- Ты права, - помедлив, сказал Менес.

- Пусть это будет Нэзи, - предложила Киа с улыбкой. - Ты знаешь, в какой опасности находится царевич, особенно теперь! И чем больше возрастет твое могущество, тем больше появится ревнивцев, которые…

- Я понял, - прервал ее фараон.

Ему не понравилась мысль сделать наставником Джера… своего бывшего противника. Но он осознал, что ни в ком не может быть так уверен, как в этих людях, осмелившихся вступить с ним в противостояние во имя царицы - ее кровь, ее наследника они будут защищать воистину не жалея жизни.

И если Звездные Врата не будут найдены, путь, предначертанный царицей, будет самым правильным. Она, конечно, никогда не заговорит с Джером о Вратах… и мальчик вырастет мудрым царем, в сердце которому Небт-Маат вложит свою дальновидность и справедливость. Менесу нечего будет опасаться своего наследника. Если же Врата опять откроются…

Менес прикрыл глаза, защищаясь от таких помыслов; он, отец, начал сознавать их низость. Но на самом дне души все еще жил опасный огонек, который мог однажды вздуться и пожрать ее.

- Хорошо, я назначу Нэзи, - сказал фараон.

Киа склонила голову.

- Лучшее решение, государь.

Воцарившееся молчание могло стать опасным - и Киа поспешно сказала:

- Менес, ты говорил снова со скульптором, сделавшим статую Нефертари? Я тоже хотела бы стоять в храме, изображенная в камне! Разве тебе не кажется, что великая царица достойна не меньшего поклонения, чем твоя мать?

- Конечно, - поспешно проговорил Менес с оттенком вины. - Я прикажу изваять тебя в полтора раза выше! И не из песчаника, а из гранита!

Тесно обнявшись, они вернулись в спальню.

Когда Менес уже прощался с царицей, она тихо сказала:

- Великий царь, думаю, нужно укрепить храмы Атума и Баст в Иуну и Бубастисе! Этим ты покажешь, что чтишь местные обычаи, хотя и паришь над ними! Тебя еще больше полюбят!

Менес кивнул.

“А у жрецов Баст и Атума будет что противопоставить власти фараона - как и у жрецов Ра”, - подумала Небт-Маат.

* Предположительно сын и наследник Менеса.

* Любимая настольная игра египтян, напоминающая шашки.

* Три города Нижнего Египта, существующих со времени Древнего царства.

* Септ - административная единица Египта.

========== Глава 72 ==========

- Матушка, которая из этих богинь – ты?

- Вот эта, по правую руку его величества.

Великая царица улыбнулась и положила руку на бритую головку мальчика, задравшего ее так высоко, что, казалось, шейка переломится. Джер открыв рот смотрел на поражающую воображение группу, троих равнодушных величественных богов, у ног которых он и его царственная мать казались карликами.

- Но она совсем не похожа на тебя, - сказал царевич, глядя на левую из двоих женщин, с двух сторон подпиравших стоявшего фараона, высоко возносившегося над обеими.

Киа пригладила детский локон* мальчика. Обычай обривать головы всем знатным детям укоренился не так давно, и хотя прекрасные волосы Джера служили истинным его украшением, как и волосы Менеса, теперь благородного господина можно было еще в юном возрасте отличить от простолюдина.

- Она похожа на меня, но это не главное, - сказала мать внимательно слушавшему ребенку. – Эта статуя – мой совершенный образ, шагающий одной ногою в вечность. Она соединяет вчера и завтра. Это богиня, которой должна уподобляться каждая великая царица.

Джер не вполне понимал ее – но понимал больше, чем можно было ожидать от восьмилетнего ребенка. Киа опустилась перед мальчиком на колени и, положив руки ему на плечи, поцеловала его. Потом встала и подвела Джера к скульптурной группе. Она была закончена только что, и полированные гранитные лики, плечи и груди блестели на солнце пустыни, точно свежеумытые.

- Прочти, - велела царица, указывая пальцем на картуш*, выбитый на пьедестале под ногами второй спутницы фараона, шагавшей в вечность вместе с ним.

- “Нефертари, мать царя”, - с трудом, но безошибочно разобрал Джер.

- Правильно! – воскликнула Киа. – Видишь – это вторая госпожа, на которую опирается его величество. Нефертари ушла к богам еще до твоего рождения, но она вечно пребывает со своим сыном в своем совершенном образе, как и я.

“А на самом деле статую Нефертари пришлось делать наугад, потому что никто из мастеров не видел ее, - улыбаясь про себя, подумала Киа, когда вместе с царевичем направилась к дожидавшимся их носилкам. – И поэтому она своим ликом повторяет меня”.

Скрывшись под полотняным пологом, Киа снова воссоздала перед мысленным взором черты своего изображения – огромные миндалевидные глаза, округлые щеки, уста, хранящие едва заметную улыбку. Да, ее сделали одновременно и похожей на себя, и божественной. Вечная неразрешимая загадка для тех, кто придет следом за ней.

Прибыв во дворец, Киа отпустила мальчика купаться и отдыхать – сегодня у него больше не было занятий. Конечно, Джер сразу же убежал, этот маленький мужчина, уже чуравшийся младших сестричек, тихо возившихся друг с другом в детской. Киа остановилась на пороге комнаты и несколько мгновений с удовольствием наблюдала, как царевны играют в куклы.

Ни одна из них не была похожа на нее – незаметные маленькие госпожи: окруженные почитанием, но кроткие и послушные своим нянькам и служанкам. Они будут хорошими матерями новым царевичам, но ни одна из них не станет настоящей царицей, как великая Небт-Маат. Что ж, и это хорошо. У страны будет одна голова и одна воля.

Незаметно понаблюдав за Исет и Аахотеп, Киа удалилась к себе, так и не окликнув дочек. Сегодня она уже ничего не ждала: великая царица проведет этот вечер за вышиванием, слушая арфу, как и подобает жене фараона, покорной долгу. Великая царица может спокойно рукодельничать, потому что в Та-Кемет наконец утвердился порядок, который она задумала.

Са-Ра – его величество, жизнь, здоровье, сила – за эти годы полностью покорил Север. Менес продолжал прислушиваться к советам главной жены, делившей с ним трон, и в земле, простершейся под пятой фараона, наступил мир и процветание. Менес удалил неугодных начальников септов и поставил таких, которые были достаточно сильны, чтобы владеть своими землями, но недостаточно – чтобы подняться против верховного правителя. Менес даровал земли и богатства храмам, объединившим людей в вере и почитании фараона, чье имя славили жрецы в каждом доме бога, какому бы покровителю он ни был посвящен.

Потому что фараон был не только живым верховным богом – он являлся еще и верховным жрецом каждого храма, и люди по всему Северу успокаивались под его защитой, приходя к своим кумирам. Юг еще волновался, но теперь в руках Менеса сосредоточилась такая сила, что ни один разрозненных септов Юга не сможет противостоять ему. В конце концов, Менес утвердит свою безмерную власть по всей земле.

Вернее говоря, эта власть только кажется безмерной – жрецы, стараниями как фараона, так и, преимущественно, великой царицы, уже выросли в силу, способную его обуздать. В храмах сосредоточились те знания, которые оставил людям Ра. А самое главное – жрецы говорили от лица богов, и уже не раз сам владыка был вынужден следовать их указаниям.

Менес поздновато понял, какого соперника себе вырастил; как и Ра поздновато понял, какого соперника вырастил себе. Но Менесу, как и звездному демону, было уже нечего сожалеть. Семена дали плоды, и никакой живой бог больше не сможет единолично диктовать Та-Кемет свою волю.

Киа вышивала себе платье под нежные переливы арфы, а с губ ее не сходила улыбка. Может быть, Менес сегодня придет к ней. А может, и нет. Его величество очень занят – но чем бы он ни был занят, это дело рук Небт-Маат. Она незримо присутствовала везде – в храмах, где Менес, к своей досаде, вырастил новых провозвестников воли богов; на полях и в садах, в которых по совету царицы были укреплены старые и проложены новые оросительные каналы, так что, благодаря щедрости своего солнца и земли, простой народ уже много лет не знал голода. Она присутствовала в каждом суде, где действовали законы, писавшиеся с ее помощью…