“Ах, поскорее бы”.
- Я… ему благодарна за помощь, - вдруг произнесла миссис Грегг, и Фрэн изумленно посмотрела на нее. Что происходит?
На щеках миссис Грегг алели пятна, и она сидела опустив глаза. Ей было очень стыдно, что она произносит такие слова; но “христианский долг” обязывал.
- Только, пожалуйста, попроси его больше не…
Казалось, женщина вот-вот заплачет.
Как люди мучают себя из-за принципов, изумленно подумала Фрэн. Она почувствовала что-то вроде восхищения стойкостью матери; далеко не каждая одинокая женщина и мать откажется от дареных денег, даже “нечистых”. Она бы точно не отказалась. Но те деньги миссис Грегг все-таки истратила…
- Хорошо, - сказала Фрэн.
Помолчала.
- Честер… как он?
- Все так же, - резко ответила мать. – У него было небольшое улучшение…
Она испуганно замолчала, поняв, что чуть не упомянула о “колдовстве”.
- Но сейчас все по-прежнему, ни дешевые, ни дорогие средства не помогают, - сказала миссис Грегг.
“Если бы не помогали, Честер бы давно умер, - мрачно подумала Фрэн. – Кажется, маме еще придется принимать от нас деньги, хочет она или нет”.
- Вы собираетесь окрестить Гэри? – спросила миссис Грегг после паузы.
Фрэн кивнула, слабо улыбаясь.
- Конечно…
Опять воцарилось молчание – этим двум взрослым женщинам было почти не о чем друг с другом поговорить. Их миры почти не пересекались. Впрочем, теперь миссис Грегг не была враждебно настроена, как будто устала от борьбы с дьяволом, живущим в дочери – со всей нечистотой и неправдой ее жизни. Она намеревалась теперь употребить свои “слабые силы” на правильное воспитание внука.
“Этого я тебе ни за что не позволю”, - подумала Фрэн.
Против ожидания, две женщины мирно просуществовали под одной крышей два дня. А на третий их хрупкое перемирие было нарушено совершенно неожиданным образом.
========== Глава 39 ==========
Фрэн как раз покормила сына, держа его на коленях – миссис Грегг в стороне сидела за столом, сочиняя письмо домой или кому-то из соседей – как вдруг молодая женщина услышала вскрик матери. Она чуть не уронила ребенка; потом, опомнившись, вскочила на ноги и подбежала к миссис Грегг.
- Что с тобой, мама?
Мать с искаженным от страха лицом сидела на стуле – но выглядело это так, точно ее кто-то удерживает силой, будто она прикипела к сиденью; а рука ее, казалось, прикипела к перу и писала что-то помимо ее воли. Оправившись от первого потрясения, Фрэн поняла, что так и есть.
Кто-то писал рукой миссис Грегг – это никак не могла быть сама миссис Грегг, потому что из-под ее пера выходили не английские слова, а демотическое письмо, древнеегипетская скоропись.* Вот рука женщины поднялась, и тот, кто владел ею, обмакнул перо в чернильницу; потом продолжил работу. Из-за спины миссис Грегг Фрэн видела, как дрожит высокая сложная прическа матери, и была полна благоговейного ужаса – поскорее бы все это кончилось! Сжальтесь над миссис Грегг!..
Но “дух” не успокоился, пока не исписал лист до самого конца.
Перо выпало из руки Джейн Грегг, оставив широкую черную полосу на столе. Бедная женщина уткнулась лицом в столешницу, прерывисто дыша. Фрэн не на шутку испугалась.
- Мама!..
Миссис Грегг не отвечала.
Фрэн подскочила к кроватке и сунула туда ребенка; потом подбежала к матери и схватила ее за плечи. Ей пришлось перекатить тяжелое тело, чтобы увидеть лицо миссис Грегг: несчастная женщина была в обмороке.
Фрэн закусила губу и похлопала мать по щекам. И наконец веки миссис Грегг дрогнули, карие глаза открылись.
- Ты… - хрипло сказала она.
Женщина выпрямилась, вцепившись в спинку стула, безжизненно глядя на дочь. Она была бледной и казалась какой-то сломленной – окончательно сломленной.
- Ты сделала ведьмой и меня, - прошептала миссис Грегг. – Напрасно я не послушала зова сердца: не приближаться к ворожее, не говорить с нею и не касаться ее… Будь проклят тот день, когда я…
- Мама, я тут ни при чем, - мягко сказала Фрэн, хотя была вовсе не уверена в этом и очень испугана. – Просто кто-то “там” решил поговорить через тебя с этим миром…
- Там – это где? – истерически выкрикнула женщина, вскакивая на ноги; Гэри проснулся и захныкал, но на него никто не обращал внимания. – Души спят под землей, ожидая трубного гласа, который пробудит их к Страшному суду! Это мог быть только дьявол!..
Фрэн пожала плечами.
Что с такой сделаешь?..
- Ну дьявол так дьявол, - устало сказала она. – Только не кричи на меня, мама, ладно? Если это дьявол, я тут тем более ни при чем – спрашивай с него.
Она испытала какое-то мстительное удовольствие, видя ужас на лице матери.
- Да, мама, - сказала Фрэн, улыбаясь. – Если это дьявол, то тебе представился настоящий случай испытать свою веру. Встань на колени и помолись об отвращении нечистой силы.
Миссис Грегг так и сделала. Упав на колени, она исступленно забормотала молитву, закрыв глаза и покачиваясь.
Молилась она минуты три. За это время ребенок успел снова заснуть.
Потом миссис Грегг встала и отряхнула юбку с решительным видом.
- Я ни минуты больше не останусь в этом проклятом доме, - заявила она. – Я немедленно уезжаю.
- Ты бросишь свою дочь и внука? – спросила Фрэн.
Почти без удивления.
Мать не ответила; она лихорадочно собиралась. Фрэн смотрела на это со смесью отвращения и жалости; миссис Грегг забыла даже об обычной скромности, переодеваясь в ее присутствии. Она застегнула блузку не на те пуговицы, надела юбку застежкой вперед, потом перекрутила ее назад, но не до конца. Подхватила свою сумку и выбежала из спальни.
- Мама, ты забыла свои вещи! – сказала Фрэн, идя за ней. Мать дернулась, услышав за спиной ее шаги, но не ответила.
Обулась, обмотала шею шарфом, накинула пальто и выскочила, хлопнув дверью, точно надеялась, что бес за нею по пятам не увяжется. Фрэн засмеялась, глядя вслед матери. Если “бес” захочет, он достанет ее везде, уж она-то это знала по себе…
Кто бы мог подумать: такая ревностная католичка, и вдруг на тебе - тоже оказалась медиумом!
Фрэн совсем недавно узнала, как называются подобные ей люди. Медиумы, то есть посредники между этим миром и иным.
Должно быть, кто-то “там” решил проучить миссис Грегг и заставить ее расширить свои горизонты. А может, это просто неприятная сущность, преследующая какие-то эгоистические цели… кто бы это мог быть?
Фрэн, тотчас забыв о матери, побежала обратно в комнату и схватила листок, брошенный миссис Грегг на столе. Начало, то есть собственные строки миссис Грегг, было ей неинтересно; но она умирала от любопытства, глядя на древнеегипетские значки. Даже она, к сожалению, не может читать демотическое письмо с такой же скоростью и легкостью, что и английский текст.
Фрэн бросила взгляд на спящего ребенка, потом села за стол к нему спиной, взяла чистый лист бумаги и стала сосредоточенно переводить.
“О Тот, направляющий мою руку и душу, просвети меня, твоего слугу. Мое сердце стенает. Где Антеф? Мои чресла пылают…”
Фрэн прервалась, на губах была усмешка. Конечно, последнюю фразу следовало понимать только в определенном смысле. Развратник.
Но если автор - мужчина, при чем же тут Антеф, такой же мужчина?..
Все сообразив, Фрэн расхохоталась, фыркая в ладони. Как хорошо, что мама не понимает древнеегипетского – узнав, что она служила посредником для покойного язычника-извращенца, миссис Грегг не оправилась бы от этого потрясения до самой смерти.
Хотя она и так едва ли от него оправится.
“Вокруг меня мрак и бесконечность. Месть не утолила моей жажды, я страдаю. Демоны смеются надо мною, их спины трясутся от хохота, они говорят: не убежишь, не уйдешь, ибо попал в свою яму*”.
