- Уверена, что он верит в это так же, как и я.

«В таком случае он выбрал странный способ показать это», - подумала я. Но даже если это и являлось истиной, то что, черт возьми, я совершила такого, чтобы заслужить это доверие? Да, я делала то, что большинство сочло бы невозможным, но мне всегда указывали правильное направление. Сейчас же я могла рассчитывать лишь на свои, весьма размытые понятия добра и зла, в то время как от меня зависели человеческие жизни, а роль пастуха выполнял Призрак. Хватит ли этого?

- Ты считаешь, что я до сих пор знаю, что есть правильно? – тихо спросила я, пока мой предательский разум вытащил на свет божий воспоминания той ночи перед Айлосом, когда я задала этот же вопрос Кейдену. – Мне постоянно это говорят – делай то, что должно, но, честно признаться, в последнее время я с трудом различаю черту, которая отделяет верные решения от неверных.

Лиара подняла на меня взгляд своих полных столетней мудрости глаз.

- Тогда просто забудь об этом слове. Никто точно не знает, что есть правильно в этом мире. Единственное, в чем ты можешь быть уверена – это в том, чего ты хочешь. Чего ты хочешь, Шепард?

- Я хочу… - я неуверенно запнулась, понятия не имея, как закончить это предложение. Никогда прежде мне не задавали такого вопроса. – Знаешь, я тут думала… мою жизнь нельзя назвать легкой, но по большому счету мне везло – мне столько раз давался второй шанс.

Столько людей погибает каждый день – на улицах городов Земли или других колоний, людей в форме Альянса. А я все еще жива. Я вспомнила мать Эшли и тот звук, который она издала, осознав причину моего звонка.

– И мне кажется правильным, что я использовала эти шансы, чтобы сделать что-то хорошее. Черт, - усмехнулась я безрадостно, - только по этой причине я и оказалась в этой ситуации. Мне всегда не давал покоя вопрос «почему я?» и, кажется, сейчас я начинаю понимать. Это как будто… плата за мою жизнь в этом теле, что способно на столь многое – по этой же причине на этом корабле находится большинство членов команды. Разумеется, для кого-то вопрос лишь в деньгах, но для остальных… Мы все знаем, что за свою уникальность, за жизнь на острие ножа нужно платить. Есть вещи, сделать которые можешь только ты, и, в некотором роде, ты должен сделать их, потому что никто другой на это неспособен. И то, чем мы занимаемся сейчас – как раз из них. Никто не собирается бросать вызов коллекционерам, поэтому это придется сделать нам. Так же будет и со Жнецами, когда придет время.

- Тебе… - неуверенно начала Лиара, - и «Церберу»?

- Нет, - твердо ответила я, не беспокоясь даже, что СУЗИ или бог знает кто еще может подслушивать. – Я никогда не действовала из убеждения, что человечество должно заправлять вселенной. Я лишь хочу дать им шанс – эти колонии опустошаются, как поля во время сбора урожая, но мы не… мы не бездушные вещи. Мы важны – каждый из нас важен, пусть даже Жнецы придерживаются иного мнения. Человечество делает первые шаги в галактическом сообществе, и путь нас считают излишне эмоциональными и эгоистичными, пусть говорят, что мы сначала действуем, а потом думаем… мы никому не желаем зла. Мы просто хотим для себя лучшей доли. И, оглядываясь на свою жизнь, вспоминая все, что я сделала, те редкие моменты радости среди беспросветной мглы… - перед глазами встало лицо Кейдена, взгляд, которым он одарил меня однажды ночью в моей квартире, и мое внезапное и отчаянное желание, чтобы он остался рядом навсегда, – я думаю… эти моменты, сколь бы скоротечными они ни были, стоят всего остального, пусть кто-то и сочтет меня неправой. Вот почему я должна остановить их – я хочу дать остальным шанс найти что-то хорошее в этой жизни, добиться чего-то. Это то, чем живет человечество. Вот что правильно для меня. Вот за что я сражаюсь.

На губах Лиары играла терпеливая улыбка, а в глазах блестели слезы. Я понятия не имела, откуда взялись эти мысли – подобный самоанализ не являлся моей сильной стороной, но… я чувствовала, что в моих словах что-то было. Казалось, детали мозаики наконец-то встали на свои места, являя мне истину, которую я искала всю жизнь.

- Это прекрасно, Шепард, - тихо, практически шепотом произнесла Лиара, а затем она подошла совсем близко и заключила меня в объятия, положив голову мне на плечо. Обняв ее в ответ, я изо всех сил старалась игнорировать жжение в глазах. – Я стану вспоминать твои слова, - добавила она, - каждый раз, когда почувствую, что начинаю забывать то, ради чего борюсь. И тебе стоит поступать так же, – с этим Лиара чуть отстранилась, глядя мне в глаза, - ведь мы можем рассчитывать только на это. Жить надеждой на то, что когда-нибудь, когда все закончится, если мы приложим достаточно усилий, нас будет ждать свет в конце пути. Обязательно будет.

Один раз я уже умерла, и в конце тоннеля не было света. Меня окружала лишь темнота. Не было никакого утешительного приза или награды за мою чертовски сложную жизнь. И я знала, что если хочу получить что-либо подобное, то должна позаботиться об этом, пока мое сердце еще бьется. Я не боялась смерти до тех пор, пока это на самом деле не произошло, пока я не узнала, что реальность гораздо страшнее вымысла. Да, смерть избавляет от боли, но ты уже не можешь наслаждаться этим облегчением. Все просто заканчивается. И пусть в моей жизни бывали моменты куда страшнее, но в ней также присутствовали и счастливые мгновения.

Я не стала всего этого говорить, вместо этого мысленно ухватившись за свои и ее слова, как за спасательный круг. Я не верила в высшую силу, в порядок мироздания или в истинную справедливость. Я верила лишь в то, во что могла верить. В то, что если я буду бороться достаточно долго и усердно, то сумею вырвать у судьбы немного счастья для самой себя, и однажды настанет такой день, когда мне больше не придется сражаться. День, когда я смогу оглянуться назад и не кривя душой сказать, что счастлива.

Я должна верить в то, что это возможно. Должна. На некоторое время два года назад мне казалось, что это уже произошло.

Уходя, Лиара обернулась на пороге и улыбнулась, а затем дверь за ней закрылась. Обессиленная, я легла на кровать и подумала обо всем, что я потеряла, обо всем, через что прошла, и о том, что еще мне предстоит. Глаза щипало, и было бы так здорово расплакаться, пожалеть саму себя. Но я опасалась, что, начав, просто не сумею остановиться. А потому я просто прижала к себе подушку, радуясь тому, что никто не видел меня в этот момент, и принялась наблюдать за электрическим штормом, бушующим за пределами моего корабля.

========== Призрак ==========

Кейден

Когда я в следующий раз включил консоль, собираясь поработать, меня ожидало новое сообщение, подписанное ее именем.

Джена прислала ответ, а я до сих пор не смог заставить себя открыть письмо. Меня удивляло уже то, что она вообще решила ответить, и я все продолжал гадать добрый ли это знак. Наконец, набрав полную грудь воздуха, я нажал на значок, и, на мгновение потемнев, экран отобразил ее лицо. Она записала видео. Теперь мое сообщение казалось сухим и отстраненным, недостойным взрослого человека – будто бы я боялся по-настоящему поговорить с ней. На изображении Джена, поджав губы, безэмоционально смотрела в камеру – то же самое выражение мне не раз приходилось наблюдать, когда она собиралась на встречу, на которую ей вовсе не хотелось идти.

Даже зная, что нахожусь в одиночестве, я оглянулся, словно чтобы еще раз в этом убедиться. Мое руководство было недовольно тем, что я не допросил Джену касательно ее работы с «Цербером», а кроме того, ссылаясь на наше с ней прошлое, запретило мне лезть в это дело в дальнейшем. Если они узнают о том, что я послал ей письмо, то придут в ярость. Я также не собирался переправлять им ее ответ, что, вполне вероятно, нанесет моей карьере еще больший удар, узнай они об этом. В конце концов, теперь она являлась террористкой, пусть даже все, что она делала на моих глазах – это занималась спасением жизней. С этими мыслями я нажал на кнопку воспроизведения.