— А теперь объясним наши цели!

— Этот камень — он мне несимпатичен, но лишь благодаря ему я смогу вернуть брата к жизни, — объяснил Эдвард и приложился к чашке.

— Я полностью поддерживаю молодого господина, и раз уж он ищет философский камень, то я буду его верным помощником, — сказала Ран.

— Ради своего народа я пойду на всё, и этот кусок рубина мне нужен, — закончила Мэй. — Ради Императора! Ради Ксинга!

— Что ж, — собрав количество желаний, Ирина продумывала разные ситуации в голове и ненавязчиво их переживала. — Нам троим — мне, Иссею и Зеновии — камень нужен для возвращения домой. Однако я единственная, кто не горит особым желанием это делать. Если получится, я выберу другой путь.

«Пора перестать жить иллюзиями о сострадании к чужим душам» — печально подумал Цельнометаллический, но не согласиться с ней не смог. Он одобрял её желание обойтись без варварства и прибегнуть к гуманному способу.

Внезапно Ран окаменела, пришла в движение и, схватил со стола кухонный нож, кинулась к соседней стенке. Троица ошеломлённо проследила за её действиями; Ирина уже собралась было снова атаковать брюнетку — мало ли, у той сорвало крышу. Однако взгляд Фан был направлен не на Мэй, а на дверь.

— Я чувствую гомункула! — с дрожью в голосе произнесла шиноби.

Дальше в активность пришли остальные. Оружие Ирины тут материализовалось в её руках, и девушка с невероятной скоростью оказалась около камина, приготовившись атаковать с прыжка. Эдвард снова изменил свою руку, готовясь в случае чего быстрым ударом перерубить противнику глотку, а после разорвать на части. Мэй была единственной, кто ещё не видел гомункулов, но среагировала моментально, выхватил из рюкзачка пару свитков. Панда около её ног ощетинилась, словно цепная собака.

На пороге послышались быстрые шаги.

— Мэй, займись лечением Фуу, — тихо, но властно, попросил Эдвард. — Ирина, Ран — если что, нападаем одновременно!

— Есть!

Как только младшая брюнетка скрылась в комнате, где покоился раненный старик, дверь распахнулась, обдав остальных сильным порывом ветра. Все уже было сделали первый шаг… и остановились.

— Молодой господин? — в изумлении выпалила Ран, не въезжая в происходящее.

Они ожидали увидеть кого угодно: Прайда, Ласт, Глаттони и даже Слосса, но никак не Линга, выражение лица которого было озлобленным и серьёзным. С последней встречи он сильно изменился: вместо жёлтой рубахи и белых шаровар, двенадцатый сын был одет в чёрный костюм с тёмным покровом на плаще, а кожаные перчатки полностью были в крови. Несколько следов было и на щеке, как и на обуви. Да и сам принц был… как-будто другим. Прежний Яо, весёлый и задорный, исчез, уступив место фиолетовоглазому злому двойнику. Словно это и не Линг был.

— Ты? — растерялся Эдвард, опустив лезвие. — Н-но… А где же?

— Раз-два-три, — проигнорировав фразу алхимика, Яо оглядел всех. Даже голос изменился — стал более грубее. — Остальные в комнате, как я понимаю. Слава Богу, что наткнулся я именно на вас. Привет, Ран.

— Молодой господин… — в изумлённом шоке повторила брюнетка. На её лице появилась счастливая улыбка.

— Тебя же похитили, — Ирина тоже не осталась равнодушной.

— Знаю, — тяжело вздохнул Линг, грубым голосом чуть ли не скрежа зубами от досады. — Эти твари всадили в меня философский камень, сделав чем-то вроде себя.

Эдвард и Ирина переглянулись, а принц и вовсе помрачнел. Его мотивы никому не были понятны: он не атаковал никого, но и спокойным не выглядел. Особенностью являлся его фиолетовый взгляд, направленный в сторону соседней комнаты, откуда исходило синеватое свечение.

— Оу, рейнтанджицу, понятно, — ухмыльнулся Яо. — Ладно, времени нет, мне срочно нужна ваша помощь, и если мы сейчас объединимся, то сможем прорваться.

— Да о чём ты вообще говоришь? — не врубился Эдвард. То же самое последовало и за другими.

— Да не тупи ты, алхимик! — ещё больше помрачнел Линг. Парень заиграл желваками. — Меня похитили, а потом всадили какую-то херню вот сюда…

С этими словами принц расстегнул верх своего плаща, обнажая свою грудь всем. Поперёк кожи шёл приличный шрам, похожий на сильный широкий порез.

— Далее в меня попытались ещё влить какую-то странную воду, однако мне удалось перерезать прутья и сбежать по тёмному тоннелю, который вывел меня сюда. Видимо, использование рейнтанджицу и привело меня к вам. Понимаю, что вы сейчас в растерянности, но прошу вас собраться и отбросить все сомнения прочь. Где Иссей?

— Он ещё не вернулся, — прошептала Ирина. В её голосе появилась тревога.

— Ясно. Придётся подождать с наградой для него.

— Стоп, да ты о чём???

— Молодой господин… — все обратили внимание на взволнованную Ран, в руках которой дрожал меч. Яо нахмурился. — Вы сказали, что в Вас вживили философский камень. А ещё я почувствовала ауру гомункула до Вашего появления…

Теперь подозрительные взгляды перешли на появившегося принца, хотя все и так уже поняли, что все эти изменения означают. Говорить им не нужно было.

— Да, всё верно, Ран Фан, — тяжело вздохнул Линг, поморщившись. — Они вживили в меня философский камень, сделав одним из гомункулов. Моё новое имя: Грид — гомункул Жадность!

Эдвард и Ирина снова переглянулись; земля под их ногами давно ушла, а теперь их ноги и вовсе свисали над пропастью. В их глазах горело подозрение, недоверие и одновременно удивление. Ведь они направлялись в этот город, чтобы найти Грида и получить ответы на вопросы. Но… Тот, кто подсказал идею, как найти Грида, теперь сам являлся Гридом. Вот он, стоит в дверях, озирается на всех, играет желваками и с мрачной физиономией лица пытается увидеть что-то такое, чего не мог понять никто.

И что теперь? Ребята искали Грида — Грид для них был единственной цепочкой в поисках философского камня. И теперь задание можно было считать проваленным, так как новый Грид вряд ли бы что мог сказать о камне… Который был в его груди. Линг уже не был человеком, и мелкая ссадина на его лице затянулась. Всё было правдой.

Снаружи послышался шум, будто кто-то разворотил что-то массивное. Линг тут же зашевелился, выругавшись матом.

— Проклятье, они нашли меня! — прорычал Грид, сжав кулаки.

— К-кто?

— Я сумел избежать полного контроля греха, сидящего во мне, но от погони избавиться не удалось. Меня преследуют гомункулы и хотят вернуть, по дороге убив нескольких для увеличения философских камней.

— Что? — выдохнула громко Ирина. Её глаза зажглись злостью. — Убить ни в чём неповинных людей? Я не позволю!

— Потому и прошу отложить разговоры на потом и приготовиться.

Линг стукнул кулаками друг-о-друга и повернулся в сторону двери. За спиной послышалось оживление: Мечи Немезиды Ирины и металлическое лезвие Эдварда объяло синей молнией.

— Придётся дать гомункулам бой! — сказал Грид. На улице раздался ещё один шум.

Иссей долго рыскал по городу в поисках Руин Генмы, в итоге потратив на это пару часов. Некоторое время ему пришлось перескакивать через заборы, забираться на крыши домом и скакать по ним, словно ассасин. Сознание кричало ему вернуться назад и взять с собой для безопасности кого-нибудь ещё, но Хёдо был слишком вспыльчив и озлоблен, чтобы думать. Ожидание встречи с Падшим Ангелом Рейнар он предвкушал, и Мечи Хаоса за его спиной наполнялись теплом, грея его спину. Цепи на руках блестели. Он не мог ни о чём думать, кроме как о встречи с первой его девушкой.

— Да в такого, как ты, влюбиться может только полная дура!

Он бежал всё дальше и дальше, а перед глазами стояла картина, где Иссей, обнимая умершую Асию за плечи, стоит на коленях, а перед ним, гордо выйдя вперёд, находится ухмыляющаяся Рейнар с двумя серебряными перстнями на средних пальцах. Эта мерзкая ухмылка на её лице — Хёдо не видел ничего хуже этого. Он мог простить ей своё убийство, многочисленные раны, но никак не ухмылку над убитой подопечной.

— Ты был таким идиотом, что вдоволь позабавил меня на нашем первом свидании. А я специально спровоцировала того придурка, чтобы он набросился на тебя. Было смешно наблюдать за твоими щенячьими попытками заступиться за меня. Ты был так напуган и так беззащитен, что я ничего, кроме смеха над тобой, не испытывала.