Хаашим бросил ревнивый взгляд на спящую Хельгу. Её сила была иного толка. Она умела располагать к себе окружающих, пробуждать светлые чувства даже в том, кто никогда бы не заподозрил в своём сердце нежности и любви. Светлая, мягкая, отзывчивая, всегда готовая помочь в нужде... может эссы, о которых грезил Хаашим, и были прекрасны, но уж не восхитительнее Хельги Гэлли. И в этом он был уверен абсолютно.

Любовь ко всем приходит по-разному: к кому-то она врывается в вихре весеннего вальса и лепестков первых распустившихся цветов, кто-то встречает её, долгожданную, облачённую в трогательно-белоснежный наряд невесты... К Хаашиму любовь подкралась, словно полночный вор – тихо, вкрадчиво вошла в его сердце, навсегда лишив покоя, отравив мысли о свободе.

И пока она не завладела им полностью, заставив забыть родину, лишить остатков гордости, Хаашим должен бежать. У него уже был доступ в ангар на лётной палубе, и даже магнитный ключ от личной яхты госпожи. Вышло это обретение весьма неожиданным образом: связь между корпусами Аглора осуществлялась с помощью скоростных турболифтов, которые, впрочем, были слишком подвержены неисправностям, из-за чего люди, волею случая оказавшиеся в плену тесных кабинок, остановившихся посреди мёртвого вакуума, теряли массу времени в ожидании починки. Аристократия кошек слишком ценила сей ценный ресурс, предпочитая содержать в личных ангарах пару яхт, являвшихся не только средством передвижения, но и символом достатка. Хельга не была исключением. Её кораблик назывался гордым именем “Берегущий”, с чем была связана весьма любопытная история, о которой хозяйка с удовольствием поведала Хаашиму по дороге к лётной палубе. Ему не составило особого труда разобраться с управлением, благо, в области навигации и механики люди не смогли придумать ничего нового. Яхта имела обтекаемую форму капельки, сверкая среди звёзд переливающимся ртутным блеском. И теперь Хаашим мог надеяться, что ему удастся совершить дерзкий побег на этом славном кораблике.

Пользуясь уровнем доступа госпожи, хсаши подготовил всё необходимое, включая припасы, которых должно было хватить на месяц полёта. Осталось лишь выбрать время и заставить себя отказаться от возможности окончательно превратиться в раба Хельги из Дома Гэлли.

Она тихонько спала на его плече, не подозревая, какие тяжёлые мысли владеют любовником, насколько сложно ему давались, казалось бы, простые решения, связанные с их дальнейшей судьбой!

Хаашим, внутренне содрогаясь от непривычной нежности, самыми кончиками загрубевших от тяжёлой работы пальцев коснулся её плеча, ощущая прохладу и гладкость белоснежной кожи, изысканной, словно атлас.

Она не простит. Хаашим знал это, как и то, что никогда не забудет время, проведённое с ней. Навсегда в памяти останутся любимый взгляд светло-серых глаз, пушистая мягкость золотых волос под его грубой ладонью, тихие стоны и ощущение неимоверного жара, исходившего от гибкого, стройного тела, страстно льнущего к нему.

Горько улыбнувшись, Хаашим прикрыл глаза. Следовало отдохнуть перед важным мероприятием. И никакая любовь ему не нужна... он сильный. Справится.

+++

- Госпожа? – Диспетчер в удивлении вскинул испуганный взгляд на бледную почти до прозрачности мистресс. Сквозь непролитые слёзы Хельга Гэлли наблюдала за тем, как “Берегущий” уходит всё дальше, приближаясь к границе действия лучей грави-захвата и радиуса действия лазерных орудий станции. На душе было как-то пусто и холодно. Словно она смотрела со стороны какой-то фильм. Из странного ступора её вывел очередной окрик начинающего паниковать оператора:

- Госпожа! Что прикажите? Остановить его?

- Не стоит, – произнесла Хельга, ужасаясь тому, как безжизненно звучит её голос. – Пусть уходит. Всю ответственность за этот инцидент я беру на себя, так и укажите в рапорте.

Развернувшись, Хельга покинула пост орбитальной диспетчерской, куда была вызвана несколько минут назад.

Хаашим ушёл. Оставил её здесь, в этой мёртвой золотой клетке, но вместо приличествующему случаю негодованию, Хельга чувствовала лишь печаль. Она не желала ему зла, не хотела подрезать его крылья... пусть летит к свободе, если сможет. Сама Хельга уже давно поняла, что её свободу можно было обрести очень просто – едва лишь заглянув в тёмно-зелёные глаза возлюбленного с узким вертикальным зрачком. Зачем он пробудил её к жизни? Зачем заставил чувствовать, желать, страдать?

Добравшись до своих комнат, Хельга заперлась в спальне и легла на то самое ложе, которое делила с Хаашимом всего лишь несколько часов назад. Ей казалось, будто в воздухе всё ещё витает тот особенный запах, исходящий от кожи хсаши. Если было бы возможно сохранить его...

Он обманул! – Гневно вопила гордость. – Воспользовался тобой так низко и подло!

Однако Хельга прекрасно помнила, что именно она была инициатором их отношений, а посему винить в чём-то оставалось только себя. К тому же, в глубине души она знала – её восхитительный, прекрасный роман обречён.

Разумеется, когда Мать обо всём узнает, будет страшный скандал и Хельге оставалось надеяться, что Хаашим успеет убраться так далеко от Аглора, как только сможет, чтобы избежать карающей длани Джерр Гэлли.

Невольная улыбка коснулась её губ, едва Хельга представила матушку в ярости. Почему-то она была уверена, что на сей раз никакие слова не смогут пробить её алмазный доспех и слёзы не выдадут её истинного горя. А одиночество... к нему можно привыкнуть.

+++

Хаашим со смешанным чувством страха и надежды наблюдал за тем, как Аглор удаляется всё дальше, оставаясь далеко за кормой “Берегущего” и вместе со звёздной крепостью, растворяющейся в межзвёздном пространстве, бледнели все пережитые им унижения, боль... и то странное трепетное чувство к светловолосой женщине-кошке. Он не сомневался – именно благодаря её вмешательству промолчали лазерные батареи, когда стало ясно, что полёт яхты не санкционирован. Ей хватило благородства и силы, чтобы отпустить его и сейчас, несмотря на близость вожделенной свободы, Хаашим ощущал себя как никогда мерзко, словно по собственной воле с головы до ног окунулся в грязь. Как жить с этим – он не знал.

Тяжело вздохнув, хсаши откинулся на спинку кресла пилота, с какой-то иронией начиная понимать, насколько прочно въелась в его кровь рабская привычка встречать взгляд госпожи в ожидании новых приказов, больше походивших на просьбы.

Наверное, до самого конца своей долгой, никчёмной жизни он будет сожалеть лишь об одном – что не предложил ей бежать вместе с ним.

+++

Гюссхе отстранённо наблюдала за отсветами, танцующими на радужных скорлупках яиц, хранящихся в инкрустированном драгоценными самоцветами инкубаторе. Отныне её главнейшей задачей в отсутствие Хаффи будет забота о созревающих в своих коконах детёнышах Араши. Медики в один голос утверждали, что рождение состоится уже совсем скоро – скорлупа затвердела, значит, младенцы перестали расти и теперь должны набираться сил для первого в жизни сражения. Гюссхе следила за температурой в инкубаторе, несколько раз в день бережно поворачивала ставшие тяжёлыми яйца с боку на бок, ведь тепло, впитываемое детёнышами, должно поступать равномерно. Чрезмерное охлаждение может в дальнейшем сказаться на здоровье малыша, и Гюссхе не была уверена в том, что Хаффи простит ей хоть малейшую оплошность.

Вообще-то она очень любила детей. Во всяком случае, её не раздражала возня, крики и плач, царившие в огромной детской родового поместья Гнезда Гъёлл. Детёныши всех возрастов ползали по устланному мягкими подушками полу, играли разноцветными и яркими игрушками... Юные хсаши росли слишком быстро, поэтому взрослые старались сделать их короткое детство незабываемо счастливым, потому что во многих случаях лишь воспоминания об этой безоблачной поре составляли единственно хорошие воспоминания в тяжёлой жизни. Гюссхе думала тогда, глядя на беспечных малышей – скольким из них посчастливится дожить хотя бы до четырнадцати циклов, поры зрелости? Как много девочек и мальчиков будут действительно радоваться каждому дню, а не проклинать горькую судьбу, приведшую их в слишком несправедливый и жестокий мир, где едва научившихся держать оружие юнцов отправляют на передовую локальных войн между гнёздами, задыхающимися в тесных, перенаселённых мирках, составляющих Триумвират.