– Тогда не останавливайся, – решительно кивнул Стасис, – а я тебе чем смогу, помогу.

– Спасибо.

– Кстати, хотел спросить, да неудобно было как-то.

– Тебе и неудобно?! – сдавленно рассмеялся принц. – Ладно, спрашивай.

– Э… а как тебя так на него… в общем, почему именно он?

– Я не знаю, – улыбнулся Борцэус и пожал плечами. – Будто кто-то невидимый подслушал мои мысли и послал мне именно того человека, который был мне нужен.

– Вот это точно, – согласно кивнул Стасис, – никто, кроме него, тебе бы и не подошёл. Ну, Зэфус, ну, заварил кашу, меня аж потряхивает от предвкушения присутствовать на вашей с отцом встрече, когда он вернётся.

– Мне самому интересно, – усмехнулся принц, – но только до их возвращения ещё дожить надо.

– Согласен, – помрачнел лекарь.

– Тогда ты пока иди, а я займусь ловлей «змей», так неожиданно расползшихся по дворцу.

– Слушай, Борцэус, – встрепенулся Стасис, – а если вам пожениться? Тогда вопрос с претендентками отпадёт сам собой.

– Я уже думал об этом, даже почти сделал Ликсу предложение.

– Почти? Что же помешало?

– А то и помешало, что парень упорно молчит о цели визита в Шамброз, а я, хоть и так догадался, но хочу, чтобы между нами не было секретов. Я ему так и сказал, что сделаю так, что не я, а он сделает мне предложение, и я его приму.

Стасис от удивления разинул рот, а когда шок прошёл, еле выдавил из себя:

– Ты что наделал?!

– А что?

– Ты же подставился!

– То есть?

– Да кто же в здравом уме откажется заполучить себе в женихи наследного принца? Да после твоих слов через секунду можно было бить по рукам и идти под венец.

– Знаю, но это для всех, кроме него. Я именно ему такое предложил.

– Почему?

– Потому что ему будущая корона и не нужна, ни она, никто вообще, Ликс – одиночка, и то, что он согласился быть со мной до приезда отца, просто результат моего плана. Я загнал парня в западню и захлопнул её, вместе с его секретами. А теперь хочу, чтобы выйдя из неё, он не сбежал в свою Панорию или ещё куда, а добровольно остался бы со мной.

– Да куда же он теперь сбежит! – Стасис хлопнул себя по колену. – Ты же сделал его возлюбленным, он, если сбежит, всё равно обратно вернётся.

– А потом снова сбежит и снова вернётся, – кивнул Борцэус. – А я хочу, чтобы он не бегал туда-сюда, не ненавидел меня за сделанное, а любил, как я его люблю.

Ручка пожевал губами, посопел, исподлобья глядя на взволнованного принца, и вздохнул:

– Я понял тебя, это действительно хороший план.

– Что он сейчас делает?

– Думаю, сочиняет ответ на твоё письмо, – пожал плечами лекарь. – Я запретил всем в доме давать ему бумагу и перья.

– Почему? – опешил Борцэус.

– Чтобы он не строчил тебе письма по штуке каждые полчаса, у меня нет столько слуг, чтобы бегали во дворец и обратно.

Борцэус рассмеялся и кивнул:

– Ты молодец, правильно всё понял: одно письмо в день и масса времени, чтобы сомневаться в моих чувствах.

– Вот точно, – рассмеялся лекарь. – Он уже и так протёр глазами твои записки, достаёт из кармана и читает, читает, наверное, уже наизусть выучил.

– Это же замечательно, – Борцэус зажмурился. – Так всё и должно идти, а я ему завтра ещё напишу.

– И долго это будет продолжаться?

– Пока не знаю, буду смотреть по обстановке.

– Понятно. Что ж, тогда я пойду, – вздохнул лекарь и отвесил поклон.

– До встречи, Стасис, – Борцэус похлопал его по плечу.

– Кстати, чуть не забыл, – лекарь порылся в сумке и достал крохотный флакончик. – Две капли, и девица уснёт на два часа, три – соответственно на три. Держи.

Борцэус принял зелье и крепко пожал руку Стасису.

========== Глава 6. ==========

– Вы чудесно выглядите, милочка, – Борцэус сделал даме комплимент, той самой даме.

– Вы мне льстите, ваше высочество, – заалела щеками и голыми плечами красавица.

– У вас такая причёска, что глаз не отвести, – принц склонился к девушке, рассматривая красиво уложенные волосы. – А шпильки – просто произведение искусства. Я вижу, они у вас все разные, почему?

– Это отец придумал, – еле дышала дама. – Он каждый год дарит мне по одной бриллиантовой шпильке.

– Что вы говорите, – восхитился принц. – Значит, сколько здесь шпилек, столько вам и лет?

– Да, ваше высочество, – кокетливо повела плечиком дама и бросила торжествующий взгляд в сторону соперниц. – Я помню каждую шпильку, и на который день рождения её мне дарили.

– Это восхитительно и так мило, – источал мёд Борцэус. – А вот эту с сапфиром, ваш папенька когда вам подарил?

– На моё пятнадцатилетие.

– А с изумрудом?

– Когда мне исполнилось восемь.

– Как интересно, – сверкал глазами принц, ходя вокруг девушки. – А вот эта, с алмазом, когда?

– В прошлом году.

– Что вы говорите! Какой красивый камень.

– Это моя любимая шпилька, – взглянула из-под длинных ресниц девушка, – я никогда с ней не расстаюсь.

– Правда? И даже не даёте никому поносить?

– Нет, никому, она моя.

– А если бы её попросил я, дали бы? – Борцэус кокетливо склонил голову набок и соблазнительно улыбнулся.

Дама вспыхнула и с придыханием ответила:

– Вам, ваше высочество, я бы отдала, даже сверх того.

– Сверх? Что вы имеете в виду?

– То самое, ваше высочество, что каждая девушка хранит как зеницу ока.

– Правда? – Борцэус только что не заворковал. – Тогда, может быть, мы встретимся? Сегодня вечером? И оценим ваше сокровище?

– Да! Я буду счастлива… – у дамы вдруг закатились глаза, и она упала на грудь принцу.

– Э, простите, милочка, – Борцэус взял девушку за плечи и встряхнул, та очнулась и открыла мутные глаза, – но мы не условились о времени.

– Называйте, – выдохнула дама.

– В одиннадцать у южного моста.

– Я приду… – дама снова собралась отключиться, но юноша ей этого не позволил, снова крепко встряхнув за плечи и тихо проговорив:

– И обязательно захватите свою любимую шпильку, она чудо как хороша при солнечном свете, а я хочу полюбоваться ей при лунном, – и отодвинул от себя расчувствовавшуюся даму.

– Обязательно, ваше высочество.

– И молчок, – Борцэус прижал палец к губам, – эта встреча только для нас с вами, никто другой не должен об этом знать, иначе я не приду.

– Я никому не скажу, можете мне верить.

– Тогда до вечера.

– Да, ваше высочество, до вечера.

И дама, пошатываясь, отошла, а Борцэус задумчиво посмотрел ей вслед, размышляя, насколько много та знает, потому что, судя по разговору, умом девица не блистала. Против воли накатили воспоминания о беседах с Ликсом, как тот остроумно или колко отвечал на вопросы, как умел вести беседу, балансируя на грани и не переступая её. В груди заныло и невыносимо захотелось его увидеть. Появилось сильное желание бросить всё и бежать к дому Стасиса, отыскать там этого упрямца, затащить его в какую-нибудь комнату, бросить на кровать и… В голове зашумело, живот скрутило, рот наполнился слюной.

– Вам плохо, ваше высочество? – ударило в уши.

– Что? – Борцэус с трудом взял себя в руки и сосредоточил внимание на говорившей даме.

– Вы побледнели, и я подумала, что вам плохо, – очередная девушка из свиты стояла с парой бокалов лимонада. – Вот, выпейте, вам станет легче.

Борцэус принял бокал и поблагодарил, хотел уже сделать глоток, как вспомнил о своём плане усыпить девицу с алмазной шпилькой, а вдруг и его так же хотят усыпить? И хотя он не был уверен, подействует на него снадобье или нет, и вообще какую выгоду из этого хочет извлечь дама, решил отказаться. Поморщившись, вернул бокал и извинился за своё плохое самочувствие.

По дворцовым правилам особы королевской крови, объявив себя нездоровыми, удалялись в свои покои и выставляли у дверей человека, который должен каждые полчаса входить в комнаты и справляться о самочувствии больных, а затем возвращаться в коридор и докладывать результат придворным, которых в таких случаях собиралось очень много. Изменить этот порядок было невозможно, оставалось только терпеть.