Ночь своим огромным крылом накрыла Вечный Город. Мерцающие огни реклам создавали на улицах неповторимую атмосферу – чувство опасности и в то же время возможности спокойно скользить в тенях.

Тени.

Они плясали на стенах небоскрёбов и дворцов знати, играли в прятки с неоновым светом и пугали припозднившихся прохожих.

Свет.

Волшебное сияние Императорского Дворца, отбрасывающее блики на засыпающий город, пустые, тускло освещённые коридоры и залы, в которых наблюдательные посты в целях экономии гасили три лампы из пяти, оставляя рабочими только служебные турболифты, и где можно было встретить лишь случайно припозднившегося служащего канцелярии, спешившего завершить все поручения, пару префектов из ночной смены патруля, да в оранжерее не редко назначали ночные свидания любовники.

В такие часы суета оставляла стены рукотворного сердца Столицы, и можно было услышать, как потоки отфильтрованного тысячи раз воздуха, с еле слышным гулом проносятся по воздуховодам, сплетая мелодию тишины и спокойствия, приходящие сюда лишь с наступлением полночи, стирая своим величием и безмолвием шелест многих и многих голосов, задержавшихся в тенях, словно в ловчей сети, шуршание юбок, скрип военных сапог, стук каблуков… требования, мольбы, интриги…

Ночь – волшебное время, когда правят бал сияние трёх лун, жаркий шёпот, стоны страсти и бархатная тьма, хранящая свои секреты.

Стук каблуков по мраморному полу будил задремавшее эхо. Тяжёлая, хозяйская поступь, пред которой испуганно замирают тени и те, кто в них обитает. Белоснежный мундир, золотая вязь… Император устало проводит пальцами по перилам винтовой лестницы, очерчивая резные лепестки лозы, оплетающей опоры. Ему знаком здесь каждый зал, каждый коридор, лестница, ниша. Сотни его детей, спящих в хрустальных саркофагах, услужливо распахивают перед ним двери, гордясь пред другими тем, что им довелось сопровождать Отца хотя бы краткий период времени. Тимо слышит их смешные похвальбы, составляющие смысл существования, он благодарит их за верную службу, касаясь в мимолётной ласке сенсорных панелей на терминалах, мимо которых проходит его путь.

Внешняя галерея приоткрывает вид на никогда не спящую Столицу. Живой драгоценностью Вечный Город переливался у его ног, но созерцание его величия нисколько не трогает сердце Императора.

Спокойствие. Тишина.

В его жизни, наполненной суетой и ослепительным, острым сиянием было слишком много боли, отдохнуть от которой он мог позволить себе только в это время. Но сегодня ночь впервые изменила ему.

Остановившись у одного из дежурных порталов в приёмном зале, Тимо ещё раз пробежал глазами ровные строчки, доверенные бумаге с витиеватым оттиском родового герба Дома Юкава. Сегодня он ожидал гостя, а вместе с ним – серьёзных неприятностей. Верный Ваако застыл за плечом своего Владыки, готовый в любой момент защитить его от опасности, но вместо предполагаемых убийц из ртутного зеркала портала вышел герцог эргонский Луциан де Виже Лебрун. Механическим жестом поправив очки в тонкой оправе на переносице, отчего сразу напомнив банковского клерка, вампир вежливо поклонился.

Тимо ограничился простым кивком, горько сожалея, что надежда на ловушку оказалась ложной. С убийцами было бы гораздо проще расправиться.

Но ни тени недовольства не отразилось на его надменном, красивом лице. Император, развернувшись, сделал приглашающий жест, сопроводив гостя в одну из гостиных на этом ярусе Дворца. Тягостную тишину первым нарушил Луциан:

- Ты не скажешь ей?

- С некоторых пор у меня нет секретов от супруги, – сухо ответил Тимо. – Именно поэтому ты до сих пор жив, а письмо Юкавы не догорает в камине. – Ладонь Императора легла на датчики у пневматической двери и едва только створки разъехались в разные стороны, Луциан увидел до предела взволнованную Суллу, нервно мявшую в пальцах край кружевного платочка. Императрица занимала одно из кресел и была облачена в атласную комбинацию тёплого золотистого цвета, зябко кутаясь в наброшенную на хрупкие плечи шаль из тончайшей пряжи арахнидов. Подняв взор на вошедших, упавшим голосом спросила:

- Так это правда? Решение дяди окончательно?

Луциан печально склонил голову.

- Боюсь, что так, моя госпожа. Медлить более нельзя. Завтра в полночь звёзды примут необходимое для ритуала положение и продлится это явление не дольше минуты. Лорд Юкава уже начал необходимые приготовления к церемонии, однако львиная их доля требует вашего присутствия.

- Могу я отказаться?

- Вам известен ответ.

- Но договор…

- Звездочёты ошиблись на пару месяцев, что с того? Уверен, господин Лайтонен прекрасно понимает ситуацию и не будет возражать против досрочного разрыва соглашения. Не так ли?

Сулла метнула умоляющий взгляд в сторону супруга, но Тимо лишь сухо кивнул Луциану, отвернувшись, чтобы не видеть, как непрошенные слёзы вскипают в глазах его милой, нежной жены. Он как никто другой остро чувствовал малейшие оттенки и нюансы чувств находящихся в комнате людей. Растерянность, смятение, отрицание… и надежду. Последнее было самым горьким, ибо он не мог позволить себе такой роскоши.

- Я не хочу, – одними губами прошептала бедная девушка. – Не хочу уходить.

- Сожалею, миледи, – непреклонно сказал герцог. Его явно тяготила роль чёрного вестника, но надежда всего рода Юкавы, даже самого Эргона, обязывали его быть безжалостным до самого конца.

- Могу я поговорить с мужем наедине?

- Разумеется. – С видимым облегчением Луциан покинул комнату. В холле пришлось столкнуться с Феттом, от которого просто волнами расходилась неприязнь. Луциан всегда удивлялся тому, что говорили о представителях этого многочисленного Дома. На его скромный взгляд, Ваако отнюдь не страдал ограниченностью эмоций.

О чём говорили Император и Сулла, осталось загадкой, а когда Тимо вышел из комнаты, поманив за собой визитёра, на его лице по-прежнему лежала маска бесстрастности. Всю дорогу до кабинета Луциан мучился вопросами, хотя и понимал, что задать их будет верхом бестактности, однако, когда по приглашению хозяина опустился в кресло и взял бокал вина, всё-таки спросил:

- Значит, оставил её наедине с проблемой? Очень мужественный поступок.

Тимо развернулся к эргонцу, одним взглядом согнав с холёного лица вампира кривую усмешку. В синих глазах двумя огоньками отражалось багровое пламя, танцующее в камине.

- Я не имею права решать за Суллу и тебе это прекрасно известно, кровосос.

- А если бы была такая возможность?

- Результат очевиден, не так ли? Я помог бы ей забыть Эргон навсегда, словно дурной сон, кошмар, от которого хочется проснуться… если бы не убийцы Натана, которые не оставят попыток избавить своего повелителя от потенциальной угрозы. Они превратились бы в проклятие, преследовали, грозили, пугали и, в конце концов, отравили жизнь Суллы окончательно, так что она постепенно сошла бы с ума или самостоятельно не свела счёты с жизнью, устав от ожидания.

Луциан печально кивнул, прикрыв глаза.

- Мудрый выбор – вернуться на родину и принять власть киндред, но эта мнимая свобода, всего лишь призрак, фантом, ускользающий сквозь пальцы и в итоге Сулла променяет одну золотую клетку на другую, но в новой не будет тебя, Тимо. Это наполнит неизбывной скорбью её хрупкое сердце. Сильная, могущественная, блистательная Королева Ночи, такая одинокая и несчастная… Кто из самых высокородных отважится просить её руки? Кто из представителей древнейших Домов сможет сравниться с её первым супругом?

Тимо молча смотрел в огонь. Герцог де Виже Лебрун тоскливо вздохнул.

- Сулла никогда не была моей или чьей-то ещё, понимаешь, Луц? Каким бы не был её выбор, я могу лишь смириться с этим.

- На тебя не похоже, Тимо Лайтонен. Император Галактики всегда добивается того, чего хочет, или это не твои слова?

- Здесь совсем другой случай, мой друг... Полагаю, я вправе звать тебя другом теперь, когда нас не разделяют ступени трона?

- Значит, даже ты не смог найти лазейку в договоре, составленном Лордом Юкавой? Сказать по правде, я надеялся, что тебе удастся уберечь тёмный цветок моего Дома от печальной участи…