- Я выкупала его, миссис Бернс, в детской ванночке, - негромко сказала сестра, которая уже успела ознакомиться с “приданым”, заблаговременно приготовленным Бернсами для сына.

- Я заметила – спасибо, - с улыбкой ответила Фрэн, придерживая Гэри у груди, которую он тихо, но жадно сосал. Чистенький и спеленутый, сейчас мальчишка уже не казался таким несимпатичным, как сразу после рождения; краснота исчезла, складки на тельце расправились, а в лице можно было разглядеть знакомые черты. Он походил на Алджернона, и вместе с тем походил и на мать; но пока нельзя было сказать – чем. Как-то неопределенно. Это вообще был ребенок, неопределенный во всех отношениях…

Только цвет и структура темных волос, пожалуй, без сомнений были унаследованы им от деда, Ральфа Грегга. У Честера были такие же.

- Миссис Бернс, я приготовила для него кроватку, - прибавила сестра, и Фрэн снова благодарно улыбнулась, не поднимая головы; но она ничего не сказала. В конце концов, именно за заботу о ней и ребенке этой женщине и было заплачено.

- Вам нужно будет сделать тщательную уборку в доме, спрятать подальше все мелкие и режущие предметы… - сказала сестра, и Фрэн сердито дернулась, чуть не оттолкнув ребенка.

- Не прямо же сейчас? Полагаю, что в ближайшие несколько часов он еще не научится вылезать наружу!

Гэри наконец наелся и отвалился от ее груди с блаженным сопением; он засыпал. Сестра осторожно подняла его и отнесла в кроватку; уложив ребенка и подоткнув одеяльце, она сказала, что нужно дать обо всем знать в клинику, но она не решается оставить миссис Бернс одну…

- Идите, пару часов мы прекрасно без вас обойдемся, - уже несколько повеселев, сказала сидящая на кровати Фрэн. Самое трудное было позади. – Только возвращайтесь потом, хорошо? Мы с мужем вам приплатим.

Фрэн знала, что в их с мужем семейном бюджете скоро появятся огромные дыры – если ситуация на раскопках не изменится. Она обещала приплатить наугад; все равно другого выхода не было.

- Ну… хорошо, конечно, - наконец с сомнением ответила сестра. – Я скоро вернусь.

Фрэн с улыбкой кивнула. Потом поджала губы и помрачнела, вспомнив, что ей сейчас придется закрыть за акушеркой дверь. Стиснула зубы и встала.

- Осторожно! – воскликнула сестра.

- Да ничего, - ответила Фрэн.

Морщась и шипя, она сделала несколько шагов, но тут встревоженная сестра остановила ее.

- Возвращайтесь в постель, миссис Бернс, это очень опасно! Дайте мне ключ, я сама запру дверь!

- Нет уж, спасибо, - ответила Фрэн.

Она сжала зубы и проделала оставшийся путь до прихожей, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в интимных местах. Ключ был в ее сумочке на шкафчике у двери.

Сестра бросила еще один встревоженный взгляд на нее и наконец вышла; Фрэн прислушалась к ее торопливым шагам, потом заперла дверь. Ей досталась ответственная и толковая помощница, очень хорошо.

Несколько мгновений роженице пришлось просидеть на шкафчике, среди грязной зимней обуви, в окружении запахов кожи и нафталина – она собиралась с силами. Потом встала и, хватаясь за стены и углы, поплелась обратно в спальню; и, наконец, почти без сил легла в постель. Ребенок мирно спал в другом конце комнаты.

“Нужно будет придвинуть кроватку поближе”, - подумала Фрэн, глядя на него. Потом перевернулась на бок, лицом к Гэри.

“Не вылезет же он наружу, в самом деле. А если запищит, я услышу”.

Она подсунула руку под подушку и закрыла глаза.

Сестра стала ей на эти дни и помощницей по хозяйству, и курьером. Фрэн попросила ее отправить телеграмму ее мужу… и матери. Ничего не поделаешь. Христианский долг заставит миссис Грегг помочь дочери, даже если ее не заставит любовь; а в эти дни Фрэн никак не обойтись без помощников, даже таких…

Миссис Грегг приехала на третий день. Коротко поздоровавшись с акушеркой, открывшей ей дверь, она тщательно вымыла руки, а уж потом прошла в комнату Фрэн, лежавшей в постели с ребенком, которого она кормила грудью.

Мать присела на краешек стула и несколько мгновений молчала, не решаясь прервать кормление; Фрэн молчала тоже. Они не смотрели друг на друга.

- Я оставила детей на миссис Хэджис, - наконец заговорила Джейн Грегг, подразумевая соседку Греггов. – Я пробуду с тобой до тех пор, пока не вернется твой муж, Фрэнсис.

Что-то в голосе матери заставило Фрэн поднять голову. Миссис Грегг смотрела на нее с огромным волнением, почти со слезами… Фрэн приоткрыла рот от изумления. Неужели мать наконец растаяла?

А потом она догадалась, в чем дело, и к горлу подкатила тошнота от отвращения. Мать боялась, как бы ее “невинное дитя” не унаследовало ее “ведьминского дара”; и, конечно, миссис Грегг будет всеми силами настаивать на том, чтобы окрестить Гэри, в надежде, что это поможет его уберечь от “порчи”…

Не надейся, мама, ни черта не поможет, чуть не чертыхнулась Фрэн матери прямо в лицо. “Неужели ты действительно думаешь, что это дьявол мог сотворить меня такой, а не Бог? - чуть было не спросила она миссис Грегг. – Как глупы вы все, наделяя сатану чуть ли не божественным всемогуществом! Как будто это фантастическое порождение ваших ограниченных умов и вправду существует!..”

Все это отзвучало в мыслях Фрэн и смолкло – мать была ей сейчас нужна, какая бы то ни было. И спасибо ей, что она приехала…

- Спасибо, мама, - сказала она. – Ты не переоденешься?

- Сейчас.

Миссис Грегг встала, на ходу снимая жакет, надетый поверх старомодной кремовой блузки с воротничком-стойкой и рюшами.

- Я привезла с собой свою домашнюю одежду, - сказала она. – Я переоденусь, потом ты покажешь мне, где лежат детские вещи.

- Я покажу, мэм, - вмешалась сестра. – Пусть миссис Бернс отдыхает.

- Хорошо, - сказала миссис Грегг, бросив недовольный взгляд на дочь. Пускать чужого человека к себе в дом, пока муж пропадает невесть где! Впрочем, чего еще можно было ожидать от такой семьи!

Когда миссис Грегг переоделась и ознакомилась с домом, сестра попрощалась и ушла, чувствуя, что этого желают обе женщины; перед тем она попыталась коротко проинструктировать миссис Грегг насчет ухода за ребенком, но та сердито прервала ее объяснения, сказав, что у нее достаточный опыт обращения с младенцами.

Миссис Грегг и ее дочь остались наедине – если не считать маленького Гэри. Впрочем, его можно было почти не считать. За свою короткую жизнь он не проявил себя почти никак – только сосал грудь и спал в своей кроватке. Как будто не он так цеплялся и боролся за свою жизнь в этом мире…

Иногда у Фрэн возникало чувство, что маленький Гэри прислушивается к этому миру, ко всему, что происходит вокруг, и готовится к вступлению в жизнь – так, как нужно именно ему.

Фрэн отнесла насытившегося мальчика в кроватку, где он немедленно уснул. Грудные дети хороши тем, что много спят и мало мешают. Потом она села напротив матери, ждавшей, пока дочь освободится.

- Ты не голодна, мама?

В глазах миссис Грегг мелькнуло что-то, похожее на удивление.

- Нет, - сказала она. – Но не отказалась бы от чашки чаю. Покажи мне, где у вас чай, и я его приготовлю.

- Я сама, - сказала Фрэн и встала. Она все еще была слаба, но не могла допустить, чтобы эта женщина вытеснила ее с собственной кухни.

- Ты уверена? – остановила ее мать; и на этот раз Фрэн различила в ее голосе искреннее беспокойство. Она улыбнулась.

- Да, мама.

- Хорошо, тогда я послежу за ребенком, - ответила миссис Грегг.

Фрэн вернулась в комнату пятнадцать минут спустя – с подносом, на котором стояли две чашки чая и блюдо с печеньем. Аккуратно поставила поднос на столик.

- Угощайся, мама.

- Спасибо, Фрэнсис, - ответила миссис Грегг. Она деликатно взяла чашку и сделала глоток; потом поставила ее обратно.

- Где сейчас твой муж? – спросила мать. Фрэн чуть было не спросила, с каких это пор она беспокоится о ее муже, но сдержалась.

- Он едет домой, мама, - ответила молодая женщина. – Дня через три приедет…