Это было слишком знакомо. Слишком по-коноховски. Так обычно делали АНБУ: из засады в темноте атаковали оружием, убивая сразу, без мороки, как сейчас мгновенно перерезали лезвием горло двум воинам.
«АНБУ? Не может быть».
Эта мысль повернула нечто в душевном равновесии Саске. В нем мгновенно, как будто нажали на рычаг, что-то поднялось, глаза почти налились кровью, сужаясь, сдвинулись брови, губы исказили лицо в безумной гримасе; переставая что-то слышать и соображать, Саске понял: пора заканчивать с этим дело и выяснять, что и кому надо от них.
Уклонившись от никчемной очередной атаки, он резко и совсем неожиданно для противника выкинул ногу вперед, ударяя того в пах. Соперник инстинктивно сжался, буквально на секунду пригибаясь, но, увы, секунды — это все в жизни шиноби. Саске не стал терять времени, ударив по лицу противника так, что тот, отхаркиваясь темной кровью, ударился о ствол дерева, отпустив из дрогнувших рук катану.
Недолго она лежала в одиночестве без дела: почти в следующее мгновение лезвие с хрустом и характерным звуком безжалостно вошло в шею, из косой рубленой раны ударила кровь, брызгая на лицо и на одежду Саске: он попал в артерию.
Равнодушно смотря в искаженное гримасой боли и смерти лицо противника, он, вытаскивая свое оружие, позволил до тошноты беспомощно содрогающейся туше соскользнуть с глухим стуком вниз, замирая в траве, которая пропитывалась, как и земля, алой кровью.
Последние предсмертные судороги, и Саске совершенно безразлично отвел взгляд от еще теплого трупа. Он как в ступоре пытался отдышаться, проанализировать ситуацию, понять, что к чему, как услышал громкий и надрывный крик:
— Саске-сан!
Тот крепче обхватил оружие, лежавшее в его руках как вылитое специально для него, и сорвался с места.
Бегом преодолев короткое расстояние — или это лишь так показалось, — Саске застыл около дерева, прячась в ветках густого куста. Присев на корточки и притаившись, он положил рядом с собой на землю катану, горячей рукой стирая с лица капли полузасохшей крови и пота. Тяжелое дыхание, разрывавшее грудь в схватке, сошло на нет, и Саске с совершенно трезвым и максимально внимательным взглядом осторожно раздвинул несколько веток руками, царапая кожу колючками в попытке пробиться сквозь листву как можно более бесшумно.
Там, где он опрометчиво и эгоистично оставил воинов и людей, картина полностью и кардинально изменилась. Остались лишь мертвые тела, лошадь, чудом не убежавшая и не сгоревшая в пламени повозки, на этот раз держала на своей спине брыкающуюся Якумо, связанную и с теперь уже плотно и туго завязанным ртом. Возле кобылы, крепко схватившись за ее загривок, стояли три человека с оружием.
Саске внезапно облегченно вздохнул, инстинктивно хватаясь за катану. Это были не АНБУ, это не свои напали на него, какое счастье. Воспаленное усталостью воображение точно бредило, это не могло быть правдой.
Почему только его это так обрадовало?
«Ах да, Изуна говорил, что за девчонкой бегают всевозможные негодяи. Как же я забыл, теперь все ясно».
Саске было неприятно видеть, как мужчины, громко смеясь, трогают девичье тело, извивающееся подобно змее на каждое непристойное прикосновение грубых рук.
Внезапно, как гром среди ясного неба, в затуманенную запахом крови голову вторглась мысль о том, что надо, черт побери, защищать эту девушку, ведь клад стоит денег.
Денег, которые обеспечат их с Итачи будущую жизнь.
Все, что Саске делал до этого, все, зачем он сражался и сейчас собирался это делать, было ради старшего брата, ради своей и его свободы.
Эта мысль придала уверенности в себе.
Саске вновь стиснул катану, в готовности к действиям бесшумно поднимаясь на ноги, как сзади на спину обрушился оглушительный удар, волной разнесший по телу тупую боль, распространяющуюся по каждой клетке, по каждому мускулу.
Он только и успел, что обернуться и отразить катаной еще одно нападение. Их было пять человек в длинных, почти до пят, плащах, а он, Саске, уже истекал кровью: нож попал между его лопаток, едва ли не задевая жизненно важные органы.
Люди напротив молниеносно напали, Саске пришлось, сгибаясь от боли и пошатываясь, выскочить из зарослей, порвав одежду и поцарапавшись, на дорогу. Камни под ногами зашуршали, мужчины, связывающие девушку, разом обернувшись, схватили коня под поводы. Один из шайки быстро вскарабкался на спину лошади, стиснул ее бока, и все, что успел Саске, это, срывая с пояса оружие, выпустить последнюю свою стрелу, когда увидел почти умоляющие глаза Якумо.
Всадник ускакал невредимый, не подозревая о том, что везет с собой мертвое тело с пронзенным острием горлом.
Саске поклялся, что убьет при такой ситуации. Он не мог ослушаться. Он держал свои обещания, в отличие от Итачи.
Между тем ему и самому уже приходилось, забыв о только что безжалостно — ведь он и правда не чувствовал ни жалости, ни сожаления — безжалостно убитой его рукой Якумо, отбиваться от сыплющих на него нападений, ощущая, как по спине вниз стекает кровь, пропитывая одежду и унося с собой остатки силы. Рана невероятно жгла, колола, ныла, как будто ее то и дело снова терзали лезвия, а люди впереди — их все так же было пять человек, Саске не мог ошибаться, когда во всей красе испытал и увидел тактику боя, тактику засады, бесшумного шествия к жертве — люди впереди были коноховцами.
Если точнее, то Корнем АНБУ.
В плащах и масках, закрывающих лица.
В темноте их фигуры казались призрачными, похожими на духов, Саске хрипло дышал, судорожно соображая, что ему делать. Если Корню АНБУ было приказано его убить, то вряд ли они отступятся, и это удивительно, что он до сих пор был в состоянии драться и отбиваться; все лишь только потому, что он был Учиха Саске, один из лучших шиноби деревни.
Но умирать сейчас он не хотел ни в коем случае, хотя о том, что будет теперь в Тандзаку, Саске думать не мог. Или убить, или быть убитым. Для шиноби лишь два пути. Саске все же прельщал первый.
Собрав последние силы, едва ли не на открывшемся втором дыхании, он с ревом и криком бросился к врагам, уже нападая на них сам. Пусть их было больше, пусть они были сильнее, но Саске руководило лишь одно: ненависть к Корню АНБУ за все, во что они вмешались. Поэтому, как только лишь разъяренный ударами раненный зверь, который от каждого ранения испытывает больший прилив силы, он продолжал бросаться в ярости, хрипя, не замечая того, как его разрезают удары ножей и мечей; одного из противников Саске убил, второго — тяжело ранил. Третий был уже так близко, так хотелось увидеть, как брызнет его кровь, кровь, которая предала их с братом, их семью, честь, верность Конохе, которая обрекла их на массу неприятностей, но Саске опрометчиво, соблазненный целью убить, повернулся спиной к другим и не успел замахнуться, как его толкнули в спину, и он, потеряв равновесие, поскользнулся.
Итачи часто любил заканчивать совместные тренировки с братом одной фразой.
Не забывай о том, что у тебя за спиной. Там могут быть чужие ноги, которые способны преподнести сюрприз, глупый брат.
«Конечно, Итачи, прости, я никогда не признавался, но это моя самая частая ошибка, ты так и не приучил меня помнить о ней».
Саске попросту как подкошенный без сил упал на дорогу; по пыли и мелким, впивающимся в тело камням, сдирая кожу рук и ног, проскользил к ущелью, там, едва ли в силах шевелить дрожащими ногами, встал на них, судорожно понимая: катаны у него, как и другого оружия, больше не было.
Взгляд скользнул назад.
Нет, там, в ущелье, его точно ждала бы смерть. А, впрочем, какая разница теперь, как умереть, если там, внизу, хоть один на миллион шанс? Саске смотрел, как люди медленно подходят к нему, кажется, один из них хотел откинуть капюшон; и ему внезапно стало безумно страшно: вдруг на него поднял руку кто-то раньше знакомый, кто-то ранее близкий, друг ли, учитель ли, это было бы слишком трудно осознать.
Саске невольно, словно до смерти не жалея видеть лица своего убийцы, отступил назад на выступ, который прежде еще видел и хотел испытать. Но тот громко треснул, и Саске, в секунду потеряв равновесие, только и сделал, что беспомощно взмахнул руками и полетел вниз. Напоследок пущенный в него сюрикен бесшумно вошел в живот, потом перед глазами стало темно, Саске ничего не помнил и не знал, кроме боли, которая как взрыв разлилась по телу.
