- Почему бестелесно...

- Так ведь вурдулачина проклятая тело его сожрала, прежде срока. И не только его...

Уже другими глазами я оглядела столпившиеся вокруг меня души: старики, старушки, мужчины, женщины и даже дети. Идиллического впечатления они не производили, но...

- Это что? Они здесь жили?

- Да, милая, жили и были сожраны. Вурдулак ведь как действует: изгонит душу из тела, переселится в новую оболочку, а старую ест неспеша. Ты, спасительница, подвигом своим из моего тела эту тварь изгнала и в Ад отправила. Потому я теперь телесная. А остальные маяться до смерти будут.

Изгнать душу, переселится... Дрожь пробрала меня от головы до пяток: так вот что собиралась сделать тварь с моими родителями: занять их тела!

- Да, да, милая, - подтвердила мои мысли соседка, словно читала их. - Она всех вас сожрать хотела, а квартира бы опять в продажу пошла. Кто чужой будет человека искать, если родные его не ищут? Видела, как быстро те хитники нечистые тогда прискакали? Сразу почуяли твари что без хозяина остались. И доверенность та...

- Да поняла я, поняла, что с вашей доверенностью, без вас можно было комнату продать. Потом отец бы типа умер... Господи, как же получилось, что её остановить удалось?

- Жертвой.

- Жертвой? Какой жертвой? - Бутылка из-под "бейлиса" прямо-таки лезла мне в глаза, но почему-то всё во мне протестовало против такого ответа.

- Да что же ты так мало себя и своих друзей ценишь? - огорчилась бабуся. - Они же тебе от всей души эту бутылочку преподнесли.

- Наверно потому что спать хочу, - попыталась я увернуться от обвинения в неблагодарности.

- Так ляжешь сейчас, - не отставала соседка. - Может мы потому и шумели, что по душам поговорить нам с тобой хотелось, а самим такой разговор начинать не с руки. Ты-то конечно, святая твоя душа, всем готова в этом материальном мире, ради близких своих пожертвовать. Но нельзя же никого больше не замечать?

- Если вы о бывшем...

- Хочешь, он больше к двери этой квартиры не подойдёт? Духи-то мы здесь бесплотные, но порезвиться можем о-го-го как.

- Не надо, - отмахнулась я, чувствуя нарастающее доверие и успокоение.

- Не надо так не надо, - легко согласилась соседка. - Ты его простила, а зла он тебе больше причинить не может. Будет мешать - прогонишь. Ты лучше скажи: как дальше жить собираешься? Сама понимаешь: без тебя нам в этой квартире не удержаться.

- А я причём? Живите, как живёте...

- Живём, живём, - закивала соседка. - Я вот пить бросила, комнату в порядок привожу и с родителями твоими к весне помириться хочу. Вместе гулять веселей. А ты-то? Совсем веру в людей теряешь. А ведь друзья-то твои...

- Хорошие друзья, - согласилась я.

- И только?

- Ну, знаете...

- Знаю, знаю, - засуетилась бабуся. - Знаю, как такую тайну, такой дар в себе носить. Ни одному человеку оно не по силам. Та тварь на это и рассчитывала. Так есть кто-то?

- Как сказать, - пробормотала я, чувствуя заливающую лицо краску.

- А ты не говори, просто пригласи человека в гости. Чего ты боишься? Ошибиться? Так ты же людей насквозь видишь, а мы, если что, поможем. Глядишь, какой-нибудь из грехов и закроем добрым делом. Нам это ох как надо...

Дар? Проклятий? Не знаю, как я очутилась на кухне. Сон куда-то ушёл. Экая беда! У меня ещё день и ночь впереди. Мы пили с соседкой чай и говорили, говорили, говорили. Ну да, один в поле не воин, но зачем же одному-то быть?

12.10.15./ 10.02.2016.