Жуть ночная.

Не страшно, если ты слаб, но можешь скрыть свою слабость, а вот если не сумел, если показал - тогда держись. На тебя тут же навалятся. Кто? Да не важно. Мало ли их, хищников в душе, мечтающих ощутить хруст костей на зубах и вкус крови на языке. Жаль, не понимают эти "Сильные в сей момент", что в момент следующий - слабыми могут оказаться они сами.

Истоки моей истории тоже крылись в слабости. В моей сиюминутной слабости: молодая женщина с двумя детьми-погодками, за которыми в её отсутствие некому присмотреть. Сами понимаете, найти в таких условиях работу - невозможно в принципе. Вот мой супруг и возмутился: "Сколько можно содержать трёх иждивенцев?"

К этому времени младшей девочке вот-вот должно было исполниться пять лет, а шестилетний сынуля готовился в сентябре пойти в "нулёвку". И ещё у моего отца случился инфаркт. Он - пенсионер, но продолжал работать, чтобы иметь возможность помогать мне, а теперь о помощи придётся забыть. Теперь помощь нужна ему самому.

Так я стала "иждивенкой". Обидно? Да не очень. К этому всё и шло. Супруг, как единственный добытчик давно просёк все преимущества своего положения: у кого кошелёк - у того и власть. В последний год он вовсю пользовался этой властью, походя попрекая меня каждой копейкой, потраченной на хозяйство, каждой шмоткой, каждой парой новых колготок, каждой заштопанной стрелкой на колготках старых, если запаздывала помощь от моих родителей или если у него просто не было настроения. Обычная история. И закончилась она обыденно. В середине марта, кажется в понедельник, супруг мой не отправился смотреть после ужина телевизор, а объявил:

- Мы должны расстаться.

Я поспешно вытолкала из кухни детей и обернулась к своему потенциальному, так сказать, "защитнику". Всё, что можно было сказать, читалось на моём изумлённом лице, как на листе раскрытой книги.

- Да, я полюбил другую, - повторил мой благоверный. - По-настоящему. И больше не могу лгать. Я сегодня подал на развод.

Чтобы не упасть, я поспешно подтянула к себе табурет и мягко села на него. В дверях промелькнула любопытная мордочка старшего. Дети ещё ничего не поняли. Как же они теперь?

- А как же дети?

- Не беспокойся, - ответил он. - Дети останутся с тобой. Вы переедете к твоим родителям. Они присмотрят за детьми, а ты сможешь найти работу.

Он всё продумал и предусмотрел. Мне стало смешно. Точнее, стало бы, если бы не один момент:

- А квартира?

Надо заметить, квартиру нам устроили мои родители, разменяв свою двухкомнатную, благоустроенную, полученную ещё в Советское время, на две благоустроенные, однокомнатные. С доплатой, разумеется.

- Твою долю за квартиру я тебе выплачу, - ответил он почти гордо, как и полагается "настоящему мужчине" и, не выдержав марку, добавил. - Частями.

- Сразу.

- Что?

Рядом с сыном показалась доча. Дети не успели доесть традиционное "сладкое": пол пачки печенья за вечерним чаем и никак не могли понять, почему мама нарушила столь священную традицию. Глядя на их недоумевающие физиономии я с беспощадной ясностью осознала, что в настоящий момент для меня нет ничего важнее моих детей.

- Сразу, - повторила я. - Мою долю за квартиру ты выплатишь мне сразу. Возьмёшь кредит и выплатишь. Тогда я сразу переезжаю к моим родителям. Не дожидаясь документального оформления развода. Их квартира на третьем этаже и без лифта. Её надо менять. Отцу нужны прогулки.

- Что? - Муж смотрел на меня в упор и губы его обиженно дёргались. - Ты даже не огорчена?

- Нет, - я освободила стол от лишней посуды, махнула детворе. - Заходите, пейте свой чай. А за ваше послушание - бонус: пол пачки печенья сверху и с маслом.

- Ты прямо как будто празднуешь, - нервно осклабился супруг.

- Точно, - согласилась я, - праздную очередной "День освобождения". А ты чем-то недоволен?

Всю эту долгую, нелепую и неинтересную предысторию я рассказываю только для того, чтобы стало ясно, как мы все: мои родители, мои, дети и я оказались в тех двух комнатах трёхкомнатной квартиры, где собственно до сих пор и проживаем вопреки всему. И намерены жить дальше к немалому, надо заметить огорчению риэлторов нам её "подогнавших".

Да, чуть не забыла. Ещё один важный момент. Оказывается, мои "мелкие" всё-таки просекли суть нашего с мужем, "взрослого" разговора. Перед сном, сын спросил:

- Мам, а почему папа уходит от нас? Он что? Больше нас не любит? Почему?

В этом вопросе прозвучало столько обиды, что я прикусила губу, чтобы не закричать. Вечный и неразрешимый вопрос мироздания: "Любит - не любит, плюнет - поцелует, к сердцу прижмёт ..."

- Любит. - Жёстко оборвала я неуверенный, готовый перейти в слёзы лепет, мальчика. Я прекрасно видела, что младшая, хоть и молчит пока, но вполне готова присоединиться к слезам брата.

- Тогда почему он уходит от нас...

- Не он от нас, а мы от него, - слёз я допустить не могла. - Мы переезжаем к бабушке с дедушкой на новую квартиру. А почему? Видишь ли ... Ты ведь телевизор смотришь?

Ошеломлённый кивок вместо ответа.

- Зомби там видел?

Опять кивок.

- Знаешь, что бывает, если человека укусит зомби?

- Он станет зомби и будет всех кусать ...

- Точно. Так вот: зомби укусил нашего папу. Поэтому мы должны уехать.

- Папа станет зомби? - теперь в глазах ребёнка растерянность мешалась с ужасом.

- Не сразу, - успокоила я его, - и только по ночам. Днём он, может быть, иногда, будет даже навещать нас. Он ведь вас так любит ...

Вот такая в тот вечер у моих детей была "Сказка на ночь".

Мои родители даже были склонны считать, что нам очень и очень повезло: две комнаты в трёхкомнатной, угловой квартире со всеми удобствами, первый этаж (это тоже сказалось на цене), окна выходят во двор, в палисадник. Наша соседка по квартире, обитавшая в третьей комнате, конечно производила впечатление неадекватной, но ... разговор с соседями меня успокоил. Никакого буйства за ней не наблюдалось, а все чудачества ограничивались стенами её жилища. Бабуся отличалась крайней нелюдимостью.

Да, разговор меня успокоил. Частично. Лишь переступив порог квартиры я уже почувствовала себя неуютно и как-то зябко. Оно понятно: первый этаж всё-таки. Но у нас просто не было выбора: во-первых - цена, во-вторых - состояние жилья. Оно вполне позволяло обойтись простой генеральной уборкой и не требовало немедленного ремонта. В-третьих - площадь: две комнаты на, можно сказать, две семьи позволяли для каждого выстраивать удобный для него образ жизни. В-четвёртых - школа находилась всего лишь в двух кварталах и в-пятых - приятный бонус для меня: работа. В ресторане, всего лишь в полутора кварталах от этого жилья требовалась посудомойка. Вообще-то я швея, но кого это волнует? Ателье в то время просто вымерли, задавленные валом готовой одежды всех мастей и фасонов. Так что я просто не имела права обращать внимания на неясную, почти подсознательную зябкость, пробиравшую меня до самых костей, каждый раз, когда я переступала порог нашего нового жилья.

Переезд выгреб все наши сбережения, но, уже получив первую зарплату, я ощутила себя "свободной птицей". После всех, обязательных выплат, на руках у меня осталось почти шесть тысяч свободных денег!

Надо заметить, работа в ресторане имеет ряд специфических особенностей, (это кроме ночного характера), а именно "чаевые" и "гарбич". Если с "чаевыми" всем и всё более или менее понятно: получают чаевые официанты и делятся ими главным образом с "кухней", хотя кое-что, по мелочи перепадает и посудомойкам: пятьдесят, максимум сто рублей за смену "на дорогу" или "на подмётки". Не густо, но ... откладывая эти полтинники, я например за два месяца скопила себе на вполне приличные туфли.