Пришёл Аридан, сменил его у штурвала, а спустя восемь склянок снова подошла очередь Кимпаза. Несмотря на молодость и неопытность, юнга держался весьма достойно, так же, как и его сестра. Близнецы как-то незаметно из юнцов, какими впервые увидел их шкипер, превратились во взрослых людей: всё-таки потеря близких накладывает на лица свой отпечаток.

Наконец, стемнело, и в небе зажглись звёзды. Кимпаз вглядывался в черноту и чувствовал, как в животе у него образуется ледяной ком – звёзды были не на своих обычных местах! Квадрант в полдень не врал, шхуна действительно находилась очень далеко от лирийского берега. Дрожащими руками шкипер закрепил штурвал и бросился к сундучку, выхватил из него квадрант и стал замерять высоту звёзд, ахнул и снова замерил, потом полез на дно и выхватил тонкую книжку с затёртой обложкой. При свете покачивающегося фонаря отыскал там нужные цифры, следом ноги его подкосились, и он осел на палубу. По всему выходило, что за день они прошли расстояние, которое должны были преодолеть за месяц!..

И тут обожгла мысль: а вдруг та земля рядом! Кимпаза продрал мороз, ему показалось, что ещё чуть-чуть и днище шхуны зацепит прибрежные рифы. Он чуть ли не явственно услышал противный скрежет дерева о камни и треск ломающихся досок и закричал, перебудив уже спящих людей:

– Вахтенный, мигом на рею и глаз не спускай с горизонта! Высматривай рифы!

Загрохотали сапоги бегущего моряка, и от этого привычного звука шкипера немного отпустило.

Конец 5-й части.

========== Часть 6 «Бал-маскарад». Глава 1. ==========

– Вот те раз!.. – ахнул Стасис и зашарил рукой в поисках кресла. – Это что за маскарад? Зачем всё это?

Посидев немного, вспомнил всё же о своём долге и принялся осматривать пациентку. Внешних повреждений не было, насчёт внутренних время покажет, а вот с душевным состоянием было плохо: хоть девушка и пришла в сознание, но оставалась ко всему безразличной, а потом и вовсе натянула на голову одеяло и отвернулась к стене. Ни принимать лекарства, ни разговаривать она не желала.

Ручка вернулся в кресло и задумался: он прекрасно разбирался в телесных болезнях, но душевные были для него загадкой, здесь нужен был дар ловко вытягивать из людей сведения о них самих. Для этого хорошо было бы позвать… Стасис поднялся из кресла и пошёл за Борцэусом, через минуту оба вошли в комнату и замерли возле кровати.

– Представляешь, – заговорил лекарь, – а ведь он не он, а она!

– Знаю, – кивнул юноша.

– Как?! – опешил лекарь. – И давно?

– С их первого появления в нашем доме.

– И ты молчал! – оскорбился Ручка.

– Не сердись, друг, – Борцэус положил ему на плечо ладонь, – так было надо.

– Хорошо, согласен, так было надо, – кивнул лекарь, – но теперь-то что делать? Она не говорит, не ест, не пьёт, того и гляди горячка случится.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Как что, разговорить её, конечно, – развёл руками Стасис. – Её надо вывести из этого состояния. Сможешь?

– Не знаю, но попробую, – Борцэус задумчиво постучал ногтем по зубам. – Ты иди пока к остальным, а я тебя позже позову. И… принеси мне какую-нибудь книгу по медицине, но так, чтобы это все видели.

– Зачем?

– Чтобы не подумали, что я знаю абсолютно всё.

Стасис хмыкнул и вышел за дверь, а вскоре вернулся с толстенным томом травника, сгрузил его Борцэусу на руки, подмигнул и удалился. А юноша бухнул книгу на стол, помахал ладонью, отгоняя поднявшееся облако пыли, и сел на край постели, оглядывая силуэт съёжившейся под одеялом девушки.

– Вы часто вспоминаете своего брата, Мальва? – спросил он первое, что пришло на ум, когда его взгляд остановился на её костюме, брошенном Стасисом на спинку кровати.

Девушка дёрнулась всем телом, но из-под одеяла не вылезла. Борцэус подумал немного, а потом потянулся за камзолом и стал обыскивать карманы, в одном нашёл клочок бумаги и, осторожно развернув, прочёл.

– Вы, правда, думаете, что сможете это сделать? Вернуть короны?

– Нет, – донеслось из-под одеяла.

– Тогда в чём дело?

– В том, что это предлагает сделать брат.

– Но ведь это не он болен этой идеей, разве нет, Мальва? У вашего брата нет того честолюбия, что у вас… и вашей матери.

Одеяло отлетело в сторону, и на Борцэуса уставились больные глаза.

– Откуда вам это известно?

– Один наш общий знакомый прислал письмо.

– Вестебрас, – горько усмехнулась Мальва. – Всегда знала, что он шпион.

– Согласен, кавалер иногда поставляет нам кое-какую информацию, но и вы поймите, должны же мы быть в курсе планов своих э… – Канцлер хотел сказать «врагов», но смягчил, – опальных родственников. Будь вы на нашем месте, разве не так же поступили бы?

Девушка некоторое время рассматривала лже-Тима, а потом ответила:

– Мы бы не были в курсе, просто у нас не было бы опальных родственников.

– Откровенно, ничего не скажешь, – усмехнулся юноша. – Тогда вы поймёте то, что я вам предложу.

– И что же?

– Арест и временное заключение.

Мальва побледнела, глаза её расширились, и она замотала головой.

– Нет, не надо арест, только не сейчас!

– Почему не сейчас?

– Я… я не могу вам сказать, – слёзы потекли из глаз девушки, – но мне нельзя сейчас…

Борцэус изумлённо её рассматривал, потом вспомнил о лекаре и сорвался с места.

– Стасис, давай сюда! – крикнул он в распахнутую дверь.

Пыхтя прибежал лекарь.

– Ну как?

– Смотри сам, – кивнул Борцэус на рыдающую девушку.

– О, замечательно, просто замечательно, – казалось, Стасис даже залюбовался увиденным.

– Ты что, ничего не будешь делать? – изумился юноша.

– Пока нет, – ответил лекарь, – пусть поплачет, позже дам ей снотворного.

– Как знаешь, – с сомнением покачал головой Борцэус, – тебе виднее. Мне-то что прикажешь делать?

– Иди вниз, у тебя там есть о чём поговорить, – махнул рукой Стасис.

– Ох, этот праздник меня доконает, чем ближе дата, тем больше хлопот, – вздохнул юноша, выходя в коридор.

– Вот и иди, а я тут всё доделаю.

Когда за Борцэусом закрылась дверь, лекарь полез в карман и вынул маленький хрустальный флакончик с тёмной жидкостью, взял с подноса чашку с остывшим чаем, капнул в неё пару капель и протянул Мальве.

– Выпейте, леди, вам нужно поспать.

– А… а меня не… не отправят в тюрьму? – всхлипывала та.

– Тюрьма? Нет, что вы, не будет ничего страшного, вы просто уснёте, а завтра встанете совсем здоровой.

И Мальва приняла чашку, она выпила всё и откинулась на подушку.

– Вот и хорошо. Отдыхайте.

Стасис убрал в карман флакон, ещё немного постоял, наблюдая за пациенткой, и когда та уснула, тихо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Внизу его ждали, он на цыпочках прошёл по коридору и спустился по лестнице.

– Ну как? – долетело с трёх сторон.

– Спит, – махнул рукой лекарь и тяжело опустился в кресло. – Ох, молодёжь, взяли себе моду наряжаться в платье не своего пола, будто это так жизненно необходимо, будто нельзя решать свои проблемы в обличье, данном природой.

Все трое мужчин одновременно посмотрели на Миру, будто сказанное относилось и к ней. Девушка растерянно хлопнула глазами и покраснела.

– А что это вы на меня так смотрите?

– Да мы просто так, детка, просто так, – покачал головой Ручка. – Мне вот кажется, что не переоденься Мальва в платье брата, её поездка прошла бы более мирно.

– Да-да, – кивнул Гран, обрадованный, что больше не нужно хранить секрет беглянки, – она не получила бы по носу от глупого конюха.

И мужчины дружно закивали, соглашаясь с таким выводом, а Мира возразила:

– Или её изнасиловали бы трое разбойников в лесу у болота, пока наш рыцарь отбивался от семерых их товарищей.

– Что?! – ахнул Борцэус, а Стасис вытаращил глаза. – Но… вы же говорили, что Гран их убил.

– А я и не отказываюсь от своих слов, – пожала плечами девушка, – просто я привела пример выгоды такого переодевания. Когда перед теми ублюдками встал выбор, с кого из нас двоих начать, то они, само собой, выбрали жертву в платье, а ту, что была в мужском наряде, отвергли.