– Глаза в порядке, – Зэфус сел и огляделся кругом. – Что это они так взбесились?

– Ты меня напугал, а они, наверное, или почувствовали, или ещё как, не знаю. Ты лучше прекращай так шутить.

– Чёрт, я забыл, – досадливо крякнул маг. – Вот же, и тонул, и землетрясение пережил, а забыл, теперь ещё напасть появилась – лес дерётся.

Ниэль усмехнулся и согласно кивнул:

– Они – мои друзья.

– Угу, я смотрю, ты друзей этих неплохо разделал, – Зэфус взглянул на кучку рыбы. – Оглушил?

– Нет, я приказал ей уснуть, – снова улыбнулся Ниэль. – Нам надо есть, а сантименты я пока отбросил.

– Это верно, – согласился маг. – Тогда ты заканчивай, а я пойду, костёр разведу.

– А хозяева? Вдруг огонь заметят?

– Они спят, – возразил на ходу маг, – а костёр будет там, куда не выходят окна дома.

– Понятно, – кивнул король. – Кстати, пойди, попей и умойся, пока я не замутил воду рыбой.

Зэфус вернулся от дверей, наскоро поплескался в бассейне и, наконец, ушёл. Ниэль нашарил в траве оброненный кинжал, прижал к земле последнюю рыбину и вспорол ей брюхо. Вокруг было тихо, слышались лишь плеск воды и сопение трудящегося человека. Вскоре с рыбой было покончено, её промыли и нанизали на прутья.

– Ух ты, молодец, – похвалил Ниэля вернувшийся Зэфус. – Пойдёшь со мной или здесь останешься?

– Ты иди, а я пока соберу груши.

Немедленно на то место, где они с магом недавно спали, с веток посыпалось. Зэфус даже вздрогнул от неожиданности, тихо сплюнув, забрал рыбу и вышел из сарая. А Ниэль, нашарив свою рубашку, принялся складывать в неё ночной урожай, а когда «мешок» был уже полон, насовал ещё груш в карманы камзола. Присев отдохнуть, прислушался: в дальнем конце сарая кто-то сопел и хрумкал – коза! Как же он о ней забыл-то? Ниэль тут же поднялся на ноги и пошёл на звук.

– У-тю-тю, милая, – поманил он бородатую красавицу, – иди ко мне, хочу с тобой поздороваться, – коза мотнула головой и не двинулась с места. Ниэль подумал, что даже в замкнутом пространстве сарая он не сумеет её поймать, но, вспомнив об уснувших по его приказу рыбах, решил испытать свою силу на крупном животном. – Подойди! – скомандовал он козе, вытянув руку вперёд, но ни шагов, ни жалобного блеяния не услышал. – Повинуйся мне! – рука уже начинала уставать, а коза продолжала хрупать травой в своём углу.

Ниэль перепробовал все пришедшие на ум способы и уже собирался просто грудью броситься на упрямое животное, когда пришёл Зэфус и заинтересованно остановился позади.

– Молока захотел? – догадался маг.

– Да, – вздохнул Ниэль, – но она не слушается. Рыба и деревья слушаются, а коза – нет.

– Сейчас, подожди немного, – и маг полез сквозь заросли к дикому животному.

Коза метнулась в сторону, но Зэфус в падении успел схватить её за заднюю ногу, затем быстро вскочил, перехватил её за рога и зажал между ног.

– Дои, – позвал он Ниэля.

Король добрался до козы, нащупал вымя, и разочарованно протянул:

– У, она же яловая – времени нет раздаивать.

– Что?

– Надо было ещё козла вызвать, чтобы он её того… – маг всё ещё не понимал, и король объяснил: – Она же ещё девушка, и молока у неё нет.

Маг расхохотался и упал на бедную козу, та, жалобно заблеяв, отчаянно вырвалась и убежала в самый дальний угол сарая, где забилась между стеной и деревьями, оплакивая свою пропащую жизнь. А Зэфус хохотал, вытирая слёзы.

– Я… вообще-то пришёл позвать тебя завтракать, – отсмеялся маг и поднялся на ноги, – а тут… – и снова засмеялся. – Знаешь, ты так командовал, что я встал посмотреть.

Ниэль покраснел и нахмурился.

– Это какая-то неправильная коза.

– Ага, и те, что остались в том лесу, такие же, – улыбнулся маг и обнял короля за шею. – Брось, не расстраивайся, вот дойдём до столицы, наделаешь себе и коз, и козлов, и коров с быками. Будем пить молоко, сливки и есть сметану.

– Не трави душу, – вздохнул Ниэль. – Лучше пойдём, поедим. И мешок с грушами захвати.

Они вышли из сарая, оставив дверь открытой, подошли к догорающему костру, сели и как следует поели. Рыбы были крупными, и последние куски ели через силу. Впереди был дневной переход по жаре, и из-за неё не рисковали брать еду с собой, поэтому сейчас ели впрок.

– Я лопух забыл, – встрепенулся Ниэль.

– Сиди, я пойду, поищу, – тяжело поднялся на ноги Зэфус и зашагал к сараю.

Возился он там долго, а когда вернулся, бросил возле Ниэля охапку листьев, а сам сел к огню и стал прилаживать к ногам новые «сандалии».

– Знал бы, что придётся столько идти, сапоги в зубах держал бы, – бухтел он, затягивая завязки.

– Не ворчи, – ответил Ниэль, – я знаю, где взять тебе обувь.

– Где?

– Да хоть у этих фермеров. Брось пока свои хлопалки, и идём со мной. И груши захвати.

Они подошли к крыльцу фермерского дома, Зэфус прошлёпал босыми ногами по ступеням и забарабанил в дверь. В окнах вспыхнул свет, послышалась приглушённая ругань, маг предусмотрительно отошёл подальше, оставив развязанный мешок.

– Что это вы колотите! – из распахнувшейся двери на крыльцо высыпало всё семейство, они были в ночных рубахах, вооружённые чем придётся, и сильно смахивали на банду привидений.

– Простите нас, – Ниэль примирительно поднял руки. – Мы уходим, и вот, хотели поблагодарить вас за кров. А ещё хотели выменять у вас обувь – мой спутник босой, а идти нам ещё далеко.

– На что вы хотите меняться, у вас же… – старик осёкся, уставившись на мешок под ногами.

– Да-да, на это самое, – закивал Зэфус.

Оружие с грохотом упало, а люди склонились над мешком, не веря своим глазам, взяли по груше и понюхали.

– Не может быть… – бормотали они, – это мираж… или колдовство…

– Они настоящие, можете попробовать, – маг сделал широкий жест, будто приглашал к столу.

И люди попробовали, они смолотили груши вместе с семечками и хвостиками, облизали сок с рук и посмотрели, сколько ещё в мешке осталось.

– Что вы за них спрашивали, уважаемые путники?

– Обувь, – напомнил Ниэль.

Все трое бросились в дом, толкаясь в дверях, потом старики приказали сыну караулить мешок, а сами ринулись на поиски обуви. Вскоре они вернулись и выставили перед Ниэлем в ряд несколько пар.

Зэфус оглядел обувь и сказал:

– Ниэль, здесь от сапог до туфель.

– Туфли? Меряй.

Маг сел на землю, взял новенькие лакированные туфли, с серебряными пряжками и высокими каблуками, надел и поднялся. Потоптавшись, он с сожалением вздохнул:

– Правый жмёт, жалко, новые.

– Новые? – встрепенулся король. – А поношенные есть?

– Есть.

– Меряй их.

Маг вновь уселся на землю, а потом поднялся уже в другой обуви.

– Эти как раз. Ниэль, ты у нас самый практичный, а я позарился на блестящие застёжки и каблуки.

– Каблуки?! – ахнул король. – И как бы ты на них целый день шёл бы?

– Не знаю, нашло на меня что-то, – пожал плечами маг.

– Ладно, эти-то хоть крепкие?

Но ответили ему фермеры, уверив, что старик сам смастерил эти туфли, и что вся обувь, им пошитая, хоть и неказиста с виду, зато носится годами.

Король кивнул и махнул фермерам рукой:

– Груши ваши, только верните нам рубашку.

Старики подхватили мешок и унесли в дом, но вскоре вернулись и подали аккуратно сложенную рубашку. Зэфус забрал её и тихо спросил Ниэля:

– Там ещё осталось что-нибудь, на дереве, я имею в виду?

– Должно. Сейчас, погоди, – Ниэль обернулся к сараю, и крикнул в темноту: – Груши!

Маг прислушался, удовлетворённо кивнул и поспешил к распахнутой двери, а спустя короткое время уже боком вылезал обратно с новым мешком плодов.

– Ну, мы пойдём, – поклонился фермерам Ниэль, – оставайтесь с миром, – и зашагал за удаляющимся уже магом.

Фермеры переглянулись и, подхватив фонарь, бросились к распахнутым дверям сарая. Подбежали и застыли на пороге, не в силах поверить в увиденное, а когда из темноты им навстречу вышла коза и заблеяла, старуха повалилась в обморок, старик выронил фонарь, а их сын захлопнул дверь и прижался к ней спиной, боясь вспугнуть видение.