Конечно, изменился! Он стал гораздо больше, стал истинно велик! Но почему тогда его слуги смотрят на него, как на врага?

Менес вынес жену из гробницы и, сев в свою виману, устроил ее у себя на коленях. У Киа был жар. Менес не думал, что царица еще сознает что-нибудь, но когда он потянулся к рычагу, Киа перехватила его руку.

- Мои воины! Как они вернутся? Куда пойдут?..

Киа так смотрела на него, что Менес чувствовал – она готова при всех его слугах схватить его божественную особу за плечи и затрясти.

- У нас есть вимана, оставь нам еще две! – скомандовала царица. Она уже успела оценить грозное великолепие эскадрильи, клином построившейся в пустыне.

Менес неохотно кивнул.

- Оставьте им две виманы, - сказал фараон, указав на державшихся особняком воинов царицы. – Пусть летят в храм Ра и живут там, пока…

- Клянись своей жизнью, что не тронешь их! – приказала Киа. Менеса охватила злая ревность. Киа так отстаивала этих троих мужчин, точно каждый из них был ее сыном - или даже мужем.

- Клянусь! – бросил царь. – Теперь ты довольна?

- Нет. Я буду довольна, когда увижу отца, - ответила жена.

Она хмуро устроилась в объятиях мужа. Глядя на ее насупленные брови, почти сведенные в одну линию, так густо они росли, Менес сгорал от желания узнать, что творится под этой личиной. Любое лицо ее, даже самое искреннее, было личиной. Он знал, что нельзя вполне верить ни одному человеку; но этой любимой им женщине – особенно.

Он никогда не обладал ею, даже когда ощущал себя ее властелином - и когда она сама с радостью признавала его владычество…

“Ей нужна ванна, постель, еда, - думал Менес. – Нужно лечение! Кто теперь сможет помочь этой сумасшедшей?”

Привезя жену во дворец, он не позволил ей и шагу ступить; на руках вынес ее с посадочной площадки и отнес в ее покои. Служанка великой царицы при виде существа, которое когда-то было ее госпожой, затряслась и попятилась. Киа походила сейчас на Сехмет, рыскавшую по пустыне в поисках добычи и раненную более удачливым хищником.

Менес с отвращением посмотрел на нежную, как садовая лилия, рабыню.

- Вымой свою госпожу, перевяжи ее раны и уложи в постель, - приказал он Хмес.

Та низко поклонилась, прижав ладони к груди. Менес знал, что этой девчонке сейчас больше всего хочется броситься вон отсюда. А ее хозяйка только что сразилась со своим мужем за всю Та-Кемет, в том числе и за это никчемное существо!

Хмес, всхлипывая от страха и тревоги за будущее, выкупала госпожу, одела в чистое и, поддерживая ее, отвела в постель. Киа шла сама, но ни на что больше у нее сил не было.

Однако, как только ее уложили, великая царица спросила об отце.

- Поди узнай, где господин Неби, и приведи его ко мне, - велела она Хмес.

Киа так устала, что после теплой ванны, на мягких простынях, пахнущих лотосовой водой, каждый миг готова была провалиться в сон. Но она не смела спать. Теперь, снова попав в руки человека, в которого превратился Менес.

Да, он дал ей обещание, и не одно. Жизнью клялся! Сколько таких клятв нарушили и он, и она?

Хмес вернулась одна.

- Где мой отец? – воскликнула Киа, садясь. “Неужели Менес солгал?”

Хмес упала ей в ноги, и Киа из своей кровати перестала видеть ее.

- Встань! – крикнула царица. – Говори, что с моим отцом?

Она заскрежетала зубами, проклиная своего мужа и свою судьбу. За что ей это все, какие непрощаемые грехи она совершила?.. Разве она не служила своему предназначению изо всех сил?..

- Господин царский советник… болен и не может встать. Не гневись! – вскрикнула Хмес, снова падая царице в ноги при виде ее выражения.

Но Киа только схватилась за лицо растопыренной пятерней и, вцепившись в щеку сорванными ногтями, зарыдала.

========== Глава 69 ==========

Киа тотчас же приказала проводить ее к отцу – несмотря на то, что была едва жива. Она выживет – а ее отец, быть может, в этот самый миг при смерти!

Неби неподвижно лежал в постели, укрытый до подбородка простыней, над которой выдавалась его почти седая борода. Рядом, заливаясь слезами, сидела его жена, которая и в богатых одеяниях казалась жалкой. Она вскинула глаза на царственную дочь с таким затравленным видом, точно та примчалась клевать своих отца и мать.

Великая царица присела рядом с родителями и нежно приобняла старую женщину.

- Ну, что? – тихо воскликнула она, глядя на отца. – Он жив?

Мать глазами показала на вздымающуюся грудь Неби.

- Ему недолго осталось, - сказала она. Мать никогда не обращалась к Киа по имени, как и по титулу – должно быть, страшась упоминать и то, и другое. Она теперь боялась всего здесь еще больше, чем тогда, когда была женой учителя жрецов, при Ра. Точно хищница-дочь против воли схватила и унесла ее в свое гнездо…

Что ж, может быть, и так. Не каждому человеку его судьба по мерке.

Киа осторожно взяла отца за руку, бессильно лежавшую поверх простыни. Через мгновение она ощутила слабое пожатие, и Неби открыл глаза.

Он улыбнулся.

- Поздравляю тебя с победой, великая царица, - прошептал старец.

Киа зажмурилась и уткнулась головой в его постель, а Неби погладил ее по волосам. Царица тихо плакала.

- Что с тобой? – спросила она, не поднимая головы от руки отца.

- Мне пора, - прошептал Неби; Киа показалось, что она различила хрипы в его груди. Царица испуганно выпрямилась.

- Куда пора? – детски спросила она. – Отец, может быть, еще не поздно?

Она вдруг вскочила.

- Я знаю! – воскликнула Киа так, что родители вздрогнули. – Саркофаг! Я попытаю счастья с саркофагом, он все еще открыт, и ты…

- Нет!

Властный голос пресек ее мысли и надежды.

- Если ты сделаешь это, я не дам тебе своего благословения, - ответил Неби, повернув к ней голову. – Если ты таким кощунственным образом вернешь мне здоровье, я покину дворец, и ты никогда больше не увидишь моего лица.

Он прервался. Надрывно закашлял, прижав руку к груди; Киа вздрагивала, ощущая его страдания, как свои.

- Недостойно такой царицы и такой дочери, как ты, пренебрегать волей своего отца! Разве я неясно сказал тогда, что не желаю ничего принимать от Ра? – отдышавшись, закончил Неби.

- У тебя на губах кровь, - в ужасе прошептала Киа, не слушая его. – Какую же болезнь ты выпестовал в своей груди за эти годы? Какое безумие – отказываться от…

- Я неизлечимо болен, и значит, так тому и суждено быть! – прервал ее Неби. – Пойми, царица: если ты воспользуешься подарком Ра, ты… ты сподвигнешь Менеса следовать его ужасным замыслам, навсегда привяжешь его к небесам и к этому демону! Разве ты не видишь, что мы должны отказаться от Ра, отказаться навеки?..

- Ра был прекрасен, - прошептала Киа. – Ра был животворящ…

Неби кивнул.

- Да. Он был светом, сошедшим на землю, - прошептал старик. – Но люди не могут жить на солнце – они сгорят…

Неби посмотрел на свою бедную жену, слушавшую этот разговор с таким видом, точно она ошибкой затесалась в дом высоких господ. Советник великой царицы улыбнулся.

- Мутнофрет, сестра моя, оставь нас. Мы должны поговорить наедине.

Жена послушно встала и вышла, стараясь ступать как можно тише и сжимаясь, точно боялась задеть что-нибудь из окружающего великолепия. За все годы, проведенные при дворе, она так и не научилась вести себя соответственно своему положению.

- Я хотел сказать тебе, о чем думал в эти дни, - произнес Неби, когда они с царицей остались наедине. – Быть Ра – значит быть единственным владетелем жизни, отнимающим ее у остальных. Я не знаю, есть ли на звездах другие существа, похожие на Ра. Но знаю, что человеку стать таким невозможно, даже если он сравняется с Ра умом и ученостью.

- Не осилит душа, - прошептала Киа, снова севшая у изголовья больного.

- Да, - ответил Неби. – Быть Ра - значит быть таким лжецом и себялюбцем, что даже год подобного существования до основания разрушит человеческую душу.