Борцэус помолчал немного, отодвинул от себя чашку и взялся за салфетку.

– Дело в том, Мира, – начал он медленно, – как это ни жестоко прозвучит, но ни Борцэус, ни короли, ни маг пальцем не пошевелят, чтобы решить проблемы своих бывших родственников, достаточно того, что Паргара с Сильмой оставили в живых и даже не выгнали на улицу босыми и раздетыми – им позволили забрать с собой имущество в десяти телегах, и уехали они в двух каретах и с отрядом сопровождения, чтобы их не ограбили и не убили по дороге. Более того, им даровали Пульз и возможность пересечения границ Мард-Мирама и Кон-Ферца с одной лишь оговоркой, что те навсегда лишаются возможности претендовать на альрийский престол и им запрещено появляться в Шамброзе. Об их потомках в указе не упомянули намеренно по той причине, что дети – не ответчики за своих родителей. Но из года в год мы получали письма с цитированием речей, где юная Мальва кричала о несправедливости приговора и желании восстановить их попранные права, она грозилась отнять корону и самой сесть на альрийский престол. Что это, как не крамола? – Борцэус немного помолчал и добавил: – И то, что девушка после случившегося с ней так ничего и не поняла, а продолжала скрытничать и в конце концов сбежала, что это, как не одержимость своей идеей?

– А если вы ошибаетесь? – тихо спросила Мира, немного оробевшая от стали, проскальзывавшей в голосе лже-Тима. – Что, если там другие причины?

– Если я ошибаюсь на счёт Мальвы, то я буду этому только рад, – признался Борцэус. – Мне бы не хотелось отдавать вашу подругу в руки королей. Но я хотел бы вас предостеречь, Мира, по законам Альрии покровители преступников или бунтовщиков караются наравне с ними. А Мальва считается вашей подругой, вы защищали и защищаете её, и если действительно окажется, что девушка покушается на трон, то её ждёт самое малое – пожизненное заключение. И… вас тоже.

В этом месте рыцарь крякнул и тихо выругался, а побледневшая Мира спросила:

– А самое большое?

– Виселица.

– Так жестоко?

– Да, – развёл руками юноша, – но жестокость эта оправдана, потому что бунтовщики против законной власти неисправимы, получи они свободу, спустя какое-то время вновь сделают попытку свергнуть власть. Как пример – родители Мальвы.

Гран подал голос:

– Сильма часто вспоминала о том, что она принцесса, и даже при нас, чужаках, говорила о желании вернуться в Шамброз и завладеть короной.

Борцэус кивнул, давая понять, что он в курсе, и только поинтересовался:

– А что Паргар?

– Молчал.

– Всё правильно, – кивнул юноша, – он прекрасно всё понимает, но молчит, ведь сотрясать воздух, как Сильма, он не станет, но потыкать иголкой нашу оборону всё же не отказался.

– Иголкой? – переспросила Мира.

– Думаю, он использовал порыв своей дочери, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

– Не верю, – замотала головой Мира, и Гран поддержал её. – Он любит дочь и не стал бы использовать её…

– Я не отрицаю его нежной привязанности к своей дочурке, но Паргар – манипулятор, он всегда вертел своими родственниками и придворными, он мог справиться даже со своим отцом, и тот ничего бы не заподозрил. В своё время Паргара в Шамброзе боялись даже больше, чем Грэйша.

– Ничего себе, – ахнула девушка, – а мне он показался таким приятным человеком, несмотря на свою внешность.

– О, это он умеет, – рассмеялся Борцэус, – у него талант по этой части, вы даже не заметите, как станете плясать под его дудку.

– Как вчера под вашу? – усмехнулась Мира.

– Как! – притворно изумился Борцэус. – Неужели вы меня раскусили?

– Не до конца, – рассмеялась девушка, – но то, как вы заставили меня броситься вам помогать, впечатлило.

Борцэус вдруг покраснел и опустил глаза.

– Вот же растяпа, где-то я ошибся. Вы теперь мне откажете?

– Нет, – Мира покачала головой и лукаво посмотрела на лже-Тима, – я не отступаю от принятых решений, даже если они неправильны.

– Надо будет запомнить, – заулыбался юноша.

– А ещё вы мне нравитесь, Тим, – прищурилась, как прицелилась, девушка. – С вами интересно и одновременно опасно, будто стоишь на краю обрыва.

Борцэус хлопнул глазами, пытаясь хладнокровно осмыслить неожиданный комплимент, но эмоции захлестнули, и разум упустил зацепку в этой головоломке.

– Это правда? – приподнялся он со стула. – Я вам нравлюсь?

– Да, – кивнул Мира.

– А чем именно? – крался вдоль стола Борцэус.

– Вот этим, – девушка указала подбородком на него, замершего в позе охотника в кустах, – с вами, как на дуэли, чувство опасности будоражит кровь, заставляет жить, как в последний день. Таких, как вы, людей я ещё не встречала.

Борцэус опустился на колени и положил руки на стол, упёрся в них подбородком и, заглядывая снизу вверх в лицо девушке, заявил:

– Знаете, Мира, а я к вам испытываю такие же чувства, будто вы мой самый главный противник, с которым мне предстоит сразиться и…

– Победить, – подсказала девушка.

– Нет, – покачал головой юноша, – быть побеждённым, а это в сто раз лучше, чем победа.

– О, – покраснела Мира, – это самое настоящее признание.

– Да, – кивнул Борцэус и, тут же опомнившись, поправился: – То есть не совсем, точнее, не то самое признание. Считайте это репетицией.

– Репетицией чего? – полыхала щеками девушка.

– Э… сегодняшнего вечера, Мира, – хитро прищурился взявший себя в руки Борцэус. – Сегодня нас будут со всех сторон обстреливать подобными двусмысленностями, и нужно будет от них так искусно отбиваться, чтобы потом не было стыдно принцу Борцэусу. Я потому и не люблю быть его двойником – работаешь, работаешь, а все лавры достаются ему.

Мира рассмеялась:

– Не расстраивайтесь, Тим, когда всё закончится, я вас похвалю. Лично вас, а принцу не достанется ничего.

– Ловлю вас на слове, Мира, – заулыбался юноша, – и буду стараться вдвое больше, чтобы заработать и себе подарок.

– А, кстати, когда ваш день рождения?

– Мой? – Борцэус посмотрел в потолок – девушка в который уже раз оглушила его неожиданной сменой темы. – Уже прошёл. К сожалению.

– И когда же? – настаивала Мира.

– Хорошо, – сдался юноша, – двадцать второго февраля. А вам зачем?

– Как зачем? Поздравить вас.

– Лично? – загорелся Борцэус.

– Письмом, – осадила его Мира.

– Понятно, – поник юноша.

– Но если я на тот день всё ещё буду находиться в Шамброзе, то обязательно поздравлю лично.

– Договорились! – воскликнул Борцэус и бросился ловить руку девушки для поцелуя.

В этот момент появился слуга и напомнил:

– Господин Тим, вас ждут во дворце.

– Уйй! – зажмурился юноша и стукнул себя по лбу. – Я совсем забыл! Всё, я пойду. Наш уговор в силе? – взглянул он на Миру.

– Да, – кивнула она, – сегодня я ваша дама.

– Отлично! – Борцэус пожал двумя руками ладонь девушки. – Жду вас в половине девятого у того подъезда, где мы были в первый раз. Я вас там встречу и провожу. Не забудьте маску, без неё стража не пропустит в зал. Кстати, вы придумали, как меня пометите?

– Да, у меня есть одна мысль, – кивнула девушка, – вам понравится.

– Что, и не откроете мне?

– Нет, – улыбнулась Мира, – узнаете на балу.

– Вот же, – юноша закусил губу, – теперь буду думать.

– Идите уже, – рассмеялась Мира, – мы с Граном будем в указанном месте в назначенное время.

– Всё, уже улетел, – Борцэус чмокнул девушке руку и, забрав свою неизменную папку, поспешил на выход.

Уже у самой двери, подхватив со столика забытую накануне шляпу, взмахнул ею и выбежал на улицу к ожидавшей его карете. Зацокали копыта, загремели колёса, и всё стихло.

========== Глава 3. ==========

Мира и Гран поднялись из-за стола и прошлись по комнате. Было жарко, и хотелось прогуляться по улице, увитой цветами, но стоящий у окна караульный навряд ли разрешил бы это сделать.

– Пойдёмте во двор, – предложила Мира.

– И то дело, – кивнул рыцарь, утирая со лба пот.