Как же этот мальчик был похож, невероятно похож на покойного.

Наконец, Саске наклонился к самому лицу ребенка:

— Кто ты такой?

Мальчик молчал, кажется, в этот момент он не на шутку испугался.

Саске все больше и больше поражало одно: они, два незнакомых друг другу человека, против всех правил смотрели друг другу в глаза, как родные люди, как давно знакомые, даже с Кисаме он отводил свой взгляд, даже с матерью, только со старшим братом он мог себе это позволить.

Что о себе возомнил этот ребенок, почему Саске сам не мог оторваться от его глаз?

— Как тебя зовут? — он уже более ласково заглянул в лицо мальчика.

Тот сглотнул слюну.

— Имя мне никто не давал, я жил то в приютах, то у разных людей. С некоторых пор меня называют именем, — мальчик запнулся, — животного.

— У тебя нет имени? — изумился Саске.

Ребенок покачал головой.

— Есть, но скорее это кличка. Когда одна женщина пожалела меня и взяла к себе, у нее умер ребенок. Тогда она сказала, что я проклят и несу с собой только смерть, поэтому я всегда один. Эта женщина назвала меня Итачи (1), люди подхватили это и зовут меня как животное.

Саске отодвинулся, но плечи мальчика так и не отпустил, в немом ступоре смотря на него, в его черные глаза, на его темные волосы, на его крепкое тельце.

— Итачи?..

В какой-то момент Саске показалось, что он легкомысленно ослышался, слишком увлекшись тем, что ребенок походил на его старшего брата. Но после того как тот уверенно кивнул головой, продолжая безотрывно смотреть в глаза Саске, тот почувствовал, как внутри него все похолодело и сжалось.

— Слушай, — тихо начал он, внезапно бережно поглаживая ребенка по голове, — а ты не хочешь быть шиноби?

— Шиноби? — глаза мальчика загорелись, и он уверенно кивнул: — Хочу. Очень хочу.

— А хочешь, — Саске туго сглотнул слюну, чувствуя, как у него все затряслось внутри: он едва говорил, — чтобы я тебя учил? Хочешь быть моим учеником?

Мальчик смотрел заинтересованно и по-детски наивно, но его глаза загорелись еще больше, и он невероятно мягко и приятно улыбнулся, выдавливая смешок:

— Хочу, господин.

Большего Саске не выдержал.

Не выдержал этой улыбки.

В какой-то момент он сжал холодные руки мальчика, осторожно, но крепко, до неприятного цепко и требовательно.

Мальчик затих, но тут же, когда прошло оцепенение, попытался высвободиться, вздрогнув: он испугался, очень испугался.

— Тише, — прошептал Саске, аккуратно поглаживая узкие ладони, — не бойся, все хорошо. Я не сделаю тебе плохого, не бойся. Пойдем со мной. Я буду твоим братом, хочешь, чтобы у тебя был брат?

Ребенок застыл, показалось, что он перестал на секунду дышать.

— Брат? — мальчик нахмурился: — Я смогу называть господина братом?

Саске мягко усмехнулся, наконец-то отпуская чужие руки и смотря в глаза мальчику.

— Да, я буду твоим братом. Пора передать кому-то свои умения, а ты, я верю, станешь хорошим шиноби. Я — Учиха Саске, ты, наверное, меня не помнишь, и не вспомнишь никогда, но это неважно.

— Но вы же сказали, что мы раньше не виделись, и я не могу вас помнить, — мальчик наклонил голову набок и робко улыбнулся. — Учиха Саске-сан, — повторил он. — Вы правда думаете, что из меня получится хороший ученик? — мальчик дотронулся до чужого плаща, смотря прямо в глаза Саске, когда его пригладили по голове. — Но мне все равно кажется, что я видел вас раньше.

— Кто знает. Итачи, значит, да? Не переживай. У тебя замечательное имя, — Саске потрепал мальчика по плечу, взяв его за руку и вставая на ноги; новоиспеченный брат смотрел снизу вверх, замирая в слабой улыбке. Его глаза были полны доверия и ожидания.

Саске держал его ладонь в своей руке, маленькую и хрупкую, но довольно сильную, смотрел в его глаза и не мог насмотреться; какое-то старое забытое чувство тихого покоя и удовлетворения вспыхивало у него в груди, рождая нечто новое, странное, раньше не испытанное.

Забота старшего человека по отношению к младшему?

Итачи, ты испытывал то же?

Теперь он, Саске, был старшим братом, а Итачи — младшим. Как забавно.

Теперь он будет учить своего маленького брата, позволять спать с собой во время грозы, ночного кошмара, будет, когда его ноги устанут, брать на спину, рассказывать о шиноби, об Акацки, об Учиха, о мире и щелкать по лбу.

Он будет лучшим шиноби, он будет самым умным и смелым, как Итачи, как родной и давно умерший брат.

Саске с трепетом и замиранием сердца наблюдал, как мальчик осторожно сжимает свою ладонь, что-то с улыбкой шепча едва шевелящимися губами; откуда такое доверие к незнакомому человеку, особенно от того, кто вырос на улице, кто видел с колыбели обманы и жестокость? Откуда?

Неужели что-то в этом было?

Но Саске было уже неважно. Он сжал ладонь мальчика крепче, поглядывая в сторону таверны, где задерживался Кисаме.

«Вот мы и встретились снова, Итачи, мой брат».

***

1 — Итачи переводится как «ласка», а это животное по поверью предвестник смерти и несчастий.