Все также удерживая мои запястья, он прижался ко мне, и мои пальцы сжались в кулаки, пока я удерживала себя там, чертовски наслаждаясь процессом.

«Что я делаю!» — отразилось у меня в мыслях, но я не слушала. Я целовала Трента, и получала удовольствие.

Но я хотела большего. Трент отпустил меня при легком намеке на движение, и мои руки упали, обнимая его за шею. Открыв глаза, я встретила его взгляд. Свет в них огнем опалил меня. Это будет здорово. Я уже могла это сказать. Это молчунов нужно было остерегаться.

— У нас будут большие неприятности, — сказала я с улыбкой, и он улыбнулся в ответ, переводя глаза на мои губы.

— Тогда давай проверим, стоит ли это тех неприятностей.

Хриплая глубина в его голосе нырнула к моему животу. Страх, страсть, желание. Боже, помоги мне. Я так долго этого хотела.

Я подумала о своей постели, отталкиваясь от стены, но мужские руки были на моей талии, и я обнаружила себя сидящей на столе. Я обняла Трента ногами, притягивая ближе.

С колотящимся сердцем, я потянулась к пряжке его ремня. Боже, у него такая тонкая талия.

Его губы были на моей шее, и я вздрогнула, когда Трент нашел последние остатки шрама, которым меня наградил Ал — нейротоксины, похороненные глубоко в ткани, вспыхнули, оживая, шокируя меня. Они так долго были в состоянии покоя.

— Чувствительно, — ахнула я, потом заморгала, осознав, что Трент расстегнул верхние три пуговицы моей блузки и я даже не заметила этого. Я вздохнула, когда он распахнул мою блузку, оставив ее висеть на моих плечах, показывая сорочку под ней, и легонько провел пальцами по моим очертаниям. Мои руки переместились на его волосы, погружаюсь в шелковистые пряди, когда он вытянул мою сорочку из-под пояса.

«Боже да», — подумала я, вздрогнув, когда мужские пальцы коснулись моей обнаженной кожи, и он провел ими по моим изгибам вверх, пока не накрыл мою грудь рукой. Его голова наклонилась, и я сжала ноги вокруг него, когда Трент поцеловал мое плечо. Его губы становились все более требовательными, пока он медленно спускался ниже, ниже.

Мне не хватало места, и я толкнула бумаги Айви в сторону, изгибаясь назад на стол, мои ноги обернулись вокруг Трента и он поддержал меня одной рукой, толкая мою сорочку вверх… Касания его губ к обнажённой груди заставило меня сжаться в предвкушении.

Застонав, я посмотрела на потолок, ахнув, когда Трент прикусил кожу слишком сильно, надеясь, что он сделает это снова.

Зажимы Айви впивались мне в спину. Не самое лучшее место для первого раза. Но Трент уже активно взялся за мои штаны, и я села, задыхаясь. Я расправилась с его пряжкой на брюках и медленно расстегивала молнию, прижимаясь к нему, сильно кусая под его ухом и погружая одну руку в его шелковистые волосы.

Движения Трента замедлились, и он вернулся еще более требовательным. Коварно улыбаясь, я дернула его штаны вниз, затем ногой столкнула еще ниже, собирая их гармошкой у его ног. Вопрос о боксерах и плавках решился, и я улыбнулась.

— Моя очередь, — сказал Трент, оторвав губы от меня на достаточное время, чтобы снять меня со стола и стянуть вниз штаны, оставляя руками чувственный след на своем пути вверх. Слава Богу, я была босой, и я отбросила штаны, забираясь обратно на стол к большому разочарованию Трента, пока я снова не обняла его ногами, притягивая ближе, обнимая его руками за шею и прижимаясь к Я вздрогнула от холодного воздуха, сняв блузку, и отодвинулась от него, чтобы моя сорочка могла отправит