— А это безопасно, ехать на таком? — она тяжело задышала.

— Мы прогуляемся. А он привезет наши вещи, — объяснил Пит с безграничным терпением.

— Я бы с большим удовольствием проехалась, если вы не против, — фыркнула она.

Китнисс в ответ произнесла самым мягким голосом.

— Хорошо, Эффи, поедешь в кабине с водителем. Мы объясним ему, как проехать к твоему дому. Как устроишься, просто заходи к нам. У нас позади дома белый забор.

Эффи посмотрела на грузовик так, как будто он кишел вредителями. А мы поспешили закинуть её багаж в кузов. И, пока Пит объяснял шоферу что к чему, она успела забраться в кабину с предельно недовольной миной.

Стоило грузовику скрылся из виду, и мы молча переглянулись.

— Мать твою, — вот и все, что я смог из себя выдавить.

Пит уже был не в силах сдерживать веселье и широко нам улыбнулся.

— Пусть привыкает к сюрпризам. Мы же не в Капитолии! — все еще усмехаясь, он взял Китнисс за руку, и мы потащились обратно в Деревню.

— Не возьму в толк, отчего она не остановилась в гостинице в городе? Ей всяко было бы там приятнее, — заметила Китнисс.

Я ничего не ответил, ведь у меня у самого накопилось немало вопросов, и я собирался найти на них ответы.

***

Эффи пожаловала прямо к ужину, разряженная в пух и прах, сменив свой костюм на розовое трапецевидное платье с черным лакированным пояском и гармонирующих с ним туфлях на шпильках. Тонкие руки были затянуты в черные длинные перчатки, доходившие ей до локтей. Обувь была не столько экстравагантна как прежде, но высота каблуков все равно впечатляла. Хотя мне было даже жаль, что она больше не таскается на тех гигантских ходулях. Шагая по травке она бы наверняка навернулась, а я бы от души посмеялся. Китнисс тоже расстаралась в плане одежды по такому случаю и превзошла сама себя, нацепив длинный зеленый свитер с лосинами и стильными ботинками. Эффи снова смерила ее взглядом с макушки до пят и одобрительно кивнула. Потом она направилась в их незамысловатую бежево-зеленую гостиную. Пит и Китнисс уже успели отодрать прежние обои и перекрасить комнату в любимые цвета нашей охотницы, напоминающие ей о покое и уединении в лесной глуши. Столовая на первом этаже, где мы на сей раз обедали, ибо был особый повод, тоже претерпела изменения и теперь была желто-оранжевой, как на самом деле и многие другие уголки их дома — я только сейчас это заметил. Эффи прямо-таки рассыпалась в комплиментах. Войдя через арку на кухню, она сладко запричитала:

— О, Китнисс, этот дом просто очарователен. Ты должна провести мне по нему экскурсию. Так здорово подобраны цвета!

Китнисс обменялись многозначительными взглядами с Питом, прежде чем вновь повернуться к Эффи, и с заметной гордостью поблагодарила её.

— А ваша кухня! Пит, ты оборудовал ее по последнему слову техники, тут есть все на свете, — она потрогала самый маленький из его миксеров, обе встроенные духовки, гранитные рабочие поверхности. — Все очень профессионально. Не могу дождаться знакомства с твоей пекарней — представляю, какая там красота.

— На самом деле мы сейчас еще работаем над эстетической составляющей. Сначала надо закончить с установкой оборудования и зонированием, — объяснил Пит.

— Ну, я бы приглядела за оформлением помещения по моде. Я в этом знаю толк. У меня возле дома есть отличное кафе: хрустальная люстра, скатерти с ручной вышивкой, дизайнерские чашки. Такое очаровательное местечко! — она захлопала в ладоши, а Пит заметно побледнел.

— Дистрикт Двенадцать — не то местечко, где можно повесить хрустальную люстру, и сделать вид, что так и надо, — пробормотал я. Китнисс, услышав это, захихикала, видно, представив кого-то вроде Сальной Сэй в растерянности глядящую на кружева и веселенький, аж обхохочешься, ситчик. Пит явно облегченно выдохнул оттого, что тема люстры в пекарне сама собой сошла на нет, и вернулся к приготовлению ужина.

— Конечно, но еще никому не мешало хотя бы отчасти показывать класс, — упорствовала Эффи.

— Пит собирается сохранить тот же стиль оформления, что был в прежней пекарне, — резко бросила Китнисс. — У нас будут столики, за которые люди смогут присесть, выпить кофе, чай и всякое такое, но это все еще пекарня. Мы там повесим кое-какие его картины, но все будет по-простому, — она слегка улыбнулась Питу, расставляя на столе приборы.

Эффи лишь пожала плечами и, осторожно стянув перчатки, ловко стала помогать с сервировкой. Такая непринужденная демонстрация навыков ведения домашнего хозяйства с её стороны полностью застала меня врасплох. Я-то считал, что Эффи привыкла, чтобы ей прислуживали, а сама и палец о палец не ударит. Даже Китнисс заметно опешила от этого предложения помощи, и просто передавала ей из рук в руки тарелки, вилки, салфетки.

Пит в этот вечер колдовал над кабачковым хлебом, и жареными перепелами с овощами нового урожая, которые сам же и вырастил. Еще он приготовил целую корзинку сырных булочек и даже мусс на десерт. Я вынужден признать — этот малыш король кухни. Еще на столе появилась пара бутылок красного вина, прямо из Капитолия, под названием каберне совиньон, как дополнение к превосходному ужину. Я постарался поставить одну из бутылок поближе к себе.

Эффи потчевала нас рассказами о переменах в Капитолии, например, о приватизации средств массовой информации, ЖКХ и прочих предприятий, которые работают на благо общества. Некоторая часть местного истеблишмента имела несчастье утратить монополии, но они были теперь не в том положении, чтобы качать права перед нынешнем правительством. Китнисс и Пит, похоже, не очень секли о чем это она толкует. В Дистриктах вообще мало кто понимал все эти термины, типа «частный» и «общественный», так что все это было для них пустой звук. Надо отдать им должное, они при этом умудрились скрыть от гостьи, что тема ни в малейшей степени им не интересна, так что она увлеченно продолжала болтать. В частности, об изменениях в общественном сознании в Капитолии:

— В Министерстве образования сейчас переписывают учебники истории для средней и старшей общеобразовательной школы. Раньше в них была сплошь идеология, пропаганда. Наша студия сделала серию документальных фильмов об искажении учебных материалов, и они вызвали огромный интерес аудитории, — Эффи гордо заулыбалась.

— Припоминаю, что видел пару-тройку серий, — вставил Пит, — Полагаю, все это было шоком скорее для капитолийцев, чем для тех, кто живет в Дистриктах.

Голос Эффи посерьезнел.

— Мы все учимся приспосабливаться к этой новой реальности, — она со значением посмотрела на Пита. — Безгласые были освобождены из кабалы специальным постановлением правительства. Они теперь ходят в специальные школы для немых, учатся общаться знаками, чтобы потом они могли снова влиться в общество. Конечная цель — полная реинтеграция. Согласно новому трудовому законодательству, каждый, кто работает может рассчитывать на минимальный размер оплаты труда, и на прожиточный уровень. Мы и об этом снимаем фильмы, — я заметил, что Китнисс схватила Пита за руку, а сам он опустил глаза в пол, и на его лице отразилось неподдельное страдание. Ему довелось видеть как Дария и еще одну безгласую пытали и замучили до смерти, так что, хоть Эффи и не хотела его задеть, ей это удалось —, а я так и не успел пнуть ее под столом ногой.

— Эти перемены тяжело дались многим капитолийцам, которые привыкли к совсем иному порядку вещей, — заключила Эффи, размахивая рукой с зажатым в ней бокалом вина.

Китнисс смерила ее тяжелым взглядом, но промолчала. Я был почти впечатлен тем, как она сегодня вечером умудрялась держать себя в руках. Обычно она не стеснялась в выражениях, если что было не по ней. Хотя, должно быть, слушать, как капитолийка рассуждает о том, как им там «тяжело дались перемены», было для неё по меньшей мере оскорбительно. А я-то думал, что я самый главный придурок за этим столом.

— Полагаю, все это не сравнится с необходимостью хоронить останки своих бывших соседей в общей могиле и отстраивать заново весь Дистрикт. Вот что я назвал бы «тяжело дались перемены».