Но Неби счел ниже своего достоинства трепетать перед этой юной бурей. Тем более, что в сердце своем бывший наставник жрецов твердо знал: Менес не сможет пытать его или казнить позорной смертью - остов этой молодой души долго подвергался тлетворному влиянию демона, но еще не сгнил. Хотя умертвит его Менес наверняка. Что ж, это один только миг, не так ли?

- Где Ра? – медленно спросил Неби молодой царь.

Неби стоял перед ним под стражей. Старец не пал ниц перед своим повелителем и даже не поклонился ему; но никто сейчас не помнил о ритуалах почитания, и меньше всего – фараон.

- Тебя не интересует, где твоя жена, царь? – спокойно спросил в ответ Неби.

Он не боялся задавать ему такой вопрос – он знал, что Менес и без напоминаний теперь только и думает, что о Киа, и, при его упорстве и уме, вскоре разыщет ее; Неби только надеялся хотя бы немного усовестить перед этим своего зятя.

Менес наклонился вперед, оперевшись ладонями о колени. Лицо его напоминало маску – маску человеческой жестокости, которая была страшнее любого звериного образа.

- А, так ты знаешь, где она скрывается? Ты научил ее, куда бежать и как похитить Ра, не правда ли, Неби? Теперь ты все расскажешь мне.

- Я не учил ее, как похитить Ра, - ответил Неби чистую правду. – Для меня поступок царицы был такой же неожиданностью, как и для твоего величества.

Менес усмехнулся. “Заносчивый мальчишка - его посадили на трон, и он стал играть человеческими судьбами, как когда-то камешками”, - подумал Неби.

- Ты считаешь, что я совсем глуп? – спросил фараон.

- Ты очень умен, - сказал Неби, пристально глядя ему в лицо. – На свою беду. Ты дерзнул покуситься на то, что не по силам человеку. Говорю тебе: отступись, пока еще можешь…

Менес покраснел и сжал кулаки. Этот старик, на своем веку державший в руках только мотыгу и папирус, указывал ему – великому воину? Богоподобному царю, повелителю мира?..

Хорош был бы мир, если бы в нем правили такие бесполезные болтуны!

- Где Ра? Спрашиваю в последний раз, - сказал Менес.

- В последний раз отвечаю: мне это неизвестно. Где моя дочь, я не знаю также, - прошептал Неби. – Если хочешь убить меня, убей.

Менес замер от неожиданности; потом хмыкнул.

- Это еще успеется, - сказал он. – Я дам тебе время подумать. Отвести его в тюрьму!

Старика схватили за плечо; Неби возвел на царя вдохновенный взгляд. Он только что пережил светлейший миг своей жизни: он готов был умереть, и сейчас предпочел бы это долгому угасанию в тюрьме и бесчестью.

- Я сказал тебе: я ничего не знаю! – твердо повторил Неби. – Можешь казнить меня!

- Когда сделать это, предоставь решать мне, - с жестокой усмешкой ответил фараон. – Твоя жизнь принадлежит мне, и жизнь твоей дочери также! Советую тебе вспомнить об этом!

Неби опустил голову; на миг он подумал, что мог ошибиться в Менесе гораздо страшнее, чем казалось до сих пор. Такой Менес действительно мог применить к нему пытку.

Неби увели. Судьба жестоко насмеялась над ним – а может, то был закономерный исход: он очутился в камере, которую занимал вначале первый его зять, а потом Ра. Обитатели этой камеры сменялись, а важность их возрастала. Означает ли это, что Неби – самый важный узник Менеса?

Вполне возможно…

Только бы Менес не тронул Киа.

Стражники Менеса явились в храм перехода со слишком большим опозданием: Киа успела придумать, куда бежать вместе со своей маленькой гвардией. Идея была неожиданной и страшной: но не для той, что видела и причинила столько смертей.

- Бежим в гробницу Мерсу, - проговорила Киа. – Она стоит в виду города, хотя и поодаль: мы выиграем время. Никто, кроме нас, не додумается, что ее можно использовать как укрытие.

- А ты не боишься потревожить дух… этого человека? – спросил ее один из воинов. Он знал, что Мерсу был мужем царицы, но не решился выговорить этот ей в лицо.

Киа улыбнулась.

- Как не стыдно бояться бесплотных духов тем, кто сражался с людьми и земными демонами?

Она сама сейчас выглядела так, что ее убоялся бы любой мертвец: страшно осунувшаяся, лицо и головной платок в черных разводах, в руке копье, которым эта царственная изгнанница, казалось, не замедлит поразить любого, кто осмелится приблизиться.

- Я отвезу тебя туда, госпожа, - встал один из ее воинов.

- Не забудь про припасы – хотя они нам будут нужны недолго, - сказала Киа. – Скоро все… закончится. Отступать нам некуда.

На лице ее выразилась решимость покончить со всем самой – еще до того, как она попадет в руки падшего Менеса: если придется выбирать между бесчестьем и самоубийством. Ее поняли: воины смотрели на великую царицу с почтением и надеждой, как на последний оплот своего мужества. Такая правительница действительно достойна была именоваться Владычицей Истины!

К тому времени, как в храм перехода нагрянули воины фараона, царица со своими воинами уже скрылась в вечном доме первого мужа – даже не подозревавшего, должно быть, каким образом он однажды ее спасет!

Киа выпила воды, съела целую лепешку, а потом, стащив с себя платок, свернула его и легла на него головой – прямо на пол, у оштукатуренной стены гробницы, изображавшей ее супружескую жизнь.

- Он тут спит, и я посплю, - пробормотала она с улыбкой и мгновенно затихла.

Прежде, чем устроиться на отдых подле своей царицы, воины еще некоторое время смотрели на ее лицо в благоговении. И надежде. Да, рядом с великой Небт-Маат надежда на спасение не могла умереть.

* Туберкулеза.

========== Глава 67 ==========

Менес пришел в неописуемую ярость, догадавшись, что сотворила Киа.

Так значит, его жена давно была в заговоре с Ра!

Она лгала своему повелителю в глаза – лгала, уверяя в своей благонамеренности… преданности… Поистине, все женщины вероломны!

Но Менес был окончательно сражен, просто убит пропажей Врат. Это означало не только то, что жена, предав его, предала и Ра: теперь, узнав ее натуру, он уже никакому ее злодейству не удивился бы. Это означало, что секрет бессмертия для фараона потерян. А он был так близок к тому, чтобы стать богом! Боги с детства покровительствовали ему – чтобы в конце концов принять его как равного… А из-за этой мерзкой лицемерки все его великие замыслы обратились в прах!

Менес перебирал в уме и не мог подобрать для Киа достойного наказания. Ему снова и снова представлялось, как царицу хватают и швыряют к его ногам – она в слезах молит его о пощаде. А он снова и снова, холодно смеясь, отказывает ей, чтобы предать с каждым разом все более ужасной смерти…

На что она надеялась? Разве она может укрыться от своего господина на его земле? Даже если она обратится в мышь, чтобы зарыться в песок, или в птицу, чтобы улететь в небеса, он и тогда ее найдет!

В своем воспаленном мозгу молодой царь представлялся себе всевидящим и всемогущим – каким не был даже Ра, побежденный им! Его пилоты по приказанию фараона разыскивали беглецов, а Менесу казалось, что это он сам за ними охотится – его быстрые крылья, его соколиные очи, его беспощадные когти! Как горько Киа пожалеет себя, когда снова посмотрит ему в глаза!..

Менес сознавал, что Киа унесла с собой тайну захоронения Врат: он выл и царапал себе грудь, оставшись в одиночестве. Разогнав приближенных и рабов, царь рыдал, чувствуя себя преданным той, кого приблизил к себе больше всех и возвысил над всеми. Чтобы она причинила ему самую большую боль…

За эту боль он воздаст ей десятикратно.

К вечеру того дня, когда Менес обнаружил измену царицы и исчезновение Ра, его воины вернулись с донесением, что нигде не могут отыскать беглецов. Излив все проклятия и слезы в одиночестве, в благоуханный воздух своей опустелой опочивальни, Менес выслушал посланных с выражением холодного гнева; глаза его были таковы, что слуги не смели в них взглянуть. Царь приказал продолжить поиски.