С трудом Гюссхе выдержала золотой взгляд Хаффи, борясь с желанием по примеру фрейлин спрятаться от него за широким рукавом, вновь почувствовать себя в уютном, привычном мирке. Но она не могла себе позволить подобной роскоши, ибо женщина, что хочет быть достойной внимания Великого Дракона, не должна трусливо опускать взгляд.

- Вижу, вы по-прежнему не изменяете своим варварским привычкам врываться в покои эссы без предупреждения, – холодно произнесла она, искривив красиво очерченные губы в язвительной усмешке. Араши не ответил на эту шпильку, словно и не заметив укола. Свет множества светильников причудливым танцем скользил по его коже, высверкивая острым перламутром и плавными переливами жемчужного нежные хэле, заставляя невольно затаить дыхание, наслаждаясь тонкой игрой полутонов, плетущих неимоверно сложную паутину в сверкающем золоте властного, пленительного взгляда.

О, мучитель и спаситель! Безупречный, величественный посланник Изначальных!..

Гюссхе склонила голову на бок, словно изучая мерзкое насекомое, посмевшее предстать пред нею, на деле же любуясь его статью. Но вот Хаффи взмахнул рукой и двери за его спиной распахнулись, являя удивлённому взгляду женщины странную процессию – четверо мужчин в мундирах незнакомого покроя, пестревших обугленными прорехами и пятнами засохшей крови, с натугой волокли большой контейнер. Вид они имели при этом самый жалкий и уничижительный. Один из военнопленных, видимо, старший офицер, был в годах, двое могли сравниться возрастом с Араши, последний же – и вовсе безусый юнец, угодивший в переплёт в самом же первом бою. Дождавшись знака Змееглазого, хсауры с видимым облегчением поставили ящик на пол.

- Вы, верно, сгораете от любопытства, пытаясь угадать, что в контейнере? – Предположил Араши и по его тону Гюссхе поняла, что вряд ли там охапка цветов. Тонко улыбнувшись, эсса сказала:

- Полагаю, я и без лишних вопросов скоро узнаю об этом, иначе зачем всё это представление?

Араши кивнул, носком сапога откинув простую щеколду, запирающую сундук и откинул крышку. Внутри оказались какие-то металлические пластины, обугленные и искореженные. Пленные принялись выкладывать непонятные символы к ногам женщины в определённом порядке, так что она догадалась – перед ней лежат иероглифы чужого языка, но что они означают? Символов оказалось ровно десять и в ожидании объяснений Гюссхе, приподняв брови в вежливом полу-удивлении, воззрилась на Араши. Он, явно наслаждаясь замешательством невесты, произнёс:

- Я долго думал над тем, как доказать исполнение своих клятв. Может, преподнести вам в дар головы врагов? Но три тысячи голов занимают довольно много места, и, к тому же, имеют свойство портиться со временем.

Гюссхе отметила, что при последних словах Хаффи мальчишка-пленный судорожно дёрнулся, мучительно сглатывая. Остальные просто опустили взгляд, явно стыдясь. Неужели люди были такими чувствительными? В таком случае, Араши отличался от большинства своих сородичей непримиримой жестокостью. Воплощение Великого Дракона, ни мало не интересуясь реакцией окружающих на свои умозаключения, продолжал:

- Тогда я предположил, что можно было бы законсервировать глаза жертв, однако их было бы слишком трудоёмко пересчитывать. Обдумав все варианты, я остановился на следующем. Перед вами, моя хэйна, первые буквы имён боевых крейсеров, которые я уничтожил лично. Стремясь к наиболее точному исполнению клятвы, я выбирал только те корабли, чей экипаж насчитывал три сотни душ. Таким образом, наше соглашение я считаю исполненным. Кстати, выложенные в таком порядке буквы эти на моём языке означают ваше имя: «Эсса Гюссхе». О, вижу, мои объяснения не полностью удовлетворили ваше любопытство и вы всё ещё в недоумении относительно присутствия этих хсауров.

Гюссхе отметила для себя этот факт. Араши не сказал «людей». Он сказал – «хсауров», тем самым полностью отрицая собственную принадлежность к этой расе, и сделал это не случайно именно перед ней и сейчас. Это скрытое послание было простым и незатейливым, расшифровать его не составило труда.

Гюссхе улыбнулась самыми кончиками губ, оценив его талант, после чего кивнула, подтверждая предположение Араши и продолжая рассматривать пленных. Змееглазый, между тем, вынул из ножен, прикреплённых к бедру, широкий кинжал и, поигрывая им, объяснил:

- Все загадки имеют простое решение, моя эсса. Эти несчастные – последние жертвы в списке, их я приберёг напоследок, дабы вы собственными глазами могли увидеть исполнение жертвоприношения. Итак, пожалуй, начнём с младшего, проявив, тем самым, милосердие. Ни к чему ему мучатся ожиданием казни.

С этими словами Араши зашёл юноше за спину и приставил лезвие кинжала к беззащитному горлу. Остальные мужчины, понимая, что должно произойти не только не воспротивились, но и ещё ниже опустили плечи и головы, напоминая покорных баранов, пригнанных на убой. Хаффи полностью сломил их волю, обладая над пленниками какой-то мистической, страшной властью.

Обречённый юноша вытянулся в струнку, пытаясь отодвинуться от леденящего клинка, в прозрачно-серых глазах застыли совершенно детский страх и униженная мольба о помощи. «Неужели это происходит со мной? Как я могу умереть?»

Кинжал неумолимо врезался в кожу, начиная своё движение, Араши совершенно будничным жестом запрокинул голову мальчика… и Гюссхе остановила его, сказав:

- Довольно смертей, Хаффи. Я полностью принимаю исполнение твоей клятвы и готова присягнуть в том перед богами.

- Жалость, проявленная к врагу – милосердие или мягкость? Похоже, за время моего отсутствия, характер моей эссы изменился? – Во вкрадчивом голосе Араши слышалась ехидная подначка, однако Гюссхе лишь оскорблённо приподняла брови:

- Вам не приходило в голову, что я всего лишь опасаюсь за ковры. Кровавые пятна могут безвозвратно испортить их изысканный рисунок.

Араши рассмеялся – звонко, радостно. Он действительно остался доволен этим ответом, а пленники принялись робко переглядываться, до последнего не веря в то, что судьба предоставила им ещё один шанс.

- Что ж, хэйна, не буду больше мешать вашим приготовлениям.

- К чему? – Настороженно поинтересовалась Гюссхе. С таким мужчиной, как Араши, можно было опасаться чего угодно. Всё ещё улыбаясь, он пояснил:

- К свадьбе, разумеется. Она состоится на закате и уже через пару минут сюда явится целый штат служанок, так что мне, как хафесу, совершенно не стоит путаться у них под ногами.

Женщина слегка опешила от столь резкого поворота событий. Она считала, что до свадьбы ещё будет время… не учла только нетерпения Великого Дракона. И пока она собиралась с мыслями, помилованные узники погрузили трофеи Хаффи в контейнер и вынесли из комнаты. Окрылённые внезапным счастьем, они уже не обращали внимания на вес своей ноши. Глядя на это, Гюссхе вдруг улыбнулась хитрости и коварству Араши. Разумеется, он и не собирался убивать этих несчастных, иначе бы ему пришлось иметь дело с сундуком самому или звать слуг, а это, как ни погляди, унизительно.

Пожалуй, стать женой такого мудрого Владыки – не так уж и плохо?

+++

Когда в камере обычное освещение сменилось тревожно-алым аварийным, Джейнно не поверил своей удаче! Разумеется, едва угодив в расставленную Альфредом ловушку, а после – еле оклемавшись от наркотиков, которыми его накачали, герцог Фаул принялся искать пути к побегу с помощью Покрова. Однако медицинские препараты всё ещё надёжно блокировали его способности, так что странная авария, на пару минут отключившая напряжение в лазерной системе охраны, оказалась как нельзя кстати. Выскочив из камеры и могучим ударом отправив в нокаут подбежавшего охранника, Джейнно обзавёлся табельным оружием и направился по длинному коридору в тот сектор, где, как он слышал из разговоров тюремщиков, держали наследника и регента. При мысли о том, что Альфред мог сделать с Зэром, герцог Фаул ощущал леденящую душу ненависть и столь же сильный страх за возлюбленного брата. Чувства эти были ему чужды и от того более пугающими казались, словно внутри что-то сломалось, как если бы Джейнно был механизмом, в котором заклинил винтик.